– Вот как! И за что же?

– А за что судят всех мэров и чиновников – проворовался!

– Сначала он «закручивал гайки», давя на следствие, а потом, когда единственным подозреваемым оказался сын актрисы, наверное, попытался его «отмазать». Кроме того, Глеб упоминал какую-то девушку, которая пришла к следователю и заявила, что вечер и ночь, когда убили Евгению, она провела с Кириллом.

– Как думаете, это правда?

– Не знаю, но вот в чем я точно уверена, так это в невиновности Кирюши: он не мог убить мать!

– А почему он сразу не заявил, что у него имеется алиби? – задал резонный вопрос Шеин.

Марусенко только плечами пожала, и этот жест можно было толковать как угодно.

* * *

– У меня возникли проблемы, – сообщила Акулова, не успели опера переступить порог ее кабинета.

– Что случилось? – встревожился Антон. – У вас неприятности из-за наших действий?

– Да нет, – усмехнулась она, – для этого еще рановато: уверена, что они меня ожидают, но позже, и вы к тому времени, надеюсь, уже отбудете по месту службы!

Шеину сразу понравилась эта эффектная женщина: она была не в его вкусе, так как оперативник предпочитал знойных брюнеток, однако в остальном Светлана Акулова являла собой идеал женщины, служащей в органах. В отличие от большинства из них, она не была мужеподобной, хорошо одевалась и следила за фигурой. Несмотря на внешнюю хрупкость, Акулова обладала сильным характером и казалась гораздо жестче Сурковой, которой как-то удавалось балансировать на грани женственности и строгости.

– Тогда в чем дело? – осторожно поинтересовался Дамир.

– Начнем с убийства Демидовой: выяснилось, что следователь по ее делу уволен по отрицательным мотивам.

– Неужели из-за того самого дела?

– Трудно сказать – его вышибли через полгода после случившегося.

– А что за отрицательные мотивы?

– Вы же понимаете, что это почти невозможно узнать! Но то, что ему не позволили уйти по собственному желанию, о многом говорит: скорее всего, причины были веские.

– Или кто-то просто решил его убрать, – пробормотал Антон.

– Нет, вы не понимаете! – возразила Акулова. – Думаете, типа честный следак кого-то не устраивал, и его – того? Так вот: это не про Виталия Горохова! Я навела справки: он звезд с неба не хватал, брал на лапу и третировал молодых оперативников. Они Горохова терпеть не могли, поэтому, скорее всего, кто-то из них его и сдал!

– Где он сейчас обретается? – поинтересовался Антон.

– Бог его знает!

– Что, пропал?

– Ну почему пропал: уехал из города. Поработал какое-то время в службе безопасности банка – поговаривали, что он помогал его владельцу проворачивать какие-то делишки, но, насколько я поняла, доказать ничего не удалось. Потом устроился в логистическую компанию каким-то начальником… Ну а после отбыл восвояси!

– Значит, побеседовать с ним не удастся! – расстроился Дамир.

– Нет, но я разыскала опера, который работал с Гороховым пару лет. Что занимательно, он перешел в ГУ МВД, в отдел собственной безопасности.

– Ого!

– И случилось это аккурат после того, как зависло дело Демидовой. Поэтому я считаю, вам лучше встретиться с ним. Не знаю, захочет ли он разговаривать…

– Мы попробуем его убедить! – перебил собеседницу Антон. – Спасибо за наводку!

– Всегда пожалуйста. Теперь о Кременец.

– Это все-таки самоубийство?

– Уголовное дело не заводили. Мне удалось добыть рапорт дознавателя и экспертный отчет, и вот там-то я обнаружила кое-какие нестыковки.

– Типа?

– Вы серьезно верите, что можно умереть из-за фена в ванной?

– Ну, если, допустим, с сердцем не все в порядке…

– Даже в этом случае. Видите ли… Как у вас обстояли дела с физикой в школе?

– Не фонтан, – честно признался Шеин. – А что?

– Дело в том, что вода – диэлектрик, а это означает…

– Что она не проводит электричество, – закончил за Акулову Ахметов.

– Правильно. Сердчишко у Кременец, если верить отчету патологоанатома, действительно было слабоватое, но не настолько!

– Тогда что же, по-вашему, произошло?

– Я могу только предполагать, – пожала плечами Акулова. – В отчете судмедэксперта меня кое-что смутило – нечто, на что не обратили внимания, поспешив списать все на несчастный случай.

– И что же это?

– В воде, куда упал фен, оказалось повышенное содержание карбонатов магния и кальция…

– А соли увеличивают электропроводность воды! – снова перебил Дамир. – То есть, если бы не этот факт, Кременец, скорее всего, выжила бы?

– Опять же, невозможно сказать наверняка. Мы можем лишь догадываться, но – все возможно! Я консультировалась со специалистом. Все дело в том, что электрический ток течет по пути наименьшего сопротивления. Провода внутри фена хорошо проводят ток, а вот вода – очень плохо. Человеческая кожа еще хуже проводит электричество, поэтому даже электроны, которые попадают в воду из проводов и контактов внутри фена, не способны навредить человеку. Электричество уходит через сливное отверстие, которое обычно заземлено, однако при добавлении в воду соли для ванн ее проводимость существенно увеличивается, и тогда возникают риски для жизни! Так что, принимая во внимание состояние здоровья Кременец…

– То есть это могло быть и убийство? – проговорил Антон, обменявшись быстрым взглядом с Дамиром.

Акулова пожала плечами.

– Мое дело – сообщить вам все, что удалось узнать, а ваше – копать глубже, – сказала она. – Да, еще одно: в деле Кременец, которое так и не получило статуса уголовного, есть протоколы допросов ее соседей и список их имен. Странно то, что в списке есть имя женщины, допрос которой по какой-то причине не проводился: Дарья Ростоцкая.

– Действительно интересно! – согласился Дамир. – Точно не проводился или…

– Или был изъят из дела с целью не подвергать сомнению версию о несчастном случае? – закончила за него Акулова. – Если хотите мой совет, найдите эту Ростоцкую. В деле нет точного адреса, но она жила в том же доме, что и Кременец – скорее всего, даже на одной лестничной площадке… Хочу вас кое о чем попросить: когда со всем разберетесь, придите ко мне и расскажите, что удалось узнать, прежде чем отбудете в Питер, договорились? Страсть как интересно, что же там на самом деле произошло!

* * *

– Ну, что скажете, Андрей Сергеевич: способен Третьяков на убийство?

Алла прыгнула с места в карьер, без предшествующей «артподготовки», так как давно знала Бахметьева и была уверена в его компетентности. Однако его ответ ее не удовлетворил.

– Алла Гурьевна, в определенных обстоятельствах большинство из нас способны убить себе подобного, поэтому…

– Да-да, я в курсе, – нетерпеливо перебила она профайлера. – Но вы ведь понимаете, что речь идет не об убийстве в состоянии аффекта