За то время, что они методично прочесывали лес, Кэлу постоянно казалось, что он вот-вот потеряет Доу в темноте среди стволов: Доу углублялся в буреломы, не посоветовавшись, не издавал ни звука при ходьбе, и выдавал его только мелькающий свет фонаря.

Доу привык работать в одиночестве. Это чувствовалось.

– А я тебе уже говорил, – продолжая выискивать следы Нормана, ответил тот, – что это замедлит нас еще больше.

– Сайлас, приятель…

Кэл со вздохом поднялся на ноги. Окей, раз уж Доу был индивидуалистом, он готов был идти на некоторые компромиссы.

На некоторые. Но не на всё.

Развернувшись так, чтобы оказаться к Доу лицом, Кэл улыбнулся:

– Я не очень люблю просить по несколько раз.

Доу замер, и на его пластичном, всегда очень выразительном лице также застыло выражение досадливого протеста. Несколько мгновений они смотрели друг на друга – безмятежность против негодования, – но потом Доу, конечно, сдался. Он махнул рукой в сторону пригорка восточнее:

– Я проверю эту сторону. На тебе противоположная.

И бесшумно пошел по жухлым листьям – хруста не раздалось. Сколько бы раз Кэл ни наблюдал, это оставалось все таким же удивительным.

Кэл покачал головой. Этот парень… Ладно Кэл – а Джемма так вообще терпеть не могла, когда ей перечили. Доу же подчиняться приказам Джеммы мог исключительно сквозь стиснутые зубы. И то только если ему хорошенько в них дать.

Кэл вернулся к своему участку леса. Крики ничего не давали: Норман не откликался. Следов не было. Вообще никаких следов.

Кэл обошел вокруг холма, ощупывая кору, осматривая нетронутые ветвистые заросли, проверяя почву. Когда он вышел к исходной точке, Доу уже успел достать сигарету.

– Я бы почувствовал его присутствие, будь он здесь, – глядя, как Кэл спускается с пригорка, хмуро сказал он. – Люди такие же существа из плоти и крови. Тоже оставляют витальный след. А тут за три часа – ничего.

– Может, Джемма его нашла? – предположил Кэл. – Если он ушел в ее сторону.

– Роген? Я тебя умоляю. С ее парапсихическими приходами… Нельзя было нам разделяться.

– Не волнуйся за нее так, Сайлас. Джемма – тертый калач.

Доу уставился на него с тем скепсисом, который делал его особенно похожим на остроносую хищную птицу.

– Места себе не нахожу от переживаний. Извини, Махелона, я еще не пришел в себя после того, как она упала в обморок у меня на руках. – Сигарета в пальцах указала куда-то в сторону. – Можно я отойду вон на тот пригорок, чтобы пережить свою психологическую травму?

Кэл засмеялся. Лес охотно подхватил его смех, гулко ведя его сквозь деревья.

Было у этих двоих все-таки что-то общее: желание всегда оставить последнее слово за собой. И выпендреж. Точно. Много выпендрежа.

– Прости, прости… – Отсмеявшись, Кэл вернулся к осмотру деревьев. Там, где терпкий сырой запах перегноя становился сильнее, он останавливался и дотошно осматривал мертвую листву. – Просто подумал, что ты, знаешь, как Малфой, который издевается над Гарри за то, что тот упал в обморок из-за дементора.

– Отсылки на Гарри Поттера? Тебе что, двенадцать?

– Отличная история… – Кэл рассеяно ответил, приподнимая поросший мхом камень и проверяя почву. – Учит всяким добрым вещам…

Пусто. Снова пусто.

– Чем ты вообще занят? – раздалось за спиной. – Не похоже, что Эшли прячется под камнями.

Кэл медленно поднялся на ноги, вытерев руку о джинсы.

– Ты ведь часто сталкиваешься с проклятиями, Сайлас? – спросил он, не оборачиваясь, и двинулся дальше, переводя фонарь с нетронутой почвы на такую же чистую кору деревьев. – Или с местами массовых захоронений?

Неожиданный вопрос вызвал у Доу недоумение, но не поставил в тупик.

– Захоронения не так часты, как все думают, – ответил он. – А проклятые предметы чаще отправляются в отдел к артефактологам… А что?

– Ну, может, тебе знаком какой-нибудь заковыристый дух, который может заставить всех животных покинуть лес?

– Я не… Что ты имеешь в виду? Всех животных?

– Дело в том, что…

Деревья, подобно замершим в темноте свидетелям, молча позволяли фонарному свету выхватывать свои силуэты. Игра теней превращала извилистые корни в угрожающие образы, а рыхлая земля выглядела влажной в желтом свете.

