Шрифт:
Закладка:
Гвендилена была разочарована, но виду не показывала, напротив – старалась быть нежной и понимающей, чтобы ничем не уязвить его гордость… И все чаще просила у Гилы «то самое зелье». Гила только вздыхала, качала головой и доставала с полки склянку, наполненную ярко-алой жидкостью, что призвана наполнять силой уставшее и вялое мужское естество.
– Будь осторожна! – наставляла она Гвендилену. – Две-три капли в вино, не больше! Ты ведь не хочешь остаться вдовой?
Гвендилена кивала, благодарила и уносила заветную склянку. Дело было не только в том, что она жаждала плотских утех (хотя и это было правдой!), но еще больше ей хотелось иметь сына – собственного сына, а не приемыша! С годами это желание превратилось в настоящую манию, навязчивую идею, и бывало, что она не смыкала глаз по ночам, ворочаясь в постели и кусая губы, пока Хильдегард мирно храпел, отвернувшись к стене.
Напрасно Гвендилена ездила по святым местам, усердно молилась и жертвовала деньги на храмы… Все было бесполезно, и, бывало, она плакала украдкой, затворяясь в своей комнате. Гила, как всегда, пыталась урезонить ее:
– Уймись, девочка! Разве ты не получила все, чего хотела? Не стоит гневить богов неблагодарностью! Ты королева, чего ж тебе еще?
– Настоящая королева – это жена короля и мать короля! – отвечала Гвендилена, вытирая слезы. – А я ею так и не стала.
Гила неодобрительно покачала головой.
– Ты играешь с огнем! Помни, что для всех ты – законная супруга нашего короля Хильдегарда и мать его сына.
Но Гвендилена лишь грустно улыбнулась, вытирая слезы.
– Для всех, но не для себя…
Видеть Людриха, своего названого сына, для нее с каждым днем становилось все тяжелее. Счастье еще, что мальчик был не из тех, кто любит сидеть у материнской юбки, – он ловко фехтовал, отлично ездил верхом, плавал, как рыба… Хильдегард просто души в нем не чаял, не то что в старших сыновьях! Каждый день он с восторгом рассказывал о новых успехах своего любимца и неизменно добавлял:
– Иногда мне кажется, что только он – мой настоящий сын.
– Это все потому, что он похож на тебя, любовь моя! – отвечала Гвендилена, скромно потупив глаза… А себя все чаще ловила на мысли о том, что отпрыск ничтожной прачки слишком уж долго зажился на свете. Но иначе нельзя! Ее собственный, долгожданный сын до сих пор так и не родился, а значит – надо терпеть, ждать и надеться, ведь, как известно, все еще может измениться…
Конечно, у нее есть еще дочь, Амаласунта – прелестное создание, легкая и яркая, словно бабочка. Она поет и смеется, чудесно танцует и играет на арфе, вышивает шелком и любит выращивать цветы в дворцовой оранжерее… Но, глядя, как с каждым днем расцветает ее красота, Гвендилена чувствовала, как дочь отдаляется от нее. Скоро она станет совсем чужой… А там и вовсе покинет ее навсегда. Отец позаботится о том, чтобы найти ей достойного мужа. «Нашу девочку мы не отдадим кому попало! – повторяет он и в такие минуты становится похожим не то на покойного отчима, не то на трактирщика Гавера. – Замужество королевской дочери – это важный вопрос, тут никак нельзя ошибиться…»
В королевскую резиденцию в Терегисте уже наведываются послы и как бы невзначай упоминают о том, что слава о красоте и добродетели Амаласунты дошла до их земель. Они привозят подарки для юной принцессы, а потом заводят долгие, осторожные разговоры…
Хильдегард милостиво выслушивал всех, но никому не говорил ни «да», ни «нет», только разводил руками, повторяя: «Моя дочь так молода… Ей рано думать о замужестве! Она еще дитя, как я могу расстаться с ней?» При этих словах он улыбался такой обезоруживающей улыбкой, что послам ничего не оставалось, как отправиться восвояси, выразив перед этим глубочайшее уважение к его отцовским чувствам.
Только Гвендилена знала, насколько наигранным было это мнимое простодушие. По вечерам, запершись с советниками в своем кабинете, Хильдегард среди прочих государственных дел продумывал разные варианты военных и торговых союзов, что могло бы принести замужество дочери. «Счастье еще, что малютка уродилась такой красавицей! Вся в мать, – говаривал он с довольной улыбкой. – Пока еще никто даже не заикнулся о размере приданого. Конечно, при замужестве мы достойно наделим ее, чтобы моя крошка ни в чем не чувствовала себя ущемленной, но ведь она сама по себе – настоящее сокровище!»
Придворному живописцу уже заказан парадный портрет, и юная Амаласунта в белом платье с кружевами, украшенном разноцветными лентами, часами простаивает на балконе, увитом плющом и виноградом, небрежно опираясь о мраморную балюстраду и рассеянно глядя вдаль.
Словно птица, которая вот-вот улетит…
Гвендилена невольно вздохнула. Конечно, она не желала для дочери судьбы старой девы – это было бы несправедливо! Пусть выйдет замуж, станет королевой в далекой стране, родит детей, будет счастлива… Ей самой остается только смириться с этим уже сейчас, чтобы, когда придет время, отпустить свое дитя и не плакать, даже если они больше никогда не увидятся.
Вот и солнце уже поднялось, начался новый день – еще один день… «Даже удивительно, как быстро летит время! – думала Гвендилена, чуть прищурившись и прикрывая глаза ладонью. – Кажется, совсем недавно мы венчались с Хильдегардом в замке Кастель-Мар, переезжали в Терегист, обустраивались на новом месте и привыкали к положению королевской четы. Мы были молоды, но время идет, и повзрослевшие дети – может быть, самое яркое тому подтверждение!»
Принц Римеран вырос настоящим богатырем – высокий, широкоплечий, очень сильный, он легко сгибал кочергу и на спор поднимал на плечах годовалого бычка. Он мастерски владел копьем и мечом, умел объезжать самых злых и непокорных лошадей, участвовал во всех дворцовых турнирах и всегда побеждал! Ростом и статью он пошел в покойного деда, Людриха, и Гвендилена порой вздрагивала, если видела его со спины, – таким разительным было сходство.
Правда, шрамы, обезобразившие его, так и не изгладились, наоборот – рубцы стянули кожу, и лицо юноши казалось уродливой маской вроде тех, какими крестьяне отпугивают злых духов во время осеннего праздника Самайн.
Одно время это немало беспокоило Хильдегарда. Невелика радость быть королем и основателем династии, если твой первенец и наследник выглядит как
