остался в машине, боже, – почти возмущенно фыркнул он. – Я ждал вас. Испугался ужасно, и… В общем, это было… очень жутко. Но не жутче… – его голос снова упал, – того… Того, что там было, и…

Доу вздохнул и поднялся с места.

– Так, значит, ты был в машине, – сказал он, наклоняясь, и его длинные смуглые пальцы сомкнулись на рукоятке кочерги, которую все еще держал Норман. Тот недоуменно вскинул голову. – Дай, я костер поворошу. Машина, – напомнил Доу, – что было потом?

Норман кивнул, почти испуганно провожая взглядом кочергу.

– Да, я был в машине, и… – Он виновато оглядел их. – Я не знал, что делать! Это вы двое, – он взмахнул драным рукавом пальто в сторону Кэла и Джеммы, – глазами сверкаете и несетесь туда, где темнее всего, страшнее всего и есть шанс напороться на клыки и когти. И у вас есть опыт. – Голос слегка сел, но Норман продолжал говорить, уперевшись взглядом в костер. – И оружие. И это вас не напугать тем, что ты остаешься ночью в одиночестве. У меня ведь нет такой выдержки, и… и я знал, что это плохая идея, но у меня не было вы…

– Эй, эй, – прервала Джемма, сжимая его ладонь. Норман повернулся к ней. – Шы не шделал н-какой глуп-сти, шлышишь?

– Мы тебя ни в чем не обвиняем, – поддержал Кэл. – Ты молодец. Отлично держишься для того, кто оказался ночью один в таком месте впервые.

«Он не понимает, – подумала Джемма, продолжая смотреть на Нормана. – Он не понимает. Норман так напуган не потому, что оказался один. Оно нашло его. Оно было с ним этой ночью».

Кэл не испытал того же, что и они: Джемма слышала это в его голосе и видела в спокойном, уверенном развороте его плеч.

– Как вы оказались в лесу? – едва слышно спросил Блайт. Он впервые подал голос с того момента, как они пришли в лагере, так что Джемма и Кэл разом оглянулись на него. Непонятно, выглядел он лучше или нет: в отличие от Кэла, к Блайту огонь был равнодушен.

Запястья все еще выглядели черно-бурыми, но, может быть, это просто остатки крови. Интересно провести эксперимент, как эффективно регенерируют леннан-ши в разных условиях энергетической подпитки… Катит на название докторской диссертации. Айк был бы горд.

– Я ждал вас в машине, – снова напомнил Норман самому себе. – Решил дождаться, чего бы это ни стоило. Несколько раз задремал… А когда просыпался, вокруг был только молочный туман и пустые сиденья… Но я все равно ждал, – наконец сказал он, поднимая голову. – И… И вы посчитаете, что я сбрендил в этом лесу, но, ребята, я клянусь, – он затравленно оглядел их, – я сидел в этой машине почти сутки.

– Сутки? – переспросила Джемма севшим голосом. От изумления к ней даже вернулась способность внятно говорить.

Норман кивнул, глядя на нее широко раскрытыми глазами:

– Двадцать три часа и двадцать четыре минуты. Я знаю точно. Я засекал.

Джемма неожиданно почувствовала себя выжатой. Все наслоилось друг на друга – ненормальная зона резонанса, исчезновения, отсутствие рассвета, ужас, взявшийся из ниоткуда, Норман, утверждающий, что провел здесь сутки, – и тяжело навалилось на нее, делая плечи тяжелыми.

– Я чуть с ума не сошел там, в темноте, – продолжил Норман. – В тишине чудилось… всякое. Это все так давило на нервы, что мне начало казаться, что я вижу что-то в этом тумане. – Он судорожно передернул плечами. – А я сидел, сидел и сидел…

– А потом? – сквозь треск дров направил его Кэл.

Будь у нее настроение шутить, Джемма бы сказала, что они как детишки в летнем лагере, собравшиеся у костра попугать друг друга страшилками… И знаете? У Нормана получалось.

– Потом меня… что-то испугало. Я не знаю, что именно, и сейчас мне кажется это очень глупым… Но я задремал, а проснулся с четким ощущением: оно движется ко мне из тумана. Меня это разбудило, понимаете? – Он вздохнул, опуская голову. Спутанные волосы свесились на лицо. – Не шаги, не какой-то звук или силуэт, туман оставался недвижимым… Просто меня бросило в холодный пот. Я даже не помню, как открыл дверь и выкатился из машины. Пришел в себя уже в роще, стоя к дереву спиной, как будто прятался от кого-то.

