поднять температуру тела, а два, – средний, – несколько часов нормального сна для регенерации. Алкоголь тебе поможет и в том и в другом. Утром мы пойдем дальше, и если ты будешь не в состоянии идти, не тормозя нас, – останешься здесь. Один. Никто тебя ждать не будет. Поверь, после пережитого Джемме не захочется здесь оставаться. – И в конце он бодро, жизнерадостно улыбнулся. – Ну как, выпьешь с нами?

Блайт несколько секунд смотрел на Кэла нечитаемым взглядом; а потом взял кружку в обе руки и опрокинул в себя содержимое, делая большие глотки.

– Ну хоть кто-то тут слушается моих советов. – Кэл радостно хлопнул себя по колену.

– Ты не любишь раздавать советы, – пробормотал Доу, глядя на то, как Блайт морщится от алкоголя и вытирает рот тыльной стороной ладони. Рукава его куртки выглядели ужасно, а вот отек с запястий начал сходить. – Разные типы воздействия… – Доу посмотрел на Кэла. – Почему на него тоже подействовало?

– Что… – Блайт тяжело сглотнул горечь алкоголя, но кружку так и не выпустил. – Что на меня подействовало?

– А это отличный вопрос, Сайлас. – Кэл потер подбородок. – По идее, ведь все должно было быть наоборот…

– Да. – Доу кивнул. – Роген должна была валяться полудохлой, а этого бы лишь слегка покошмарило. Так в чем причина?

– О чем вы говорите? – настоял Блайт.

Он ежился, переводя взгляд с Кэла на Доу. Ему явно неуютно; не нужно быть Джеммой, чтобы понять это. Но все остальное скрывалось там, за этим малоподвижным, ничего не выражающим лицом. Да, мальчик показывал упрямство, иногда – отчаяние и злость, но это словно была верхушка айсберга над поверхностью океана. А океан обычно таит много своих секретов.

Леннан-ши в окрестностях места, где пропали двое охотников. Запечатление в самый неподходящий момент. Непонятные подсказки Купера, являющегося во снах. Странная зона резонанса. Сущность в лесу, способная сразу на несколько видов паранормальной активности.

Теперь еще и это.

– Что бы там ни было, в лесу сегодня ночью, – Кэл пояснил, разглядывая Блайта, – оно должно было сильнее повлиять на Джемму, чем на тебя. Обычно на сверхъестественных существ чужеродная магия действует куда хуже. Как там это называется, Сайлас?.. Ну, слово такое умное…

– Это даже не какой-то особый термин, – ответил Доу. – Ты плохо учил физику в школе? Резистентность.

Кэл щелкнул пальцами:

– Во. Именно она. А ты, по словам Джеммы, был одной ногой в могиле. Вот мы и задаемся вопросом, понимаешь… – он встретился взглядом с Блайтом, – почему ты. Опять ты.

Это произвело эффект: Блайт еще крепче вцепился в кружку и подался назад, будто защищаясь.

– Я не знаю.

– Мм, – хмыкнул Доу.

Кэл расшифровал, указывая на него ладонью:

– Сайлас имеет в виду, что это очень универсальный ответ. Удобный.

И надо же, их неприкрытая подозрительность, кажется, на этот раз пробила брешь.

– Вы думаете, я бы захотел пережить это по собственной воле? – Блайт стиснул зубы. – Это вы притащили меня сюда. Вы должны разбираться в том, что там случилось. Не я.

Океан пришел в движение. Тяжелые, недвижимые воды взволнованно пошли рябью. Голос Блайта волновался вместе с ними. Кэл любил океан: он вырос на берегах, окруженных Великой Водой, но его океан был бурным, темно-зеленым и теплыми волнами омывал песок.

Блайт смотрел на него, пытаясь удержать чувства внутри – пряча их под водой, как айсберг прячет свое основание.

Его океан был холодными водами, омывающими вечную мерзлоту.

Холод Кэл не любил.

– Так мы и пытаемся разобраться. – Он улыбнулся. – Думаем, может быть, ты нам что-то подскажешь.

Ни один мускул не двинулся на лице Блайта, но злость просочилась в его слова, когда он возразил:

– Вы так не думаете.

Кэл задумчиво наклонил голову:

– А как мы думаем, Киаран?

Кэл знал: иногда достаточно просто продолжать задавать вопросы. Люди сами все скажут, если ты просто позволишь им говорить. А иногда самые обычные вопросы могли выдавливать из них правду не хуже любимых Джеммой угроз. Впрочем, у каждого свои методы.

