— Маша, мне очень жаль, но тебе придётся с этим смириться.

Готтлиб передал ей содержание беседы с фрау Хельгой.

— Кто же его убил? Поль Браун? — Маша взглянула на Готтлиба. — Ведь он сказал, что Александр ему не нравится.

— Не думаю, что Поль мог свернуть шею человеку. Для этого нужно обладать силой и определёнными навыками. Мужчина, убивший Александра, похоже, искал ключи. Поэтому прозвучал вопрос: «Где они?» Сама подумай, зачем Брауну, отдавшему коллекцию деда, задавать этот вопрос?

— Тогда кто? Райнер Штольц?

— Этот мог, — согласился Готтлиб. — Нельзя ещё сбрасывать со счетов Мартина Вебера.

— Я совсем забыла, что диверсантов из прошлого двое! Наверняка их действия скоординированы.

— Конечно, и кто-то из них нас выследил.

— В том-то и дело, что не выследил! Иначе не спрашивал бы: «Где они?» — воскликнула Маша. — Готтлиб! Это о нас с тобой! Как же мы сразу не догадались! Убийца узнал, что мы путешествуем втроём. В какой-то момент он потерял наш след, но отыскал Александра. Его легко найти, он здесь живёт. Тот мужчина требовал указать наше местонахождение от Александра. Именно поэтому он выбросил телефон в реку! Чтобы оградить нас от преследователя. Бедный Саша! Он был настоящим другом и смелым человеком. А мы не доверяли ему…

Маша всхлипнула, не сдержав слёзы.

— Он оказался настоящим рыцарем, — проговорил Готтлиб. — Не плачь, Маша. Его душа уже в раю.

— Пусть бы так и было, — прошептала женщина. — Он это заслужил.

— Меня удивляет другое. Почему Александр впустил убийцу? У него есть фотографии Штольца и Вебера. С его способностью к опознаванию лиц он бы сразу понял, кто перед ним. Штольца даже мы с тобой узнали, поэтому это вряд ли был он. Мартин Вебер? Изменился за двенадцать лет до неузнаваемости?

— В наше время можно легко сменить внешность, — вздохнула Маша. — И даже пол. Зато теперь ясно, что ищут водолазы в реке. Не утопленника, а мобильный Александра. По нему они обязательно восстановят его передвижения и контакты, вытащат всю информацию, хранившуюся в памяти. О Боже, а вдруг у него там что-нибудь было, связанное с работой на российскую военную разведку? А в отчёте по действиям с его номера будет фигурировать мой телефон. — Она с сожалением взглянула на смартфон. — Придётся избавиться от телефона и купить новую симку. Нельзя, чтобы нас задержала полиция. Впрочем, рано или поздно полицейские вычислят, что мы провели с Александром целый день накануне убийства. Лучше пусть это случится позже, а пока мы решим, что делать дальше.

— Мне кажется, что в Бранденбурге лучше не задерживаться, — заметил Готтлиб.

— Ты прав, — кивнула Маша, — заберём вещи из гостиницы и поедем… А куда, собственно, мы отправимся теперь?

— В Вену.

— В Вену? — Маша удивлённо вскинула брови.

— В резиденцию Тевтонского ордена, — подтвердил Готтлиб. — Туда Людвиг фон Мирбах отправил письмо-покаяние перед смертью. На данный момент это единственная зацепка в дальнейших поисках.

— Что ж, пусть будет Вена, — вздохнула Маша.

Глава 11

Откровения

Всё произошло в Праге, в которой они решили остановиться на ночь, проехав больше половины пути. Они почти не разговаривали в дороге, каждый по-своему обдумывая случившееся с Александром. Готтлиб на выезде из Бранденбурга сразу сменил Машу за рулём, понимая, что в состоянии нервного напряжения ей лучше побыть пассажиром. Она сосредоточенно смотрела на дорогу, пока Готтлиб вёл машину, и думала, думала, думала.

Убийство Александра словно провело некую невидимую черту, чётко разделило состоявшееся прошлое и зыбкое настоящее, набело вытерло туманное будущее. Остались только секунды, в которых была дорога, небо с застывшими облаками, машина и сидящий рядом Готтлиб. Секунды одна за другой уходили за черту и растворялись в прошлом, и Маша не знала, сколько ещё их пройдёт, прежде чем исчезнет всё. Так, как это случилось у Александра. Один миг — и больше нет ничего. Ни дороги, ни облаков в небе, ни Готтлиба, ни самой Маши. Наступит абсолютная пустота, секунды остановятся, и мир исчезнет. Её, Машин мир. Она никогда так остро не задумывалась о внезапности смерти. Даже когда умирала мама, это было больно, но неизбежно и прогнозируемо. Тяжёлая форма болезни, медленное угасание и финал как освобождение от нестерпимых мук. А когда Машу убивал Кирилл, её сознание противилось этому, не принимая такого исхода. Ведь даже в последние мгновения она цеплялась за надежду на чудо, и чудо свершилось. Ей повезло, чего не скажешь об Александре. О чём он думал в последний миг? Понимал ли, что он последний? Поймёт ли это Маша? Женщина тяжело вздохнула и прикрыла глаза, чтобы не видеть проносящиеся мимо аккуратные домики с низенькими заборчиками и стрижеными лужайками. Они больше не восхищали её, напоминая уходящие мгновения жизни. Где-то впереди ждал убийца, несущий пустоту, и каждая секунда приближала роковую встречу.

Вскоре путешественники миновали Германию и въехали в Чехию. Когда они добрались до Праги, Маша повела машину сама, решив сделать остановку на ночь. Только начинало темнеть. Улицы города заполнялись шумными туристическими компаниями, любующимися старинными зданиями столицы в ночной подсветке, но Маше хотелось уединения и покоя. Она не могла смотреть в счастливые улыбающиеся лица людей, ещё не осознавших, что всё может исчезнуть в один миг. Они строили планы и туристические маршруты, выкладывали в сеть фото и видео, не догадываясь, как расточительно тратят свои секунды. Драгоценные мгновения бесследно уходящей жизни. И самым страшным было то, что где-то там, среди толпы беспечных людей, находится хладнокровный убийца. Он улыбается окружающим его людям, здоровается с ними и не прячет рук, совсем недавно свернувших шею живому, хорошему человеку.

Навигатор указывал ближайшие гостиницы, но Маша проезжала мимо, считая их слишком многолюдными. Наконец она добралась до небольшого трёхэтажного отеля, расположившегося на тихой улочке и показавшегося ей уютным.

— Давай остановимся здесь, — предложила она, и Готтлиб согласился.

Они вошли в холл, который трудно было назвать холлом — большая гостиная с камином, несколькими диванчиками и администратором, сидящим за деревянной стойкой. Слева виднелась лестница, ведущая на этажи с номерами, справа — вход в ресторанчик, из которого доносились аппетитные запахи и тихая музыка.

— Ой, а я совсем не знаю чешского. — Маша растерянно взглянула на Готтлиба.

— И не