Человек и его собственный призрак шагали рядом друг с другом.

«Да что ты, черт возьми, такое⁈»

Глава 16

Дом смерти

Кастелиус Орет — верховный жрец бога смерти и загробного мира, имя которого по совпадению созвучно с фамилией семейства Сандис. По совпадению ли?

Лысый череп Кастелиуса закрывал своеобразный головной убор из очищенной коры. Часть официального образа верховного жреца.

— Чрезвычайно рад видеть Вас, уважаемый Михаир, — медленно произнес Кастелиус, а тень повторяла за ним каждое движение.

— Доброго дня, — кивнул я.

— Как понимаю, у вас ко мне возникло много вопросов, — не спросил, а именно заявил Орет. — Прошу, проходите.

Мы вдвоем углубились в темные помещения дома-храма, где витали ароматы благовоний и жертвоприношений. Двери за нами затворились.

— У вас довольно необычный дом, — отметил я.

— Это, прежде всего, рабочее место. В древности здесь находился холм, который считался одним из проходов в загробный мир. У вас же довольно необычный меч, стратег. Полагаю, Мирканто добилась своих целей.

— Добилась. У меня вопрос… Как соотносятся Мирканто и имперский бог смерти Сандос? Они по сути отвечают за одно и тоже.

— Не совсем, — мягко возразил Кастелиус. — Во-первых, Мирканто более покровительствует смерти насильственной. Во-вторых, Мирканто — конкретная титаническая сущность. С Сандосом они соотносятся как самая ядовитая в мире змея и само понятие яда. Надеюсь, мое сравнение вам помогло.

— Да. Вполне.

— Но, полагаю, вас куда более волнуют иные вопросы, — предположил жрец и был прав.

Конечно. Только с чего бы начать?

Я прошелся вдоль стены, задумчиво разглядывая сложный орнамент и мозаику, изображающую траурное шествие. Похороны молодой пары. Их тела вместе лежали на носилках, а над ними парили тени, заключающие друг друга в объятьях. Умел ли сам художник видеть души мертвых или просто следовал инструкциям жреца-заказчика?

— Несколько лет назад по вашему приказу с креста сняли девушку, приговоренную к смерти. Впрочем, это было не спасение, а лишь смена наказания.

— Разве должен я оспаривать приговор суда? — ответил Кастелиус риторическим вопросом.

Он по-своему прав. Мораль родного мира мне стоит оставить прошлому.

— А я и не обвиняю вас ни в чем. Лишь хочу лучше понять смысл ваших действий.

— Итка — лишь одно из многих звеньев сложной цепи. Когда я увидел ее на кресте, то сразу оценил силу, с которой она продолжала цепляться за жизнь. Это качество одновременно ценное и опасное. Не раз я слышал истории про людей, готовые бороться со смертью любой ценой и про преступления, которые они совершали.

Вспомнился Лин-Лаги. Старик, угробивший свою флотилию ради лживых обещаний Гастоса.

— Оценив потенциал Итки, я решил превратить ее в полезный инструмент для достойного человека.

В моих мыслях возник облик одновременно сильной и жалкой гладиатрикс, чей дух был сломлен. Выпотрошен руками вот этого спокойного дядечки. Вспомнились шрамы, по которым он вскрывал ее заживо. Во мне поднялись гнев и отвращение.

«Спокойно», — приказал я себе. — «Он не нарушал законов. Он не враг. Его смерть не пойдет мне на пользу»

— Достойного человека? — спросил я, стараясь не выдать эмоций. — Вы заранее знали о моем появлении, ведь так?

— Знал о появлении нового стратега. Таким оказалось прорицание. Ваше имя мне тогда ещё не было известно. Некоторые знатные люди время от времени просят меня гадать на эту тему.

— Стилион Лиардиан, верно?

Кастелиус и тень кивнули. Ощущение, будто рядом со жрецом находилось зеркало. Настолько синхронными были движения тела и отделенной души.

— Очень талантливый и упорный в своих просьбах молодой человек.

Упорный в своих просьбах? Какая дипломатичная формулировка понятия «Настырный».

— Вы с самого начала считали, что мы встретимся однажды. Как же далеко вам удалось заглянуть?

— Полагаете, что я могу рассказать ваше будущее? Предречь новые победы или поражение? Боюсь, мой дар не столь точен. Пройдемте. Сейчас попробую объяснить.

Я последовал за Кастелиусом и его духовной проекцией. Он направился в соседнюю комнату, где имелся квадрат ровного песка с ребром в пару метров. Жрец взял длинную тонкую жердь и нарисовал короткую линию.

— Представим, что человек живет спокойно и размеренно, избегая больших собраний людей. Никто не пытается его умертвить. Один день похож на другой. Как точно мои методы могли бы определить время его смерти? До часа. Но теперь представим, что у этого человека есть серьезный конфликт с соседом. Однажды вечером они сойдутся в пустынном месте и будут драться насмерть.

Жрец провел еще одну линию, которая пересекла первую.

— Кто победит? Выживет один человек, оба или даже победитель скончается от ран? Неопределенность. Одно такое пересечение ещё можно распутать. Два? Сложнее.

А моя судьба сейчас это сплошные узлы да перекрестки. Особенно в период начала моего пути стратега, когда даже обычные дикари с копьями представляли серьезную угрозу.

— Клепсида не избирает стратегов не за одно мгновение, — продолжал Кастелиус. — Это люди рациональные и ясно мыслящие. Такие не станут рисковать зря. Поэтому момент обретения дара я могу предсказать относительно точно. Но когда вас затягивает в водоворот событий, то слишком много линий начинает пересекаться.

— И гадания бесполезны?

— Нет, — с улыбкой ответил Кастелиус. — Просто они показывают не данность, а вероятности.

Что-то подобное мне когда-то вещала Лав. Сбывшееся и несбывшееся.

— Есть вещи, которые мне хотелось бы лучше понять в своем будущем. Можно воспользоваться вашим услугам?

— Как же я могу отказать одному из триумвиров, — ответил Кастелиус. — Ваша воля — закон.

— Некоторое время назад, судьба привела меня в место, под названием Дворец Дэвов. Там кое-что произошло. Нечто важное. Однако мои воспоминания с тех пор запечатаны. Я могу лишь видеть отдельные фрагменты, но не картину в целом.

Пару минут жрец молчал, словно бы переваривая мои слова. Затем он снова заговорил очень осторожным тоном:

— А вы не думали, что этим воспоминаниям лучше оставаться запечатанными?

— Хм… Иногда думал.

Кастелиус нарисовал на песке круг, произнося:

— Здоровый разум борется за свою целостность. Это жестокая война, в которой самообман или сокрытие фактов — допустимые приемы. Потеря целостности грозит безумием, бесконечными сомнениями. Лично я, считаю это участью намного хуже смерти.

И именно на такую участь Кастелиус обрек Итку. Добрый дядя. Хотя это же все ради грандиозных планов и общего блага.

— Но допустим, я хочу рискнуть. Ранее мне удавалось сохранить рассудок в очень… сложных ситуациях.

— Тогда я готов оказать вам любую помощь. Просто важно было предупредить о риске. Мы оба с вами выполняем свой долг. И наши обязанности, хотя различны по