– Подумай, с кем ты собрался биться! Этот человек победил Немейского льва, Лернейскую гидру и множество других страшных тварей – не говоря уже о бесчисленных смертных. Боги дадут тебе новых коров, пусть Геракл берет кого хочет!

– Если бы я родился богом, – отвечал Герион, – беспокоиться и вправду было бы не о чем. Но коль скоро мне суждено уйти в царство мертвых, память, которую я по себе оставлю, значит для меня все. Ради моего собственного доброго имени и имени моих детей, которые мне дороже жизни, я должен сразиться с этим героем.

По дороге он заглянул в покои своей матери. Каллироя со слезами напомнила ему, как она, царица, нянчила его сама, не доверяя кормилицам. Но он отвел все свои шесть глаз, которые теперь тоже были мокры от слез, и вышел из дворца.

Сражаться пришлось недолго. Когда Герион явился на поле боя, Эвритион был уже на последнем издыхании, а огромный пес лежал замертво лапами кверху. В воздухе стоял запах крови, острый, как железо.

Геракл сбил с одной из голов Гериона шлем, запустив в нее валуном. Не заставила себя ждать и стрела, смазанная желчью Гидры. Голова тяжело поникла на грудь, словно бесплодный бутон мака. Посейдон кинулся было спасать своего внука, но Афина напомнила ему о клятве, которую дают все боги: не отводить руку судьбы. Быстро разделавшись с двумя оставшимися головами Гериона, Геракл загнал чудесных коров в чашу Гелиоса, отчаянно желая отплыть наконец домой.

Народ Эрифии тем временем рыдал на пышных похоронах царя и восславлял его благородную самоотверженность.

{72}

Какос и яблоки Гесперид

Обратный путь из Эрифии получился таким же длинным и трудным, как и дорога туда. Вернув Гелиосу чашу и снова двинувшись пешком, Геракл заблудился – пришлось гнать коров через Испанию, Францию, а потом Италию. Многие зарились на чудесное стадо, Геракл едва успевал отгонять грабителей.

Больше всего хлопот ему доставили лигурийцы. Мужчины и женщины осаждали стадо сообща, наступая на Геракла со всем, что под руку подвернулось: палками, лопатами, вилами, пестами. Он отстреливался из лука, пока не опустел колчан, и, когда израненный герой повалился на колени, Зевс понял, что пора наконец прийти на помощь сыну. Он подбросил Гераклу боеприпасов, пролив рядом с ним град из камней. Геракл неимоверным усилием поднялся с колен, забросал камнями лигурийцев, посягавших на стадо, и прогнал их прочь. Но даже много столетий спустя эти камни все еще усеивали поле, храня память о том, как Геракл сражался до последнего.

Не успел он убраться оттуда подальше, как его уже ждало новое испытание, еще более суровое. В пещере одного поросшего лесом холма жил Какос, сын Гефеста, одинаково отвратительный как телом, так и душой. Огромный и грязный, он шастал по окрестностям своей пещеры, смакуя, словно гурман, всевозможные преступления и извращения. Земля вокруг его логова смердела кровью, капающей с освежеванных голов путников, которых он убивал после долгих измывательств.

Когда Геракл явился в долину Тибра и стал располагаться там со своим стадом на ночлег, Какос сидел на корточках на высоком обрыве над долиной. Ему, конечно, захотелось забрать часть стада себе. Дождавшись, пока Геракл заснет, Какос загнал четверых быков и четверых телок в пещеру задом наперед, глумливо усмехаясь при мысли о том, как озадачат Геракла ведущие не в ту сторону следы. В пещере он отпустил цепь, на которой висел валун, закрывающий вход. Теперь ни один прохожий не догадается, что скрыто за этой каменной стеной.

Какос был хитер, но Геракл оказался хитрее. Недосчитавшись наутро восьми животных, он стал водить все стадо по округе, пока на их мычание не послышалось ответное – откуда-то из глубины холма. Он обошел холм трижды, ища проход внутрь будто бы цельной каменной глыбы. Наконец, потеряв терпение, всем телом навалился на островерхую макушку холма, и она отломилась.

