– То есть помогать ты нам не станешь?

– А ты сечешь фишку. На самом деле, я бы и рад был, но не могу. Да у вас и без меня походу все схвачено: старая квадра жуть как крута, да и ты не пальчиком деланный.

– Спасибо за комплимент, – Андрей еще отпил из бокала. Что-то странное, неразборчивое было в его собеседнике. – Я ведь не первый, с кем ты так общаешься. Зачем тебе сдалась Света?

– Это Химик тебе внушил, что я крутой манипулятор и у меня на все есть план? – Хромой удивленно и иронично приподнял бровь. – Он всегда меня идеализировал и побаивался, приписывая свои заслуги в области мышления. Иногда я просто делаю то, что делаю, далеко не всегда представляя последствия своих поступков. Тут примерно также,:я чувствую, что за такими, как ты или Света – будущее.

– Даже не знаю, вдохновляет это или настораживает.

– С грядущим всегда так.

– Но зачем ты здесь?

– Чтобы пожать тебе руку, – он протянул свою бледную и узкую сухую ладонь через стойку. Андрей протянул свою в ответ, с удивлением для себя обнаружив необычайную крепость рукопожатия.

– Только за этим?

– Честно, мне очень хотелось встретиться лично со своим приемником, а заодно официально принять тебя в квадру, раз уж Химик впопыхах не удосужился.

– А теперь?

– Теперь допивай свой коктейль и смотри свой сон. Я же не зверь — такие сокровища у человека отнимать. Но напоследок хочу сказать еще кое-что: чует мое сердце, что настоящие испытания для тебя начнутся, только если ты одолеешь Хозяина улья.

Андрей залпом опрокинул свой сверкающий зеленый напиток и…

…Оказался на пустом транспортном кольце, на пересечении улиц Молодежной и Садовой – самых широких улиц своего города. В детстве его всегда пугало и завораживало это место. Пугало своим размахом, оживленным движением, величием масштаба, не укладывающегося в детской голове. А завораживало своей непередаваемой атмосферой, сотканной из механической безразличности и ощущения, что все здесь подчинено некоему недоступному для человеческого понимания порядку.

Но сейчас это место было пустынным, над городом висела непроглядная ночь. Когда он увидел брошенные у обочин автомобили, он понял: что-то произошло, топлива больше нет, механизм уже никогда не заработает. Он пошел дальше по направлению к центру. На пути ему встречались ошарашенные люди, снующие туда-сюда, будто мир рухнул и компас, направляющий человеческие жизни, хаотично вращался. Он пытался заговорить, но никто не слышал его, и Андрей пошел дальше.

Выйдя на центральную площадь, он обнаружил толпу людей, оставленные кое-как машины, и услышал голос. Он протискивался глубже сквозь плотную человеческую массу, ближе к центральной сцене, среди суетных, ничего не понимающих людей. Как вдруг кто-то, кто сразу затерялся в толпе, сунул ему в руку продолговатый предмет. Наконец он подобрался к сцене, где точно такой же непонимающий ничего человек в окружении мерцающего пламени из железных бочек, расставленных по краям сцены, пытался что-то объяснить собравшимся. Получалось у него крайне неубедительно: его явно тяготило положение человека, на которого внезапно свалилась огромная ответственность и который сам не понимает, что нужно делать. Андрей посмотрел на зажатый в руке предмет — им оказалась простая пластмассовая флейта. Повинуясь неожиданному порыву, он приложил ее к губам и заиграл.

Все взгляды вмиг устремились на него, но пока звучала музыка, он был абсолютно спокоен. Внезапно он осознал, что нужно делать. Ноги сами понесли его тем же маршрутом, каким он добрался сюда. Людское море расступилось перед ним, освобождая дорогу, а затем текло следом. Так они шли по вымершему городу, подбирая по пути тех, кто не добрался до площади. Под волшебные трели он выводил их прочь из мертвого города навстречу поднимающейся заре.

Он открыл глаза за секунду до того, как услышал стук в дверь и голос Химика.

– Одевайтесь, нам пора.

Они собрались в гостиной, хмурые и не выспавшиеся, под горячий сваренный в турке кофе со слоеным печеньем в который раз проговаривая детали плана. Андрею в сонную еще голову пришла мысль, что он никогда в жизни так тщательно не готовился к чему бы то ни было.

«Теперь понимаешь, почему этот парень так хорошо учился?»

– Сейчас половина шестого, до города доберемся за полчаса. Если мы не ошиблись, то после всеобщей мобилизации улей еще не совсем оклемался. Феромоны готовы? – обратился он к Рите.

Рита молча выложила на стол четыре маленьких пробирки с прозрачной жидкостью.

– Подождите. Я, может, прослушал чего вчера, но что это за штука такая? – заговорил Джек с набитым печеньем ртом.

– Курить меньше бегать надо! – проворчал Химик. Даже через стекла хамелеонов ощущался его укоризненный взгляд, заставивший Джека подавиться.

– Мы примем их в непосредственной близости от завода и сможем незамеченными пробраться внутрь.

– А почему не сразу?

– Потому, мой невнимательный друг, что действие их ограничено по времени. В ходе вчерашних испытаний мы установили, что работать они начинают примерно через пять минут после приема, а эффект держится в среднем от пятнадцати до двадцати минут.

– Хреновато. Мы за это время должны все успеть?

– О чем и речь.

Химик допил свой кофе, отставил чашку в сторону и включил огромную плазму, висящую на противоположной дивану стене. На экране высветился поэтажный план двух корпусов радиозавода. Он взял в руки лазерную указку.

– Тут мы разделимся: Рита с Андреем идут к Хозяину, мы с тобой – к системе вентиляции. Распыляем по условному сигналу, респираторы уже в багажнике, подарок для Хозяина тоже.

– Так и не расскажешь, что это? – спросил Андрей.

– Сам увидишь, если не догадался еще, – ухмыльнулся Химик. – Есть еще у кого вопросы?

Тишина в ответ.

– Тогда по коням.

Белый инфинити разрывал висящую в воздухе серую взвесь, с умопомрачительной скоростью проносились за окном силуэты деревьев. Они миновали крупные металлические буквы «Тырвинск» при въезде и чуть не врезались в перегородившие трассу машины сразу за постом ГИБДД.

– Это не солдаты, – прошептала Рита, когда к затормозившему автомобилю подошли двое мужчин в форме. Химик опустил стекло.

– Ваши документы, пожалуйста, и выйдите из машины, – заговорил грузный представитель закона, наклонившись к водительскому сиденью.

Произошедшие дальше события длились меньше минуты, однако в восприятии, равно как и в памяти Андрея, они застылиподобно гравюре, с адреналиновым послевкусием. Хотя он даже не успел сообразить, что произошло.