нее, было самой настоящей волной облегчения. Она обрадовалась, что вампир оказался жив. Обрадовалась. Потому что темнота, положившая руки ей на плечи, ослабила свою хватку.

– Миз… – прохрипел Блайт на грани слышимости, – Роген…

Правда, неизвестно было, надолго ли вампирюги хватит: кажется, тот стал выглядеть еще хуже, чем когда мимикрировал под труп с закрытыми глазами. Откинув голову на ствол дерева, он лежал между корней, забившись в самую глубь, будто что-то заставило его туда прятаться. Красные русла сосудов прошивали глубоко запавшие белки, кожа под глазами отливала нездоровой синевой, губы будто намазали глиной. Слепой, полуосознанный взгляд соскользнул с ее лица. Глаза начали закрываться.

«Ну уж нет», – подумала Джемма.

– Эй! – Она встряхнула Блайта за плечо, заставляя открыть глаза. Даже не думай, пацан, даже не пытайся! – Слышишь меня?

Ресницы дрогнули, и Блайту удалось снова приоткрыть глаза. Он даже смог выдать слабое «да».

– Что с тобой произошло?

– Я… – попытался на выдохе сказать тот, – я…

Продолжить он не смог.

– …Живой, и это уже достижение. Я бы предпочла, чтобы это был Норман, – без обиняков сообщила ему Джемма, принимаясь осматривать его на повреждения. – Но и ты сойдешь.

Она не смогла найти никаких ран. Да, он был весь расцарапан и в грязи, губа разбита, кое-где проступали свежие синяки и ссадины, – Джемма быстро сделала вывод, что это от бега в темноте по чертовому лесу. Открытых ран не наблюдалось, кости остались целыми. Он должен был быть вымотанным и изнуренным, а не при смерти.

– Да что с тобой, черт возьми, случилось? – пробормотала она, ощупывая его голову. Волосы слиплись от крови, но это всего лишь кровь от ссадины на лбу: судя по всему, содрал кожу об кору дерева.

– Во… вода… Пожа…

Джемма спохватилась и сняла через голову спортивную сумку. Блайт почти застонал – тихо, на грани слышимости, – когда увидел бутылку с водой, с которой Джемма торопливо скручивала крышку пальцами, испачканными в земле. Пришлось держать бутылку самой, потому что содержимое едва не расплескалось, когда Блайт попытался взять ее в руки – пальцы у него отказывались сгибаться.

Вода текла по грязному подбородку, но Джемма продолжала держать бутылку – Блайт едва глотал. Кадык дергался вверх и вниз, пока наконец Блайт не закашлялся и Джемма не убрала горлышко от его страшного, синего рта. Вода блестела в свете фонаря на сухих трещинах губ.

– Ты меня слышишь? – спросила она. Блайт кивнул, хрипло дыша. – Говорить можешь?

Снова слабый кивок.

– Ты помнишь, что произошло? – медленно и раздельно спросила Джемма снова, стараясь заставить Блайта сосредоточиться. Он несколько раз тяжело сглотнул, будто ком в горле мешал говорить, но наконец ответил:

– Вы… Пропали, – прохрипел он, но на этот раз в его голосе было больше жизни, чем в том предсмертном шепоте. – Когда я обернулся… Вас уже не…

Джемма кивнула и, прервавшись, помогла ему сделать еще один глоток.

– Оно шло за мной… Догоняло. – Блайт содрогнулся, как будто это «оно» и сейчас находилось позади Джеммы.

Сдержавшись, чтобы не оглянуться, Джемма только сжала рукоять пистолета. Речь Блайта стала бессвязной:

– Оно… оно было там… Оно…

Но она прекрасно поняла, о чем он говорит.

– Оно шло за тобой, – повторила Джемма, возвращая его спутанные мысли к порядку. – Что произошло потом?

– Я побежал… – Голос Блайта до сих пор звучал испуганно, и в этом, черт возьми, Джемма тоже его понимала. Удивительно, сколько у людей и чудовищ становится общего, стоит им разделить одну веселенькую ночь в лесу. – Не знаю сколько… Быстро выбился из сил…

Джемма опустила взгляд на его руки, безвольно лежавшие на животе. Они все еще оставались связанными, и смотреть на то, что у него сейчас было вместо запястий, Джемме совсем не хотелось. Полынь отлично справлялась со своей задачей: чем больше существо прикладывало сил, тем больше она их у него забирала. Неудивительно, что Блайт и бег не смогли поладить.