Кэл обвел фонарем поляну и закончил:

– …Этот лес абсолютно пуст, Сайлас.

Этот лес был абсолютно пуст.

Блайт пропал, исчез, растворился, черт возьми, в воздухе, как сновидение. Как иллюзия. Как Норман.

Джемма сжала рукоять пистолета, продвигаясь вперед и проверяя лучом фонаря окрестные заросли. Она знала, что Блайта там нет, но должна была убедиться.

Голова сосредоточенно перебирала варианты, отметая невозможные.

Существовали редкие создания, способные к дефрагментации – полному материальному исчезновению, – но паразиты, относящиеся к виду энергетических вампиров, к ним не относились.

Перцептивное искажение – иллюзии, созданные для отвода глаз? Нет, даже невидимый, физически Блайт все еще стоял бы здесь..

Тогда что?

Темнота вокруг не давала никаких ответов. Только земля поскрипывала под ногами и шуршали ветки, когда Джемма задевала их плечом. Фонарное пятно металось между скопищем веток, кустами и стволами, но каждый раз обнаруживало только пустоту. Его тут не было. Здесь никого не было.

Джемма остановилась.

Когда она перестала двигаться, то перестал раздаваться и шум, который она создавала при ходьбе. Стало тихо. Очень тихо. Джемма глубоко выдохнула, но почти не услышала собственного дыхания.

Тишина – это отсутствие звука. Но здесь… Сейчас, в ночи… Казалось, будто тишина имеет собственный вес. Она была такой объемной и плотной, что словно постепенно затекала в уши, заполняя голову изнутри. Джемме показалось, что даже если бы где-то далеко крикнул Норман, из-за этой тишины она бы его не услышала.

У Тишины этого леса был вес. Фактура.

У Тишины был звук.

И в этом звуке Джемма слышала…

Громкий треск помех разорвал полотно тишины так резко, что Джемма вздрогнула. Она сообразила одновременно с тем, как резко обернулась, – рация.

Черт. Рация ожила!

Сдернув ее с пояса, Джемма вытащила антенну. Помехи перемежались с характерными сигналами, а светодиод мигал: кто-то пытался заговорить с ней на ее частоте.

– Кэл? О черт, Кэл! – Рация издала характерный «клик», а затем снова зашуршала помехами. Джемма зло встряхнула ее. – Да работай же ты, хреновина!

Словно послушавшись, помехи оборвались. Тихо потрескивая, динамик спросил знакомым голосом:

– А… Да, детка… – Речь Кэла немного съедалась шумом частот. – Слышишь меня?

Волна облегчения прокатилась вниз по позвоночнику. Джемма глубоко набрала воздух в грудь – даже дышать стало легче – и зажала кнопку связи.

– Да, слышу! Прием. Почему рации заработали?

– …Е знаю. …Озможно, мы вышли… пределы радиуса зоны.

«Тогда она не такая уж и большая, может быть, около трех тысяч футов», – подумала Джемма, прикрепляя рацию к ремню от плечевой кобуры, чтобы не занимать руки. Мысль о том, что зона небольшая, тоже отозвалась облегчением: так Нормана легче найти.

И не только Нормана.

– Кэл, у нас проблема. – Джемма оглянулась. Возвышение, на которое она взобралась в поисках Блайта, было все таким же пустым и темным. – Вампир пропал.

– …Ампир?

– Да, вампир, вампир. – Джемма скривилась. – Хренов Блайт, Кэл. Твой хренов Блайт растворился в воздухе!

Затрещали статическим электричеством помехи, но быстро прекратились. После «клика» снова зазвучал голос Кэла:

– А, Блэйд?

– Смешная шутка, – оценила Джемма, но затем вернулась к деловитому тону: – Я понятия не имею, что это могло быть. Не могу определить тип воздействия.

– …Емма… – Искаженный связью голос Кэла посерьезнел. – Что произошло?

– Мы двигались на восток по оговоренной траектории. Собирались идти назад, и тут он просто… – Джемма вытянула руку с фонарем и уставилась с пригорка на капли крови, обрывающиеся в метре от ее грязных кроссовок. Если она сделает шаг, то окажется ровно на том же месте, где исчез Блайт. – Растворился в воздухе. Прямо передо мной.

– Джемма, тут Сайлас уже выходит из себя. – Голос Кэла наконец зазвучал отчетливо, не вместе с треском, а поверх него. – Ты встретила в лесу вампира? И он исчез?

– Кэл. – Джемма раздраженно нахмурилась. Облегчение, которое она