— Ах ты ж, вражья душа… — устало произнес Лепилин. — И для чего он тебе понадобился, нож-то? Подлая ты личность…

Подошли Богданов и Аджоев. Остальные спецназовцы продолжали прислушиваться к темноте — вдруг еще кто-то из боевиков не обезврежен.

— Ты Кассаб? — спросил у боевика Аджоев.

— Где Абла? — вместо ответа сказал боевик. — Вы обещали отдать мне Аблу!

— Точно, Кассаб, — сказал Богданов. — Что ж… Да, мы обещали. Но ты должен был выполнить наши требования. А ты их не выполнил. Зачем ты привел с собой своих людей? Зачем устроил засаду?

На это Кассаб ничего не ответил, да, собственно, никто и не ждал от него никакого ответа. Потому что никто не собирался возвращать ему Аблу. И никто не намеревался отпускать его ни с женщиной, ни одного. Он был преступником, убийцей. Это по его приказанию был убит один из похищенных сотрудников посольства. А за преступление, тем более за убийство, полагается отвечать.

Что касается Лепилина, то его сейчас больше интересовала судьба Аблы, а не Кассаба. Уж такой он был человек — капитан спецназа Алексей Лепилин.

— А вот шиш тебе, а не Аблу! — сказал он, обращаясь к Кассабу. — Все равно я бы ее тебе не отдал при любом раскладе. Потому что ты плохой человек. Душегуб. Загубил бы красивую бабу. А без тебя, может, у нее что-то еще и сладится. Казбек, можешь это не переводить. Думаю, он и без перевода меня понял.

— Ну и что ты будешь делать с Кассабом? — спросил Богданов у Мансура.

Вопрос был не так прост, как могло бы показаться. Все это понимали, а сам Мансур понимал больше других.

— Если я посажу его в тюрьму, — в раздумье произнес Мансур, — то очень может статься, что через несколько дней он вновь окажется на свободе. Найдется кому его отпустить.

— Что, все так плохо? — спросил Богданов.

Мансур ничего не ответил, да и ответа здесь никакого не требовалось.

— А тогда куда его девать? — спросил Богданов.

— Думаю, туда же, куда и всех других, которых мы похитили, — ответил Мансур. — Отвезу его в пустыню, отдам верным людям. У них свои счеты с Кассабом. Вот пускай они его и судят по своим законам. Их законы намного справедливее, чем… — Он не договорил и лишь махнул рукой.

— Что ж, это ваши дела, — сказал Богданов. — Мы здесь люди посторонние, и не нам решать…

— Да, а что будет с Аблой? — вмешался в разговор Лепилин. — Помочь бы надо бабенке… Несчастная она, напуганная…

— Поможем, — пообещал Мансур. — Обязательно поможем.

— Ну, тогда я совсем спокоен и свою миссию считаю выполненной! — с деланым воодушевлением произнес Лепилин.

И все рассмеялись.

Эпилог

— У меня для тебя новость, — сказал Майк Бобу.

— Что-то случилось с нашим другом Кассабом? — ухмыльнулся Боб.

— От тебя ничего не скроешь! — ухмыльнулся Майк в ответ. — Точно, с ним!

— И что же с ним случилось? — равнодушно спросил Боб.

— Исчез наш приятель Кассаб в неизвестном направлении, вот что, — сказал Майк. — Бесследно, не оставив даже прощального письма. Будто бы и не было на свете Кассаба!

— Ну, этого следовало ожидать, — заметил Боб. — Тем более что против него действовал достойный противник. Думаю, что такой противник стер бы в прах и нас с тобой, если бы захотел или если бы у него был такой приказ. Так что поблагодарим небеса за то, что такого приказа не было.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Майк. — Да вот только что мы будем делать дальше?

— Ближний Восток большой, — философски изрек Боб. — И много в нем найдется всяких Кассабов. А потому и мы с тобой без работы не останемся.

— Это да, — согласился Майк. — Вот только жаль потраченных на Кассаба денег… Много мы на него потратили, можно сказать, целое состояние!

— Разве это твои деньги? — ухмыльнулся Боб. — Или мои? Это деньги нашей страны. А у нее денег много. Хватит на сто тысяч всяких Кассабов…

…В это же самое время спецназовцы готовились к отбытию домой. Нужно было проделать все тот же путь — добраться до сирийско-ливанской границы, пересечь ее, добраться до базы и оттуда самолетом — в Россию. Невесть откуда возник проводник Али — тот самый, который сопровождал спецназовцев из Сирии в Ливан. Все было готово, можно было отправляться.

Прощались коротко. Просто спецназовцы обменялись рукопожатиями с послом и резидентом, сказали друг другу несколько обязательных в таких случаях слов, да и все.

На улице спецназовцев ждал Мансур. Они догадывались, что он их будет ждать, и потому ничуть не удивились появлению инспектора. Все семеро спецназовцев остановились, и всем им отчего-то стало неловко, будто бы они сделали не все, что могли бы сделать, и потому остались кому-то что-то должны. Впрочем, даже не кому-то неопределенному, а Мансуру. Именно ему.

— Ну, прощай, — сказал Богданов и протянул Мансуру руку. — Если что-то не так — извини. Все, что мы могли, сделали.

— Ну а если тебе опять придется туго, то позови нас, — задорно произнес Лепилин. — Как нас найти, теперь ты знаешь. Мигом примчимся и подсобим по мере сил.

— Позову, — сказал Мансур. Отчего-то это прощальное слово он произнес без всякой усмешки. Просто-таки редкий случай, потому что всем, кто знал Мансура, было известно, что усмешка никогда не сходила с его губ.

Спецназовцы дружно повернулись и пошли вслед за своим проводником. И, как по заказу, с неба начал сеять дождь: вначале — слабый, потом — все сильнее, и скоро над Ливаном разразился самый настоящий ливень. Это был первый дождь за все время пребывания Богданова и его бойцов в Ливане.