А сейчас Блайт не мог поладить даже со связной речью.

– Оно шептало… – всхлипнул он. – Прямо мне на ухо… Оно было здесь, такое реальное…

Его больные, красные глаза метались по мраку, который сгрудился вокруг, словно подслушивая. Джемма часто видела этот взгляд: жертвы потустороннего, пережившие ужас, с которым их рассудок не мог справиться. Будь он обычным человеком, Джемма тут же бы посоветовала ему обратиться к психотерапевту, потому что ПТСР было ему обеспечено.

Но Блайт имел все шансы не дожить до психотерапевта.

– Оно говорило… – исступленно бормотал он. – Я не смог… Хотело, чтобы я посмотрел назад…

– Ты обернулся? – почему-то холодея, перебила его Джемма. Она не знала почему, но ощущала странную уверенность: если бы Блайт – или она сама – обернулся, ничего нельзя было бы уже поделать. Глупо, никакие факты к этому выводу не вели. Но она чувствовала. Пока оно было за спиной, пока ты его не видел, ты все еще мог убежать.

– Почти… Но в последний момент… так сильно испугался… И побежал.

– Что случилось дальше? – надавила Джемма, заставляя Блайта через силу продолжать.

– Я… бежал. Бежал и бежал, потом шел, потом снова… медленно… я не знаю сколько… – Тот снова сорвался на сиплый шепот. – Почти все время, так быстро, как только мог… Карабкался… Снова шел…

– А здесь ты как оказался? Ты помнишь?

Загнанный взгляд Блайта слабо дернулся в сторону крутого склона в нескольких шагах от них, того самого, по которому Джемма спускалась.

– Упал… Кажется… Плохо помню…

Его голос стал совсем шершавым, и Джемма снова прервалась, чтобы напоить его. Со стороны это, наверное, смотрелось дико: она аккуратно поит того, из-за кого Кэл мог умереть. Это и было дико. Но сейчас ей нужно, чтобы Блайт продолжал говорить. Чтобы не отключался. Ей казалось, словно от этого зависит ее собственное здравомыслие: пока она сосредоточена на Блайте, она не слышит эту чертову песню.

– Энергия… Вся, подчистую… – Блайт приподнял руки, пытаясь самостоятельно взять бутылку. У него почти получилось, но та тряслась так, что Джемма все равно ее забрала. Его пальцы, заляпанные грязью и кровью, ходили ходуном. С разодранных запястий капало, и капли разлетались в стороны. – Оно просто… высосало ее из меня. Я чувствовал, как оно тянет, и тянет, и шепчет, и я бежал… Если бы оно меня поймало, я бы тогда…

Блайт остановил взгляд на ее лице. Глаза у него были темно-карими, почти черными, и в другое время они делали его лицо еще более закрытым. Нечитаемым. Но сейчас их обычное безразличие исчезло. Даже пленительная красота, и та, казалось, истончилась вместе с жизненной силой: сейчас его лицо выглядело болезненным и осунувшимся.

– Я знаю, вы не поверите, я знаю, но оно было настоящим, я… Пожалуйста…

Она верила. Один-единственный раз, но да – сейчас она ему верила.

Оно хотело, чтобы и она обернулась.

Сияй, сияй, маленькая звездочка…

Мгла за ее спиной ощущалась осязаемой. Их с Блайтом окружали только деревья и изогнутые корни, но тени от света фонаря населяли это место притаившимися силуэтами. Джемма много раз видела такое. Джемма знала, на что способно воображение.

Но то, что пряталось в этих искореженных корнях, не было ее воображением.

Надо убираться отсюда. Немедленно.

– Идти можешь? – коротко спросила Джемма.

Блайт застонал – звук вышел едва слышным, тонким, задыхающимся – и попытался оттолкнуться ногами, но те только проехались по земле. Тщетно. Он застонал снова. Руки дрожали, и Джемме с трудом пришлось отвести от них взгляд: она знала, чем это может закончиться.

– Не… Не знаю.

– Давай, – встала на ноги Джемма. – У тебя нет выбора. Или ты завел здесь друзей и хочешь остаться?

Блайт с трудом поднял на нее глаза:

– Не… смешно.

Да, спасибо, она знала. Но как минимум он пришел в себя достаточно, чтобы оценить качество ее юмора. С этим можно было работать, так что Джемма перекинула сумку через плечо и, наклонившись, потянула Блайта за подмышки с земли.

– Никогда не думала, что буду нянькой для вампи…

Блайта вывернуло прямо под ноги – Джемма едва успела