Через образовавшуюся дыру в потолке пещеры Геракл принялся забрасывать Какоса камнями, но тот в ответ призвал на помощь дар, унаследованный от отца: широко распахнув рот, он принялся извергать огромные клубы дыма, которые вскоре заволокли все логово, полностью скрыв его из виду. Тогда Геракл просто прыгнул в дыру и, ощупью отыскав в этом дыме Какоса, задушил его. Потом он нашел цепь, поднимавшую валун, выгнал из пещеры своих коров, а следом вытащил тело Какоса, вызвав дружный изумленный вздох в толпе собравшихся на дым и гам. Правитель этих земель Эвандр соорудил алтарь в честь Геракла (не вняв уверениям героя, что он обычный смертный), и с тех пор к подножию холма, который много лет спустя будет называться Авентином, постоянно приходили на поклон к Гераклу.

Сам же герой, вернувшись наконец в Микены, отдал Эврисфею остатки Герионова стада, не только поредевшего, но и изрядно отощавшего и ставшего жилистым после долгой дороги.

– Что же, Геракл, раз ты теперь знаешь запад как свои пять пальцев, пойдешь туда вновь, – повелел царь. – Только еще дальше – даже дальше тех краев, где побывал наш предок Персей, когда отрубил голову Медузе! Принеси мне три золотых яблока из сада Гесперид, что растет за Океаном.

Когда мир был еще юным, Земля подарила дерево, рождающее эти золотые яблоки, Гере на свадьбу. Гера вверила его заботам нимф Гесперид, которые должны были следить за тем, чтобы яблоки никто не таскал. Но позже Гера обнаружила, что Геспериды сами поедают эти яблоки, и приказала страшному змею Ладону, от зловонного дыхания которого жухла трава, обвиться вокруг ствола дерева.

Геракл отправился в путь снова – но идти на закат он больше не хотел. В этот раз он надеялся обойтись без лишних блужданий, поэтому решил спросить совета у Морского старца Нерея. Тот, однако, терпеть не мог общаться со смертными, поэтому Гераклу пришлось сперва побороться с ним, чтобы заставить подчиниться. Он не разжал рук, когда Нерей превратился сперва в рыбу, затем в льва, затем в пламя и напоследок в текучую воду. Наконец, исчерпав обличья и силы, Нерей направил Геракла к Прометею, который в то время все еще висел на скале в горах Кавказа.

Поэтому Геракл двинулся на восток, месяц за месяцем шагая по следам Ио, пока не отыскал несчастного титана. Как раз когда Геракл собрался задать свой вопрос, прилетел Зевсов орел, чтобы, как и все предшествующие дни, попировать Прометеевой печенью. Ужаснувшись тому, что собирается делать эта птица, Геракл пристрелил орла и освободил Прометея из оков. Впервые за много столетий свободно расправив руки и ноги, Прометей в благодарность рассказал Гераклу, по каким ориентирам пробираться на крайний запад. И Геракл пустился в дорогу. Но, даже вооруженный указаниями Прометея, он все равно заблудился в Ливии и в поисках места для ночлега попросился к Антею.

Великан Антей, сын Земли и Посейдона, вызывал каждого гостя на состязание по борьбе. Проигравших (до сих пор ему проигрывали все) он убивал и из их черепов потихоньку возводил храм, посвященный отцу. Излагая Гераклу условия, на которых он принимает гостей, великан в предвкушении поглядывал на его красиво вылепленный череп.

Борцы схватились. Геракл, даром что уступал Антею размерами, поначалу вроде бы побеждал, легко опрокидывая соперника на лопатки. Но каждый раз, когда он пригвождал Антея к земле, тот мгновенно освобождался и вскакивал. Секрет (о котором не знал никто, кроме самого Антея) был прост: коснувшись своей матери Земли, великан обретал новые силы. Наконец Геракл стал о чем-то таком догадываться. Тогда он оторвал соперника от земли и держал, пока Антей не ослаб настолько, что Геракл смял ему ребра, загнав их концами в печень. Ночью Геракл отлично выспался в кровати поверженного Антея, а наутро продолжил путь.

И снова заблудился. Теперь героя занесло в Египет, где его попытался принести в жертву Бусирис, злобный царь, поступавший так со всеми чужестранцами.