Она повернула за мостом и вскоре припарковалась возле цветущих клумб недалеко от пятиэтажки. На парковке ярким жёлтым пятном выделялась машина Александра.

— Саша должен быть дома. И здесь полиция! — Маша с любопытством взглянула на полицейский автомобиль, стоящий возле одного из подъездов. — Интересно, в каком парадном квартира Александра? Так, попробую ему позвонить ещё раз. — Женщина набрала номер, но связь с аппаратом немца по-прежнему отсутствовала. — Что ж такое? — Она посмотрела на Готтлиба. — Не нравится мне всё это. Тревожно как-то на душе. Неужели с Александром что-то случилось? Ещё и полиция рядом с его домом крутится!

— А потерять телефон он не мог?

— Мог, конечно, — пожала Маша плечами, — но уже нашёл бы способ с нами связаться. Ладно, идём к дому.

Они вышли из машины и направились к подъездам. Рядом с каждым висела табличка с номерами квартир, и Маша указала на второе парадное, увидев номер двадцать девять. Рядом стоял полицейский автомобиль.

— Нам сюда! Надеюсь, Александр не отключил домофон? — Маша задумалась, глядя на кодовый замок входной двери.

В это время дверь парадного раскрылась, выпуская двух полицейских, и женщина быстро прошла внутрь подъезда, втащив Готтлиба за собой.

— Повезло! — заметила она. — Ужасно не люблю все эти кодовые замки. Стоишь под дверью в ожидании — впустят тебя или нет. Вроде бы защита от посторонних, а с другой стороны — какое-то нездоровое отгораживание от внешнего мира. Мама рассказывала, что раньше в городах двери подъездов были открыты и любой мог зайти, например, зимой и согреться у батарей или попросить воды. Собачки, кошечки всякие тоже находили себе пристанище в лютые морозы. А Лена вспоминала, что в её детстве был случай, когда они всем подъездом спасли девушку от насильника. Она по улице шла поздно вечером, когда тот на неё напал. Ленкин подъезд оказался ближе всего, девушка в него вбежала, начала кричать и звонить во все двери. Вот, — Маша остановилась на четвёртом этаже и перевела дух. — Старая пятиэтажка, без лифта, — заметила она. — Александр говорил, что живёт на верхнем этаже. А девушке той повезло. Если бы она сейчас попала в подобную ситуацию — куда бежать? Все двери заперты. Везде коды, шифры, электронные замки.

— А у вас как было? — спросил Готтлиб.

— В моей деревне? — Маша засмеялась, снова начиная подъём. — Калитка с крючком — протяни руку и открой, а на входной двери накидная щеколда. Я её тетрадным листом открывала, когда из школы возвращалась. Ну вот, кажется, пришли…

Маша остановилась в растерянности. Дверь квартиры под номером двадцать девять была обтянута полосатой оградительной лентой, а замок опечатан.

— Боже мой! — прошептала женщина. — Значит, полиция приезжала сюда. Готтлиб! — Она схватила рыцаря за руку. — С Александром точно что-то случилось! Что-то очень нехорошее, раз квартира опечатана! Пойдём отсюда скорее!

Маша потянула Готтлиба за собой вниз по лестнице, но между четвёртым и пятым этажами ноги вдруг стали ватными, и она опустилась прямо на ступеньки лестничного пролёта. От волнения горло начал сдавливать знакомый спазм. Маша сделала несколько глубоких судорожных вздохов и почувствовала, как её начинает бить мелкая дрожь.

— Тебе плохо? — участливо спросил Готтлиб. — Может, воды?

— Где ж её взять? — прошептала Маша. — Сейчас, посижу минутку, и пройдёт.

Но Готтлиб решительно направился к двум дверям квартир четвёртого этажа и позвонил в них.

— Что ты делаешь? Зачем? — Маша начала подниматься, держась рукой за перила. — Всё, уходим.

В голове застучали молоточки, спазм усилился, и женщина снова уселась на ступеньки. Но уже щёлкнул замок в квартире, находящейся прямо под квартирой Александра, дверь открылась, и на пороге показалась полная женщина лет пятидесяти. Короткая стрижка на пепельных волосах подчёркивала расплывающийся овал лица, под светлыми глазами провисли «мешки», ярко-накрашенные губы были плотно сжаты. Она с подозрением посмотрела на Готтлиба, кинула быстрый взгляд на Машу и спросила по-немецки:

— Что вам нужно?

— Добрый день, уважаемая фрау! — Готтлиб улыбнулся с самым дружелюбным видом. — Если вас не затруднит, будьте любезны — глоток воды для моей спутницы.

— Хотите пить — идите в кафе! — отрезала женщина.

— По глазам вижу, что вы очень добры, — продолжил Готтлиб, словно не слышал отказа. — И лицо ваше знакомо… — Он задумался. — Послушайте, вас не могли показывать по телевизору?

Губы женщины дрогнули и расплылись в улыбке:

— Да, меня как-то приглашали на передачу о проблемной коже лица. Но это было лет пятнадцать назад.

— Не может быть! А вы совсем не изменились, — подхватил Готтлиб. — Всё так же молоды и привлекательны.

— Только не надо врать! — Женщина погрозила Готтлибу пальцем. — А чего ваша спутница сидит на лестнице?

— Ей нехорошо. Она очень впечатлительная, а тут…

Готтлиб неопределённо махнул рукой.

— Вы были на пятом этаже? — быстро спросила женщина.

— Да, мы приехали к Александру Рютте.

— Зачем?

Готтлиб отметил, что взгляд женщины снова стал подозрительным, и решил воспользоваться невинной ложью.

— По работе. Нас направил к нему директор компании. Александр обещал прислать выполненную работу к утру и исчез. На звонки и сообщения не отвечает. Вот мы и приехали узнать, в чём дело. А тут дверь квартиры опечатана, — Готтлиб пожал плечами. — Вы не знаете случайно, что произошло? Куда он делся?

Женщина выпучила глаза, скривила губы, приблизилась почти к самому лицу Готтлиба и громко прошептала:

— Убит!

— Что? — отшатнулся он от неё. — Как убит?

— Да-да, — закивала она, — шею свернули. Я всё видела, — она с заговорщицким видом оглядела лестничную клетку и снова зашептала: — И убийцу тоже видела!

— Не может быть!

— А вы точно с его работы? — Женщина взглянула на Готтлиба с недоверием. — Не журналисты?

— Точно, — кивнул рыцарь.

— Тогда — заходите!

Женщина распахнула широко дверь и сделала приглашающий жест. Готтлиб бросился к Маше, чтобы помочь ей встать, и тихо прошептал:

— Только не плачь и не произноси ни слова! Александр убит, эта женщина многое видела, постараюсь её разговорить. Я сказал, что мы с его работы.

Маша кивнула в знак понимания и посмотрела на Готтлиба глазами, полными ужаса и слёз.

— Это из-за ключей, да? — прошептала