– Это тот самый. Вон, видите, наверху.

Монолитное трехэтажное поместье все такое же внушительное, как и в детстве; я помню эти окна в черных рамах, расположенные в три ряда – точь-в-точь устрашающая морда восьмиглазого паука.

Детектив подъезжает прямо к кованым воротам. С них отслаивается черная краска, кое-где видна ржавчина. До сторожевой башни рукой подать, ее тонированные окна укрывают того, кто мог бы находиться внутри.

Детектив Старк останавливает машину, мы обе выходим и приближаемся к воротам.

Кнопки скрытого домофона со временем выцвели и потрескались.

– Нужно вызвать привратника, – говорю я. – Он обитает в сторожевой башне.

Но Старк кладет руку на ворота, толкает их, и те легко открываются, скрипя.

– Ой, – удивляюсь я. – Времена изменились.

И я прохожу сквозь ворота, следуя за детективом.

Мы идем по знакомой подъездной дороге среди кроваво-красных роз. Бутоны уже начали раскрываться, они источают божественный аромат, гипнотический и сладкий.

– Это место знавало лучшие дни, – говорит Старк. – Видала похожее в сериале «Фолти Тауэрс»[15].

Поместье находится в аварийном состоянии, его фасад выцвел и пошел трещинами. Только розы выглядят здесь ухоженными.

Мы подходим к внушительной входной двери с дверным молотком в виде льва – здесь латунь тоже почернела, облетела. Когда я была тут в последний раз, моя крошечная рука вцеплялась в бабушкину по дороге из поместья. От воспоминаний замирает сердце.

– Стучите, говорить буду я, – кивает детектив Старк.

Я хватаю челюсть льва и стучу три раза.

До нас доносится топот и какое-то шарканье, затем ручка проворачивается, и огромная дверь распахивается. На пороге стоит седой мужчина с выпученными глазами, в кожаном поясе для инструментов – тяпок, секаторов, ножниц и машинок для стрижки. С возрастом он округлился, его фигура теперь напоминает не восклицательный знак, а вопросительный. Невзирая на это, когда я смотрю в глаза человека, стоящего передо мной, узнавание приходит легко.

– Дженкинс? Это ты?

– Молли? Молли Грей?

– Так вы меня помните?

– Ну конечно! – отвечает он. – Крошка-клещ. Серебряная девчушка, доводящая все до совершенства. Ох, как давно это было! А когда-то это мрачное место ты заставила засиять.

– Вы были добры ко мне, а я вас немного боялась. Я была слишком мала, чтобы отличать хороших людей от плохих.

– Помню тебя, милую малышку, полную юной энергии. Помню, как слушал причудливые сказки, которые ты рассказывала. А каким трудолюбием ты могла похвастать! Твоя бабушка так тобой гордилась. Как она поживает? Флора-то?

– Она умерла, – сообщаю я, постаравшись сделать это без эмоций.

– О, мне очень жаль. Она была хорошей женщиной.

– Самой лучшей.

– Вы общайтесь, я пока постою, – со вздохом говорит детектив Старк, и тут Дженкинс обращает внимание на ее внушительную фигуру.

– А вы у нас кто?

– Детектив Старк. Я расследую смерть владельца этого поместья. Мне стало любопытно, кто сейчас тут обитает. Дай, думаю, загляну.

– Боюсь, сейчас здесь нет никого, кроме меня, – сообщает Дженкинс. – Мы ждем оглашения завещания. Думаю, в ближайшее время недвижимость будет выставлена на продажу. Миссис Гримторп, верно, в гробу переворачивается.

– Дженкинс, могу я узнать, как она умерла? – спрашиваю я.

– У нее пять лет назад случился инсульт, – отвечает Дженкинс, – сразу после того, как она сорвала розу в собственном саду. Как ты знаешь, Молли, мистер Гримторп всегда был странным, но после ее смерти стал еще хуже. Еще параноидальнее. Он утверждал, что без жены его секреты больше не будут в безопасности. Но при этом он так и не притронулся к бутылке, вот как дал миссис Гримторп обещание не пить, так и сдержал. Что-то мне кажется, это было единственное, в чем он оказался верен ей. – Дженкинс делает паузу и смотрит на коробку у своих ног, до краев наполненную потускневшим серебром, безделушками и картинами. – Мне тут поручено заняться уборкой. – И он осматривает Старк с головы до пят. – Так, значит… у вас есть ордер на обыск?

– Да, естественно, – отвечает Старк.

Она достает ордер из пальто, и Дженкинс какое-то мгновение рассматривает бумагу, а потом возвращает ей.

– Дженкинс, вы не будете возражать, если я тоже осмотрюсь? – спрашиваю я. – Я была бы так счастлива. Отсюда я вынесла столько приятных воспоминаний.

– Возможно, ты такая одна, с приятными воспоминаниями, – говорит он, затем спрашивает Старк: – Вы уже выяснили, кто отравил мистера Гримторпа?

– Нет. Но выясним обязательно. Это вопрос времени.

Дженкинс кивает, глубокие морщины на его лице – карта невыразимых тайн.

– Вы входите. Я буду в гостиной убираться. В наше время старые вещи уже никому не нужны. Все так быстро меняется.

– Спасибо, Дженкинс, – киваю я, когда он отодвигает коробку с выброшенными предметами и дает нам пройти.

Осколки современной люстры над головой настолько опутаны паутиной, что весь светильник больше походит на корягу, чем на произведение искусства.

– Сюда, – говорю я детективу Старк и веду ее по парадной лестнице.

Ступени скрипят еще сильнее, чем прежде, стонут и проминаются при каждом шаге. Мы доходим до вершины лестницы, я произношу: «Следуйте за мной», и пока мы идем по коридору, свет включается автоматически. По крайней мере там, где работают лампочки.

Дамасские обои в коридоре – выцветшие и тусклые. Однажды я увидела в их узорах глаза, но больше не вижу. Были ли те глаза на самом деле или существовали только в моем воображении?

Мы проходим спальню за спальней: все двери открыты, но шторы везде задернуты.

– Как грязно, – отмечает детектив Старк.

Каждый укромный уголок, каждый настенный светильник покрыт толстым слоем грязи и пыли.

– Видимо, в поместье давно не было горничной, – предполагаю я.

Я задаюсь вопросом, была ли бабушка последней. Может быть, миссис Гримторп, уволив ее, перестала кому-либо доверять.

Мы доходим до помещения в дальнем конце коридора. Приблизившись к окну, я отдергиваю шторы и впускаю свет сквозь панорамное окно.

Библиотека совсем уже не та, что раньше. Книги в кожаных переплетах заброшены, слой пыли покрывает каждый корешок. Детектив Старк осматривает все: лестницу на колесиках, запыленную нимфу, держащую грязный абажур, книжные полки вдоль всех четырех стен. Она быстро замечает аномалию, единственную книгу, которая неуклюже торчит наружу и не покрыта пылью, – это блестящий Оксфордский словарь на четвертой стене.

– Это? – спрашивает она, указывая на него.

– Да, – отвечаю я. – Потайная дверь, портал в другое измерение.

Я делаю шаг вперед и толкаю словарь. Четвертая стена распахивается, являя нам кабинет мистера Гримторпа.

– Вы только взгляните! – Лицо Старк вытягивается от изумления.

Его стол стоит на прежнем месте. На нем – шаткие стопки черных «молескинов» с монограммами, их число значительно увеличилось с тех пор, как я