– Что ж, думаю, мне лучше уйти, – изображать потрясение от проигрыша стало куда как сложнее. – Спасибо за урок, леди Костел. Надеюсь, в следующий раз я смогу оказать вам достойное сопротивление.

– Хотелось бы на это посмотреть, – Лидия поднялась со стула и добавила: – Как бы то ни было, я приятно удивлена вашим мастерством. Один раз вы даже застали меня врасплох. Если захотите отыграться – вы знаете, где меня искать.

Положив кольцо на письменный стол, Фелиция чуть склонила голову в прощальном поклоне и вышла из кабинета, стараясь не гнуть спину и не вдыхать слишком глубоко. Воск поостыл, но все еще оставался мягким.

– Как все прошло? – Дана оказалась рядом, едва Фелиция захлопнула за собой дверь.

– Не так, как я надеялась, – рассеянно ответила та и аккуратно достала трофей. Края его все же примялись, но слепок остался идеально четким.

– А это еще что?

– Найди мне кусочек мягкой глины и маленькую сковородку, – бросила леди Трамм, спрятав предмет в кулак. – И побыстрее! Я хочу покончить с этим до прихода Реймира.

6.

Ждать не пришлось долго. Дана вернулась в спальню уже через полчаса, с сомнением поглядывая на шмат влажной, пронизанной пожухлой травой глины в одной руке, и миниатюрную, покрытую черной копотью сковороду – в другой.

– Что ты задумала?

– Давным-давно отец показал мне один фокус…

Отщипнув от грязного кома крохотную часть, Фелиция вылепила из нее аккуратный кубик и в последний раз осмотрела белесый слепок. Воск уже остыл и был твердым на ощупь. Отпечаток изображения остался четким.

Выдохнув, Фелиция приложила свою поделку к кусочку глины и аккуратно надавила. Та поддалась легко, чуть раздаваясь в стороны. По самой середине тонкого слепка пробежала едва заметная трещина, но это уже не имело никакого значения. Девушка нисколько не сомневалась, что рисунок от этого не пострадает.

Поместив полученную фигурку на сковороду, Фелиция протянула ее служанке.

– Печь в ванной еще горячая?

– Только угли тлеют.

– Подбрось пару поленьев и засунь это в топку. И хватит вопросов. Сама все увидишь.

Дана смущенно поджала губы, присела в поклоне и юркнула в неприметную дверь.

– Спасибо тебе, папочка, – прошептала леди Трамм и подошла к окну. – Спасибо тебе огромное.

Свою мать Фелиция не знала. Та, упокой Судья ее кости, отдала свою жизнь при родах, так что Натаниэль Хорнвуд изо всех сил старался заменить ей обоих родителей. У одного из самых успешных купцов Колвера редко находилось свободное время, поэтому с самых малых лет он брал ее с собой везде, куда только мог. Он был и оставался мастером своего дела. С одними партнерами вел себя панибратски, с другими держался холодно и строго. Одних запугивал, других подкупал, безошибочно выбирая самую верную линию поведения. И Фелиция волей-неволей впитывала сложную науку переговоров, словно губка.

Натаниэль научил дочь подделывать подписи, чем иной раз охотно пользовался Реймир. В шестнадцать лет она без труда могла распознать в договоре любой подводный камень, прекрасно ориентировалась в ценах, торговых путях и прочих премудростях купеческого ремесла. Она уже сейчас без труда смогла бы выступать доверенным лицом отца, а со временем – встать во главе всех его предприятий. Но вместо этого ее отдали замуж за сына главного королевского советника. Взаимовыгодный для обеих сторон союз, только вышло все немного не так, как они предполагали.

– Дана, неси сковороду. – Фелиция тряхнула головой, отгоняя прочь тягостные мысли о доме. – Посмотрим, что у нас получилось.

На самом деле, затея все еще была далека от успеха. Грязная и должным образом не просушенная глина могла потрескаться и развалиться от одного прикосновения. Да и в печи кусочек пролежал немногим меньше часа… Но какого демона?! Если получалось у отца, то чем она хуже?

Компаньонка меж тем вернулась из ванной. Пронесла раскаленную сковородку через всю комнату и поставила на гранитный подоконник. Оттиск оказался цел. Воск, как и предполагала Фелиция, вытек из формы, оставив после себя только едва заметное пятно на закопченной поверхности. Выждав, пока изделие остынет, Фелиция дрожащими от волнения пальцами подцепила кусочек обожженной глины и поднесла его к глазам. Теплый и шершавый на ощупь, он, к ее радости, не развалился, а изображение материка выглядело точь-в-точь как на перстне.

– Судья справедливый… – выдохнула девушка, завороженно глядя на застывший кусок глины. – Получилось!

Когда все было кончено, перед Фелицией лежал аккуратный конверт с письмом, опечатанный четырьмя печатями – замком Магнуса, монетами Мелона, клинком Роланда и континентом Лидии. Последнее изображение выглядело слегка неряшливо. Глиняный оттиск раскололся на три части, когда девушка придавила им кляксу сургуча, но само изображение осталось ровным и разборчивым.

Оставалось отнести послание старику Белену и ждать результата. Еще минута-другая, и она бы успела выскользнуть из своих покоев, но громкие голоса за дверью заставили ее сунуть конверт в самый нижний ящик туалетного столика и замереть в ожидании. А затем в комнату, словно ураган, влетел Реймир, и все пошло кувырком.

7.

До покоев Белена Фелиция добралась только глубоко за полночь. Уставшая и разбитая, она гадала, как лучше разбудить старика, как начать разговор, но мысли не шли. Они текли в ее голове вязко, словно стылая каша, никак не желая формироваться во что-то внятное. Ее волосы растрепались, на измятом платье темнели капли крови.

Сперва она хотела привести себя в порядок. Было как-то странно и непривычно разгуливать по Крепости в таком виде, но Белен вряд ли заметил бы ее плачевное состояние даже при дневном свете. Старый добрый Белен… один из людей ее отца, присматривающих за Фелицией на новом месте. Он служил семье Хорнвудов на протяжении долгих лет. Служил верно и самоотверженно. Он сопровождал Натаниэля во всех деловых поездках и приглядывал за несмышленой девчушкой, пока ее отец целиком посвящал себя делам.

Реймир отвел Белену должность главного законника, так что с момента их переезда именно старик выбирал способ доставки того или иного послания, и именно он помогал составлять Реймиру тексты указов и прочих официальных документов. Фелиция могла доверить свою тайну только одному человеку в Крепости, и получилось весьма удобно, что человек этот занимал столь высокий пост при местном дворе.

Белен не спал. Сгорбившись, словно от неподъемного груза, он стоял в просторной ночной рубашке подле окна и с угрюмым видом наблюдал за пожарами. В свете одной лишь свечки он напоминал призрака, запертого в своей комнате, на самом верху северной башни.

– Слишком много ступеней для моих скрипучих коленей, – хрипло произнес Белен, – зато прекрасный вид на город.

Он отошел к своему столику, распалил настольную лампу и тяжело опустился на край смятой койки. Его белоснежная шевелюра вьющимися лохмами спадала к шее, борода неопрятными пучками торчала в разные стороны. Фелиция поняла, что Белен провел не один час в тщетных попытках заснуть.