Ей хотелось пойти с ним, но это было несправедливо.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я не могу без тебя.

– Я тоже тебя люблю. Вечером в полдвенадцатого?

Она кивнула. С тех пор как начались съемки «Унесенных ветром», они созванивались каждую ночь в половине двенадцатого. Она условилась, что это время всегда будет принадлежать только им с Ларри, с чем согласились все на съемочной площадке – даже Виктор Флеминг.

Дверь за Ларри закрылась, и Вивьен почувствовала, что он уносит с собой ее сердце. Она, всхлипывая, опустилась на пол, плечи ее затряслись, а все тело отдалось горю. Я должна его остановить! Тут же вскочив, она побежала к двери и быстро ее распахнула. Но было слишком поздно – такси уехало, а на нем – ее Ларри.

Вивьен казалось, что у нее уже не осталось слез, но все же она вновь зарыдала. Она плакала так сильно, что начала икать. Несмотря на бесконечную печаль, актриса почувствовала удовлетворение: Селзник сам пожалеет, что не уступил. Пусть она и придет на съемочную площадку вовремя, даже самая талантливая гримерша не сможет скрыть гримом ее заплаканные красные глаза.

Однако когда она наконец увидела график съемок, то, к своему удивлению, обнаружила, что сегодня должна сыграть вдову. В этой сцене Скарлетт горько плачет из-за того, что вынуждена ходить в уродливой черной одежде после смерти первого мужа. Пусть мысль казалось притянутой за уши, Вивьен подумала, что Селзник это спланировал. Он ведь знал, как ужасно она страдала из-за разлуки с Ларри и как сильно ее ранило, что она не смогла проводить возлюбленного в аэропорт. Нет, даже Дэвид Селзник не был таким подлым! Или все-таки был?

Глава 27

Голливуд, апрель 1939 года

Дэвид снял очки, чтобы протереть пальцами воспаленные глаза. Затем он снова посмотрел на экран, на котором мелькали сегодняшние рабочие позитивы. Вскоре свет потух, и теперь тишину нарушало лишь жужжание проектора.

– Как тебе?

Дэвид затаил дыхание в ожидании вердикта Ирен. Ему было трудно в этом признаться, но он был больше не в состоянии оценивать фильм. Он то считал «Великий ветер» шедевром и знаковым событием в истории кино, то отвратительной халтурой, которая провалится в прокате.

Сегодня у него снова было впечатление, что вышла сплошная халтура. Декорации выглядели искусственными, цвета – слишком бледными или неестественными, а костюмы казались новыми и не подходили актерам. Прежде всего Кларку Гейблу – на звезде одежда висела и ложилась складками.

Вдобавок, только одна из исполнительниц главных ролей говорила с удовлетворительным южным акцентом: британка Вивьен Ли. Лесли Говард в очередной раз проявил равнодушие, постоянно забывая южный диалект, в то время как Кларк вечно сбивался с нужного акцента. «Унесенные ветром» разорят Дэвида и его студию – теперь он в этом не сомневался. Молчание Ирен его раздражало.

– Вивьен Ли просто великолепна. Я не могу представить себе в роли Скарлетт никакую другую актрису, – в конце концов заключила его жена. – Кларк, как всегда, играет Кларка, но на роль Ретта он подходит идеально.

– А цвета? Что насчет цветов?

Ирен заправила прядь темных волос за ухо, закурила сигарету и выпустила дым.

– Мне еще нужно к ним привыкнуть, но они яркие.

Дэвид вздохнул с облегчением. Он даже не заметил, что задержал дыхание. Медленно, но верно пришло время заканчивать съемки. Ни один из его фильмов до сих пор не действовал Дэвиду на нервы так, как этот. Еще больше на продюсера давил тот факт, что «Иезавель» номинировали на лучший фильм, а Бетт Дейвис получила премию «Оскар».

– Мне кажется, что в «Унесенных ветром» нужно больше драмы и массовых сцен. – Дэвид вопросительно посмотрел на Ирен. – Лесли Говард – талантливый ездок. Я хочу показать его в битве при Геттисберге.

– Дэвид!

– Думаешь, это перебор? – Почему она назвала его по имени и больше ничего не сказала? Она ведь знала, насколько он зависел от ее мнения. – Пока я запланировал только панорамную сцену с ранеными в Атланте, и героизма в ней будет совсем мало.

– Дорогой, – со вздохом ответила Ирен. – Уникальность романа заключается в том, что он показывает войну с точки зрения оставшихся дома.

О чем она? Он поразмыслил, и до него наконец дошло, что хотела сказать ему жена.

– Ты о том, что это роман о войне, но без обычных военных сцен.

– Да, и именно поэтому он и впечатляет. Он показывает, что война делает с людьми и что люди делают друг с другом, чтобы выжить.

– Значит, лучше без Геттисберга? – Дэвиду всегда было трудно расставаться с идеями. – Может, показать убийство Линкольна?

– Дэвид! – снова произнесла она, но это единственное слово – его имя – говорило больше, чем целая фраза.

– Да, ты права. И что бы я без тебя делал? Ирен, я тебя люблю. – Он наклонился ее поцеловать, но она отвернулась. – Обещаю: скоро все наладится.

– Дэвид, не давай обещаний, которых не сможешь сдержать. – Его супруга встала и вышла из просмотрового зала. На пороге она остановилась: – Не забудь пожелать мальчикам спокойной ночи.

– Обязательно. Прости меня.

Она молча кивнула и повернулась. Дэвид смотрел ей вслед – прекрасной женщине, иногда казавшейся ему чужой. Он ни в коем случае не должен заплатить за «Великий ветер» ценой брака. Проводить больше времени с Ирен и детьми, – сделал он мысленную заметку, хотя и подозревал, что это останется несбыточной мечтой.

Сначала нужно было закончить вторую половину сценария. Бен Хект категорически отказывался провести еще неделю с Виктором и Дэвидом. Так кто мог помочь продюсеру внести последние штрихи? За это время он прошелся почти по всему списку хороших сценаристов и был вынужден заключить, что мало кто из них соответствовал его требованиям.

Одно имя постоянно попадалось ему на глаза, но Дэвид по-прежнему отказывался опять обращаться к Сидни Ховарду. Сотрудничать с ним было непросто: Ховард не захотел работать с продюсером на месте, и, несомненно, это стало одной из причин, по которой текст скорее напоминал план или синопсис, а не законченный сценарий. С другой стороны, и Джордж Кьюкор, и Виктор Флеминг, и даже Бен Хект назвали проект Ховарда лучшим. Хотя это далось ему тяжело, Дэвид все-таки решил стиснуть зубы и снова нанять Ховарда. Но только при условии, что на сей раз он приедет в Голливуд!

«Что ж, неплохо», – подумал Дэвид, прочитав первый черновик Ховарда. Само собой,