— Но разве не ты привела воинов? — удивилась царевна. — Я думала, ты лишь притворялась и тянула время, чтобы потом бежать за подмогой…

Янди замешкалась с ответом.

— Это я нашел и свадебный чертог, и пещеру со змеями, — сказал Даргаш. И добавил, усмехнувшись: — Мне помогло чутье.

— Ах да, ты же теперь…

Они шли по темным коридорам пещерного храма, направляясь к выходу. Даргаш шагал первым и вел остальных. Воины Афайя следовали позади. Лишь легкое дыхание сквозняка указывало, что выход уже недалеко. Коридоры сходились и расходились, своды поднимались все выше. Воины проходили через залы среди каменных сосулек, напоминающих змеиные клыки, мимо стен, покрытых искусной резьбой, славящей богиню во множестве ее ипостасей и воплощений. В другое время Аюна непременно принялась бы расспрашивать Даргаша и Янди об этих воплощениях, но сейчас ее одолевало нарастающее нетерпение. Она думала только об одном — как увидит Ширама. Янди рассказала о противоядии, но Аюна все еще видела въяве, как ее муж, задыхаясь, падает на пол. «Я должна убедиться, что Ширам жив и невредим», — думала она, ускоряя шаг.

Наконец ледяной свет Ночного Ока затопил предвратный зал, и в арку снаружи ворвался студеный ветер. Даргаш первым сбежал со ступеней, сделал шаг в сторону подворья… И вдруг застыл на месте.

— Ворота закрыты, — изменившимся голосом пробормотал он.

В самом деле, ворота подворья, широко распахнутые к их приезду, были закрыты, да еще чем-то подперты изнутри. Двор казался совершенно безлюдным.

— За мной, — тихо приказал Даргаш, быстро оглядевшись, и метнулся в сторону домов.

Не прошло и мгновения, как все укрылись за стеной конюшни.

— За оградой накхи рода Бунгар, — сказала Янди, осторожно выглядывая из-за угла. — Очень много… Они сторожат ворота…

— Где же Ширам? — прошептала Аюна.

Что ж, улыбка Исвархи оказалась кривой ухмылкой: подворье было в осаде.

Прячась за задними стенами конюшен, они добрались до ближайшего гостевого дома и в самом деле обнаружили там нескольких воинов и Ширама, сидящего на лавке у стены. Он держал на коленях оставшийся без пары меч из небесного железа и был мрачен так, словно только что похоронил всю родню. Кинувшаяся было к нему Аюна остановилась, едва взглянув в лицо мужу. Она вдруг осознала: ничего не изменилось. Такого Ширама она боится, как прежде.

— Что тут произошло? — набравшись смелости, тихо спросила она.

Саарсан поднял на нее взгляд. Аюну потрясло, сколько ненависти было в его глазах.

— Там, снаружи, Арза-Бану, — медленно произнес он. — Я сперва подумал, что она приехала ко мне на помощь…

— Я здесь, чтобы передать тебе волю двенадцати сааров. Ты низложен, Ширам.

Они стояли в воротах — два вождя, один с черной косой, другая — с белой. Их воины ждали в отдалении, в темноте шумела река. Глава рода Бунгар смотрела саарсану прямо в лицо, не тратя времени на пустые выражения сожалений. Такие глаза, как у нее сейчас, Ширам часто видел перед собой в битве…

— Почему приехала именно ты? — спросил он. — Остальные что, побоялись?

— Потому что я так решила. Я чересчур долго поддерживала тебя, Ширам. Это было ошибкой, а ошибки надо исправлять. Но теперь Отец-Змей открыл нам глаза. Накхарану не нужен такой саарсан.

Ширам смотрел на нее, борясь с собой. Если бы на ее месте был Нимай или любой другой саар, он знал бы, как ответить. Но сейчас у него просто опускались руки. «Почему ты, Арза-Бану? Столько лет ты была рядом, помогая мечом и советом! Никому я не верил так, как тебе…»

— И кому же вы задумали отдать змеиный венец? — спросил он. — Мальчишке Нимая?

— Посмотрим, что скажут боги! Новый саарсан будет точно не из Афайя. Этот род запятнал себя навеки…

— А то, что сейчас творишь ты, не пятнает твой род?!

В глазах Арза-Бану на миг промелькнуло сочувствие.

— Жрецы Отца-Змея сказали свое слово. Смирись с волей богов, Ширам. Тебе не суждено править Накхараном.

— Жрецы Змея?!

— Да. Как и ты, мы все знали о них лишь то, что они есть… Иногда мы получали от них вести и приказы… Но сегодня… — Арза-Бану на миг склонила голову и прижала руку к груди отлично знакомым Шираму движением, — они пришли к нам сами. Верховный жрец Отца-Змея поведал мне о черной волшбе, творимой здесь, в этом храме. Он сказал — ты не должен стать жертвой безумной найины. Тебя ждет другая участь.

— И какая же? — сквозь зубы спросил Ширам.

— Мы поедем в Великий Накхаран, к священному белому камню. Там ты будешь лишен сана, извергнут из рода и отрешен от племени накхов. Ты примешь волю богов и своего народа как мужчина и воин. Ну а потом — делай что хочешь. Можешь броситься в пропасть, можешь забрать свою царевну и уехать в Аратту. Никто тебя не тронет — ведь для всех нас ты умрешь.

Как Ширам ни держал лицо, а все же земля покачнулась у него под ногами. Он не ожидал, что саары в противостоянии с ним зайдут настолько далеко. Жрецы Отца-Змея? Что такое говорит эта женщина? Впрочем, какая разница! Вчера сына Нимая поцеловала белая кобра, сегодня жрецы, которых триста лет никто не видел, вдруг пришли к Арза-Бану — а завтра в Старом Накхаране белый камень человечьим голосом возвестит, что Ширам, сын Гауранга, должен уйти!

Весь Накхаран вдруг показался саарсану ямой со змеями, готовыми жалить друг друга до смерти. Ему стало тошно и невыразимо противно.

— Значит, вы объявили меня низложенным, — тяжело роняя слова, проговорил он. — Что ж, я, саарсан, объявляю вас бунтовщиками и изменниками и приговариваю к смерти. Ты была мне почти как мать, Арза-Бану! Когда я сожгу твою крепость, обещаю: ты умрешь от моей руки. Это все, что я могу для тебя сделать — в память о том, что нас прежде связывало…

Арза-Бану смотрела на него так, словно находилась не в паре шагов, а где-то бесконечно далеко.

— Раз так, никто из вас не выйдет отсюда живым, — бесстрастно отвечала она.

— Их там сотен пять, — сообщил разведчик, входя в дом. — И подходят все новые.

— А нас и восьми десятков не наберется, — заметил Даргаш. — Мы можем только умереть со славой…

— Мы умрем за тебя, саарсан! — послышались голоса со всех сторон.

— Нет, — процедил Ширам, поднимая голову.

Он быстро прикидывал, что можно предпринять прямо сейчас, пока враги готовятся к нападению или все еще надеются, что он сдастся. Отступить, укрыться в храме Найи? Там можно