Нарочито небрежно Фелиция окинула взглядом вычурную коллекцию, потянулась сначала к одной безделице, потом к другой, пока наконец не сняла с яшмовой подставки перстень. На печатке из пожелтевшей от времени слоновой кости виднелась гравировка в виде двух наложенных друг на друга монет.

– Как насчет этого?

Девушка прикрыла стеклянные створки и снова приблизилась к советнику, демонстрируя находку.

– Но… это же… – Мелон запнулся. В затуманенных вином и вожделением глазах появились признаки здравого рассудка. – Вы и сами знаете, что это, леди Трамм. Для чего вам моя печать? Неужто решили открыть свое дело в нашем уютном городке?

– Дело? – Фелиция вскинула брови в притворном удивлении. – Советник, вы же умный человек. Неужели вы действительно можете представить меня за прилавком?

– Я… – Мелон неловко откашлялся, и на его идеально гладком лбу образовалась складка. Он жадно скользнул взглядом по телу гостьи, потом уставился на перстень. – Это не имеет значения, речь о том…

Приглушенный стук оборвал советника на полуслове. Позолоченная ручка опустилась. В тишине отчетливо щелкнул механизм замка. В образовавшуюся щель между дверью и косяком протиснулась голова Даны.

– Сэр Дотри, я прошу…

– Не сейчас! – рявкнул советник.

Он снова перевел взгляд на свой перстень в руках Фелиции, но девушка сжала пальцы в кулак и скользнула к выходу.

– Пять минут без любимого колечка, – она решительно просунула в проем руку с печаткой, – за самую важную молитву.

Секунда, и они снова остались наедине. Кабинет затопила хрупкая тишина, нарушаемая только болезненно-хриплым дыханием Мелона.

– Пять минут, – выдавил советник и покосился на дверь. – Пять минут… А мне больше и не надо! – Дотри в два прыжка оказался подле девушки. Одной рукой он, точно спрут, обвил ее талию, второй – безуспешно попытался задрать свое платье, шурша жемчугом. – Закроем дверь, чтоб никто не мешал. Она у меня дорогая, никто ничего не услышит…

Фелицию прижало к податливому, словно студень, животу. Сквозь ароматы вина, благовоний и духов до нее донесся едкий смрад пота. Девушку замутило. Проклятье, ей приходилось идти на многое ради собственной выгоды, но всему есть предел. Даже под старческим жирком Магнуса скрывались тугие мышцы, да и пахло от него, как от нормального мужчины. Мелон же всем своим видом вселял в нее отвращение. Жалкий бесхребетный человечишка, неотесанный деревенщина, каким-то чудом добравшаяся до власти.

Свободной рукой Фелиция размахнулась и влепила советнику пощечину. Недостаточно сильную, чтобы причинить настоящую боль, и недостаточно слабую, чтобы оставить ее без внимания.

Ошарашенный Мелон отпрянул. Губы его беззвучно шевелились, пытаясь что-то сказать, но из глотки не вырывалось ни единого звука. Больше всего он походил на гигантского сома, выброшенного на берег.

– Вы – хам и невежда, сэр Дотри! – бросила ему в лицо Фелиция и стрельнула глазками. – Или вы думаете, что связались с портовой шлюхой, которой достаточно и пяти минут в подворотне?

– Но я… – советник растерянно заморгал. Гнев его медленно растворялся в смятении. – Ни в коем случае… но…

– Я понимаю вас, советник, – она внезапно сменила гнев на милость, приблизилась к советнику на шаг и провела ладонью по бесформенной груди, толстому животу… и еще ниже, совсем чуть-чуть, на пару пальцев дальше, чем позволяли приличия, – но наберитесь терпения. Настоящему мужчине не пристало развлекаться, скажем так, на бегу и ограничивать себя какими-то пятью минутами. Разве вы так не считаете?

– Нет… конечно же, нет, – промямлил Мелон, пытаясь оправиться от потрясения. – У меня и в мыслях не было хоть как-то…

Стук в дверь снова оборвал поток его бессвязных мыслей. Мгновение спустя Фелиция очутилась у выхода и что-то забрала у посетителя.

– Вот и все. Возвращаю вашу безделушку в целости и сохранности. – Она вложила перстень в безвольную руку Мелона. – И, советник, – голос ее сделался томным и распутным, – ваша молитва услышана.

4.

Фелиция выскользнула из кабинета, плотно захлопнув за собой дверь, и только теперь позволила себе расслабиться. Шумный выдох облегчения вырвался сквозь плотно сжатые губы. Мелон Дотри бесил ее сильнее, чем упрямство мужа. Как же приятно было съездить ему по физиономии, хоть и пришлось сдержать силы. Но больше всего ее порадовало выражение его лица после удара. Фелиция прикрыла глаза, стараясь припомнить все в мельчайших подробностях.

– Все в порядке? – голос Даны звучал немного обеспокоенно.

– В полном, – отозвалась Фелиция и выпрямилась. – Достала?

Компаньонка кивнула и тут же протянула госпоже искомый предмет. Небольшой ключ с узорчатой головкой оказался тяжелее, чем выглядел, был холоден и слабо отливал медью в тусклом свете настенного фонаря.

– Хорошо, – Фелиция кивнула. – Идем, нельзя терять времени.

До кабинета советника Колема они добрались без приключений. На пути им не попалось никого, кроме пары уборщиц и мальчишки-посыльного. Достигнув нужной двери, Фелиция остановилась и требовательно постучалась. Выждав минуту, она постучала снова. Ответом ей стало лишь тихое эхо, тут же поглощенное серыми стенами коридора. Девушка достала из-за декольте ключ, впитавший в себя тепло ее груди, сунула его в скважину и провернула. Хорошо смазанный замок тихо щелкнул, и дверь, не издав ни единого скрипа, отплыла в сторону.

Кабинет Роланда уступал размерами обители Мелона чуть ли не вдвое, а неприлично скромное убранство вгоняло в самое настоящее уныние: вместо вычурных светильников – несколько простых масляных ламп, развешенных по углам; вместо богатых портьер – жалкая пародия на шторы; вместо бесчисленных картин и гербов – абсолютно голые стены. Лишь над камином висела уродливая голова кабана на деревянном щитке.

– Что-то мне не по себе, – Дана обхватила себя руками и поежилась, будто от холода.

– Перстень, – нетерпеливо напомнила Фелиция, хотя и сама чувствовала то же самое.

– С чего ты взяла, что он вообще здесь?

– Роланд не носит украшения. Терпеть их не может.

Леди Трамм подошла к рабочему столу и склонилась перед выдвижными шкафами. Внутри первого обнаружились три коротких кинжала в деревянных ножнах, глиняная кружка, россыпь бронзовых монет и сломанное перо. С другой стороны комнаты раздался тихий скрип и шорох потревоженной бумаги.

– Только не переверни все вверх дном, – Фелиция задвинула бесполезный ящик на место и вытянула следующий.

Здесь ее поджидал кисет едко пахнущего табака, пяток коротких трубок, в одной из которых зияла солидная дыра, огниво и всякая мелочевка. Ничего интересного…

В напряженной тишине грохот падающих книг показался Фелиции рокотом гигантского оползня. Она резко выпрямилась, оцарапав плечо об угол стола, и зашипела. Наполовину от боли, наполовину от гнева. Дана взвизгнула и отпрянула, оторопело глядя, как забитый под завязку шкафчик исторгает из себя помятые фолианты.