В Дариуса днями и ночами вколачивали строки из священного Кодекса, тексты действующих и давно забытых правил. Его заставляли изучать труды по логике, психологии, медицине и дюжине иных наук, которые хоть как-то могли пригодиться в дальнейшем служении. В слепом, фанатичном, неистовом служении во славу Верховного Судьи. В Приорате все совершалось во славу и во имя Судьи – истинного и единого для всех божества. Считалось, что люди, одаренные особыми способностями, носят в себе его частичку и обязаны посвятить свою жизнь исполнению его воли. Хотя теперь Дариусу казалось, что магистры на пару с Короной просто пытались обуздать колоссальную силу, которая могла достаться абсолютно любому человеку.

О да, контроль и послушание в Приорате ставились во главе всего прочего. Дариус сбился со счета, сколько послушников не выдержали бесконечных правил, занятий, молитв и жестоких наказаний за любую оплошность. Некоторые сходили с ума, некоторые кончали с собой, а некоторые просто ломались, превращаясь в запуганных, лишенных характера бедолаг.

Дариусу посчастливилось дожить до обряда посвящения, который и превратил его в юстициара – существо без лишних чувств и эмоций, всецело преданное своей вере и своему божеству. И он служил. Больше пятнадцати лет он колесил из города в город, прослыв одним из самых ярых поборников права. Он отдавал делу всего себя и каждый день благодарил судьбу за то, что обряд не прикончил его, как многих других.

После посвящения ушли все сомнения, боли и страхи. Священная Сила Дариуса возросла до таких высот, о которых он не мог и помыслить, а в голове яркой путеводной звездой горела единственная цель – принести справедливость всюду, куда смогут дотянуться его руки. И так продолжалось ровно до того момента, пока он не попробовал «звездный шепот». Дурман каким-то образом оказался в его утреннем чае, но идею покарать виновного Дариус отбросил спустя минуту после первого глотка.

Каким-то немыслимым образом дурман на время стирал все барьеры, возведенные ритуалом. Когда на юстициара в первый раз за долгие годы нахлынули потерянные чувства, он едва не сошел с ума от восторга. Знать, что тебе больно, но не чувствовать боли; знать, что ты голоден, но не обливаться слюной при виде пищи; видеть жестокие преступления, но не чувствовать сострадания к жертвам; работать с самыми мерзкими людьми королевства, но не чувствовать злобы… За мгновенье самый величайший дар в его жизни превратился в проклятье.

Через несколько дней барьеры вернулись, принеся с собой сосущую пустоту и тоску. Неудивительно, что за первой дозой последовала вторая, за второй – еще одна, и еще, и еще, и еще, и еще… пока «шепот» не пропитал Дариуса насквозь. Без него он уже не мог концентрироваться и управлять Силой. Не мог ее контролировать. А когда эффект от зелья слабел – приходила ни на что не похожая, всепоглощающая боль, терпеть которую становилось попросту невозможно.

Дариуса передернуло, когда он вспомнил, через что ему пришлось пройти в тщетных попытках отказаться от порошка.

– Терпимо, – он вытер слезы и встал.

Несмотря на усталость, юстициар потянулся к сумке и бережно вытащил сложенную мантию. Несмотря на попранные принципы и законы, он все еще считал важным заботиться о ней, словно о воинском знамени. Несмотря на утреннее падение, темно-синяя ткань, расшитая черной нитью, оставалась девственно-чистой, хоть и немного примялась. Дариус попытался разгладить заломы, но внезапный шорох за окном заставил его нервно дернуться и отшвырнуть одежду на кровать. Мгновение, и он уже вглядывался в узкий, заваленный хламом переулок. Никто не должен прознать о его присутствии. Ни одна живая душа! Весть о юстициаре могла разлететься по Денпорту за день, словно чума, а это – совершенно ненужные проблемы. Учитывая его состояние и цель приезда.

Дариус пристально посмотрел по сторонам, однако проулок был пуст. Обнаглевшая крыса неторопливо пробежала перед самым его носом и, одарив двуногого презрительным взглядом, вальяжно скрылась в щели между гнилыми коробками.

– Отвратительно, – бросил Дариус ей вслед, плотно закрыл ставни и, обессиленный, снова повалился на кушетку.

Он займется делом, но чуть позже… ближе к вечеру, и, если повезет – уже ночью покинет это богом забытое место. А сейчас следовало восстановить силы.

5.

Увидев нового постояльца еще раз, старуха Эльза смогла лишь охнуть, широко разинув щербатый рот. Один только вычищенный плащ теперь выглядел дороже, чем половина ее притона. Тонкая кожа мужчины все так же болезненно обтягивала череп, зато на впалых щеках появился румянец. Слипшиеся колтуны на голове превратились в аккуратно причесанную каштановую шевелюру, а запах… Незнакомец буквально благоухал смесью мяты, сандала и шалфея. Вряд ли столь изысканные ароматы витали в этой развалине хоть раз.

– Мне уже лучше, – ровным голосом произнес Дариус, подойдя к ошалело моргающей женщине. – Я отлучусь на какое-то время, и мне бы хотелось, чтобы мои вещи оставались ровно там, где я их положил, – юстициар задумался, после чего кинул на столик еще одну серебряную монету. – В ваших же интересах не допустить недоразумения, или мне придется прибегнуть к иным методам убеждения. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Эльза нервно облизнула губы. Впрочем, пальцы ее с прежним проворством спрятали полурин в укромной ложбинке промеж обвисших грудей.

– Не беспокойтесь… – старуха откашлялась, пытаясь справиться с потрясением. – Ни один гад не переступит порог вашей комнаты. Ну, разве что крысы, но тут уж… кхм… сами понимаете.

– Искренне на это надеюсь, – губы Дариуса тронула легкая улыбка, от которой Эльза едва не потеряла сознание. – А теперь подскажите мне кратчайший путь к храму.

– Куда? – старуха наморщила лоб, который тут же приобрел очертания ссохшейся сливы.

– Храм Верховного Судьи, – едва ли не по слогам произнес юстициар, сдерживая раздражение. – Это такое большое…

– Да знаю я, что это такое, – Эльза запустила грязные ногти в не менее грязную шевелюру. – Только вот… храм-то уже лет тридцать как заброшен.

– Храм… что?! – брови Дариуса против воли поползли вверх.

Сказанное никак не укладывалось в его голове. Да такого попросту не могло быть! Приорат основывал свои представительства в каждом городе королевства. Именно настоятели уведомляли магистров о необходимости вмешательства юстициаров в то или иное дело. Да что там, даже простые магистраты, никак не связанные с Приоратом, предпочитали вести самые громкие процессы именно в храмах, под надзором Судьи.

– С какой луны ты… кхм… вы свалились? Это, знаете ли, Денпорт. В этом городишке ничего не работает так, как надо… если вообще что-то работает.

– В таком случае… – Дариус задумался. Ему еще никогда не приходилось доставать «шепот» самому. Будь то храм или резиденция лорда, везде мог найтись особо расторопный служка, готовый за достойное вознаграждение достать все что нужно и при этом держать язык за зубами. – Есть ли поблизости корчма со, скажем так, сомнительной репутацией?