– Да-а, история… Судя по всему, у Кирилла Третьякова были не самые лучшие примеры для подражания в семье.

– И не говорите! – закивала Марусенко. – Евгения любила фотографироваться с сыном, демонстрировать его журналистам и обожателям, на людях играя образцовую мать. Она ставила его на стульчик и заставляла декламировать Пушкина и Лермонтова, приводя окружающих в восторг – благо у Кирюши отменная память! Но именно Ольга обнаружила музыкальный дар Кирюши и поняла, что необходимо его развивать. Евгения не возражала, ведь это ей ничего не стоило! Муж сразу его заприметил и, так сказать, взял под крыло. Он, правда, побаивался, что с возрастом, когда голос начнет «ломаться», певческая карьера может не сложиться, однако с помощью Глеба Кира легко преодолел то непростое время. До определенного возраста он не особенно жаловался: мамашины поклонники дарили мальчику подарки, надеясь на ее благосклонность, некоторые даже денег подбрасывали, но со временем Кирилла перестало все это устраивать. Он начал сбегать из дома, завел компанию с какими-то малолетними бандитами… В общем, Глеб решил, что парня надо спасать. Он посоветовался со мной, и мы его забрали.

– А опека, простите, куда смотрела? – поинтересовался Антон.

– Все было неофициально, – отмахнулась вдова. – Иногда Кирюша наведывался к матери и проводил там пару дней, поэтому даже в школе ничего не знали!

– Давайте поближе к убийству Евгении Демидовой, – попросил Антон. Хоть детство и юность Третьякова и были весьма необычны, опер помнил, зачем пришел к Марусенко: ему необходимо вычислить убийцу или, по меньшей мере, понять, мог ли им являться Кирилл Третьяков.

– А вот об убийстве я, честно говоря, знаю не много, – покачала головой вдова.

– Расскажите все, что вам известно, хорошо?

– Как я уже говорила, Глеб устроил Кирюше общежитие, и он делил комнату еще с тремя мальчиками. Поступив на специальность «актер музыкального театра» с первого раза и оставшись без опеки, парень немного сорвался с поводка, если можно так выразиться.

– И в чем же это выражалось?

– Он начал выпивать, гулять с девушками, даже, по-моему, баловался какими-то препаратами…

– Да ну? – нахмурился Антон. – Препаратами?

– До тяжелых наркотиков дело, слава богу, не доходило, но какие-то, как это… колеса, кажется, он принимал. Это все потому, что приятель из общаги устроил его в ресторан: Кира играл на клавишных и пел, быстро став звездой ночной жизни города! У него появились деньги, ну а с ними, как это часто случается, и соответствующий образ жизни.

– Он общался с матерью?

– Мне трудно судить, так как мы с мужем почти потеряли Киру из вида в то время. Может, если бы Глеб по-прежнему продолжал за ним приглядывать, всего этого и не случилось бы!

– В смысле, он не убил бы мать? – решил пойти ва-банк Антон, хотя и примерно представлял себе, какой окажется реакция собеседницы на его слова. Он не ошибся.

– Убил?! – едва не задохнулась от возмущения Марусенко. – Да вы издеваетесь!

– И в мыслях не было!

– Кирилл мухи не обидит… То есть он, конечно, легко воспламеняется, но ни за что не поднял бы руку на человека, тем более на родную мать!

– А «под парами»? Это ведь могло произойти случайно!

– Вот и следователь по делу так говорил, пытаясь заставить нас с Глебом дать Кире отрицательную характеристику, но мы оба твердили, что ничего подобного не могло случиться с таким, как Кирилл!

– Следователь оказывал на вас давление?

– Я слышала, что такое случается, но тогда впервые испытала это на себе!

– Но вы не сдались?

– Разумеется, нет, ведь мы слишком хорошо знаем Кирилла, чтобы поверить в такую чушь несусветную! Да, он мог навалять кому-то в драке…

– Третьяков – навалять?! – изумился Шеин.

– Ну да, он кулаки в карманы не прятал, хоть Глеб и выговаривал ему за это всякий раз, ведь музыкальные же пальцы!

– А где он, пардон, научился драться?

– Так на улице же – он ведь проводил там кучу времени! Не то чтобы Кириллу часто приходилось распускать руки, однако он никогда этого не чурался.

– И в то же самое время вы утверждаете, что он не мог совершить убийство?

– Он не жесток по натуре, а дрался только потому, что не было другого выхода – мальчишки, знаете ли!

– Ну да, конечно…

– Вы мне не верите?

Антон не знал, во что верить. С одной стороны, ему показалось было, что он нащупал верную ниточку, которая приведет к раскрытию всех этих убийств, включая старые, однако теперь он сомневался, и это ему не нравилось.

– А вот следователь Кире попался жесткий, – продолжала между тем вдова. – Даже жестокий, я бы сказала!

– Откуда такое мнение: Кирилл рассказывал?

– Да нет, он не любил об этом говорить.

– Тогда как?..

– Глеб его сначала к нам домой привел – ну, чтобы он не сразу в общагу к ребятам после каталажки-то…

– И что?

– Кирилл все время просил, чтобы приглушили свет: он и в самом деле пришел с воспаленными глазами, и я решила, что он в камере какую-то инфекцию подхватил.

– Такое случается, ведь туда попадают разные люди!

– Я сказала мужу, чтобы он показал парня врачу, но Глеб заверил меня, что никакой инфекции нет, но не стал вдаваться в подробности. Тот месяц, что Кирилл провел взаперти, сильно на нем сказался, и мы даже боялись, что у него что-то с головой случилось.

– Действительно случилось?

– Он стал какой-то дерганый, неразговорчивый, а раньше-то болтал как заведенный… А потом Кирилл ушел служить, и с тех пор я его не видела.

– Куда, простите, он ушел? – переспросил Шеин, решив, что ослышался.

– В армию.

– Куда?!

– Глеб похлопотал, нашел нужные знакомства, и Кирилла взяли в военный оркестр войск национальной гвардии.

– Это в Москве, что ли?

– Верно. Повезло, что он играл на валторне, ведь в военные оркестры берут только тех, кто специализируется либо на духовых, либо на ударных инструментах.

– Так он отслужил срочную там?

– Да.

– А сюда когда вернулся?

– Через год. Восстановился в вузе, доучился и снова уехал – кажется, опять в Москву. Я знаю, что они с мужем перезванивались, даже, наверное, встречались, но в гости Кирюша не заходил.

– Почему, как думаете?

– Может, хотел все забыть, а знакомые лица мешали ему это сделать?

– А вот вы сказали, что Кирилла отпустили через месяц, – вернулся к интересующему его вопросу Антон. – Убийцу его матери не нашли, как же так вышло?

– Не знаю, но мне думается, тут поспособствовал бывший наш губернатор.

– Почему вы так решили?

– Ну, он был большим поклонником Евгении Демидовой, ходили даже слухи об их романе, но я свечку