Тут его голос стал совсем тонким и лопнул, как струна.

«Да, – подумала Джемма. – Страх, который ты сам не можешь себе объяснить. Неуправляемый ужас, который заставляет тебя бежать».

Норман стиснул ее ладонь так сильно, что стало больно, но она не обратила внимания.

– Что шам шлучилось, Норман? – как можно осторожней спросила она.

– Я… – начал Норман, но голос снова сорвался. – Я…

– Вы слышали… всякое, – неожиданно подал голос Блайт, – и видели… разное.

Норман уставился на него, вытаращив глаза, – изумленно, почти испуганно. Потом медленно, неуверенно кивнул. Джемма тоже посмотрела на него – и на этот раз Блайт прямо встретил ее взгляд. Им двоим было все понятно и так.

В отличие от кое-кого.

– Всякое? – голосом, в котором звучала яркая претензия, спросил Доу. – Разное? Великолепно. У нас теперь ирландский вампир будет аналитиком?

– Ошвали. – Джемма даже не посмотрела на него. – Пушть они отдохнут. Аналитику швою в жадницу себе засунь. Норман, – она сжала его руку в последний раз, – выпей и шъешь еще что-н-будь. Вше в порядке. Вше уже хор-шо. Мы тут.

– Прости.

– Ешли ты еще раж ижв-нишься, я пожволю Доу над тобой иждеваться. – Она потрепала его по колену, и Норман, впервые за все время, несмело улыбнулся.

Когда он отвернулся, Джемма поймала взгляд Кэла. Она покачала головой, и он вскинул брови. Ему нужно было знать, что там произошло. С ними. В этом лесу.

«Я расскажу позже», – сказал взгляд Джеммы, и Кэл покладисто согласился.

И она рассказала.

Норман к тому моменту уже заснул, – хотя клялся и божился, что больше никогда не сможет спать, его срубило. Они уложили его в ближайшей палатке, но оставили открытым полог, чтобы не спускать с него глаз. «Это не поможет, – думала Джемма. – Если проклятое место захочет, оно украдет его и даже навешанные на палатку амулеты не смогут его остановить».

Блайта тоже уложили, но, конечно, в другую палатку и с другими амулетами. И полог его они тоже не опускали, но по другим причинам. Он, завернувшись в спальник, тоже заснул – или, во всяком случае, успешно сделал вид.

Доу сидел возле костра, ближе всех, греясь в исходящем от него жаре, как змея греется под солнцем, свернувшись кольцом на камне.

– Надеюсь, мы выживем, чтобы доложить об этом месте. – После того как Джемма закончила, у него было такое лицо, будто под нос ему подсунули что-то мерзкое. – Все места с такой энергетикой должны быть на учете.

– Нужно вернуться и вызвать подмогу. – Джемма устало вздохнула. – Я сказала Айку, что у нас может не быть связи в лесу. Они могут не сразу спохватиться.

Как и всегда после выброса адреналина, хотелось спать. Только вот теперь ей слишком часто хотелось спать, и, скорее всего, адреналин тут был совсем ни при чем. Тем не менее глаза слипались. Джемма бы даже зевнула, если бы это не было самоубийственным маневром.

Кэл согласно кивнул:

– Мы выдвигаемся, как только рассветет.

Доу поднял глаза к небу и как-то зловеще хмыкнул:

– Ты хотел сказать «если».

– Ты кто? Гадалка? – Джемма устало потерла пальцами переносицу. – Нет? Вот и хватит нагадывать дерьмо, сделай одолжение.

– Я тот, кто может рассмотреть все варианты развития событий. – Доу раздраженно поднялся. – Принесу еще дров. Можно, папочка?

Кэл невозмутимо показал ему «окей» пальцами, и Доу, закатив глаза, направился к поленнице.

– Что это было? – недоуменно спросила Джемма.

Подсаживаясь к ней, Кэл ответил, посмеиваясь:

– Воспитательный момент.

Под одеялом этого не было видно, но, как только он оказался рядом, Джемма слегка ослабила хватку на пистолете.

Они некоторое время молчали, глядя на огонь. Кэл лениво мешал золу кочергой Нормана и едва слышно насвистывал что-то себе под нос. Даже прислушавшись, сейчас Джемма не могла бы определить, кто это из поп-королев двухтысячных,