– Прекратите, – едва слышно сказал Блайт.

– Прекратить?.. – удивленно переспросил Кэл. – Но подожди-ка. Разве наш разговор – не единственный твой способ выжить?

Блайт сжал губы так сильно, что они стали невидимой белой линией. Ого. Кажется, его задело.

– О чем это ты? – спросил Доу, поворачивая к нему голову.

Кэл пояснил, кивая на Блайта, замершего, словно уличенного в преступлении:

– Он пришел сюда, потому что ему плохо. И ему нужно со мной разговаривать, чтобы ему стало легче. – Кэл вздохнул. – Он питается моим вниманием.

– Вы не можете… – начал Блайт. – Не можете…

– Не могу что?

– Ставить мне это в укор!

Блайт вскочил слишком резко: именно поэтому уже в следующую секунду он замер и его гнев превратился в страх. Его взгляд остановился на руке Кэла, лежащей на пистолете, а потом дернулся в сторону ножа, рукоять которого уже оказалась в руке Доу. Он глубоко втянул воздух и медленно выдохнул в полной тишине. А потом так же медленно направился в сторону палатки. Никто не стал ему мешать.

– Это правда? – проводив его взглядом, спросил Доу. – Он тобой питается? Уже?

– Это было ожидаемо, – пожал плечами Кэл, наклонившись и подобрав с земли кружку. Немного подумав, он опрокинул в себя остатки.

Доу нахмурился:

– Ну так давайте просто убьем его.

У него было больше опыта в общении с духами и демонами, чем с живыми тварями, – что наводило на мысли об определенном уровне мизантропии, как любила заметить Джемма, – и поэтому присутствие Блайта, судя по всему, нравилось ему все меньше и меньше.

– Айк сказал, нужно ждать, пока ребята из научного блока точно не подтвердят, что это безопасно. Расслабься, Сайлас, – легкомысленно махнул рукой Кэл. – Убить его можно в любой момент. А вот воскресить, если что-то пойдет не так, уже вряд ли получится.

В ответ на это Доу молчал некоторое время, рассматривая Кэла. Тому было все равно – в отличие от Блайта, который скрывал эмоции, а значит, их можно было вытащить наружу. В голове у Доу происходили сложные хитросплетения, в которых Кэл сломал бы ногу.

– Знаешь, Махелона… – наконец вздохнул Доу. Кэл глянул на него. – Ты единственный человек из тех, что я знаю, который, став жертвой малоизученной нечисти, сохраняет такое идиотское хладнокровие.

Он поднялся с футпринта бесшумным изящным движением и, прежде чем направиться к палатке, произнес:

– Ты или бесстрашный человек, или полный кретин.

Глава 10. Ему очень жаль

Это был перекресток на 16-й и С-стрит. По городу разливался полдень, и солнце нещадно плавило асфальт: сентябрь выдался жарким по всему западному побережью, но в Сакраменто было совсем невыносимо. Джемма не открывала окон, врубила кондиционер на полную и сквозь тонированные стекла служебной «Шевроле Тахо» изнуренный солнцем центр города казался почти сносным.

Какой это был круг? Четвертый? Пятый? Господи. Патрулирование – отстой, но еще большим отстоем сейчас было бы находиться снаружи, поэтому Джемма потягивала «Спрайт» из литрового стакана из «Бургер Кинга» и не жаловалась. Она глянула на часы: двенадцать ноль три. В половину она должна снова объехать Гринхейвен, но на этот раз охватить районы за рекой. Нужно было успеть прочесать весь город: если Дэйуокер и станет искать новое гнездо, то только до заката. Ловить его ночью будет бесполезно.

Светофор загорелся красным, и несколько машин впереди начали притормаживать. Именно тогда она это и заметила: перекресток 16-й и С-стрит. Слева жарилось на солнцепеке длинное кирпичное здание шиномонтажки, справа мемориальная доска на углу улицы обозначала, что за ней начинается сквер имени Джона Мьюира.

Джемма осматривала желто-зеленый пятачок сквера, когда в рации раздался голос Филу:

– Роген, ты на линии?

– Нет, это ее секретарша, – зажав кнопку, лениво ответила Джемма. Крошечный сквер был пуст, если исключить дедульку с малолетней внучкой на качелях. – Но для тебя я стану кем угодно, Перейра.

Людей на улице немного: все прятались по офисам и домам, и пешеходный переход пересекали всего несколько бедняг, которых заливало палящее солнце. На углу здания напротив парка прятались