Конечно, незнакомец, который пах как небеса и выглядел как итальянская кинозвезда. И зачем я спешила домой? Пустой дом, реалити-шоу и коробка мороженого? К тому же Джон все еще мыл посуду в подсобке, так что это не похоже на то, что Седьмой Столик и я были одни.

Еще один бокал вина не повредит.

Глава третья

Валентина

— Ладно, я выпью еще, — объявила я. — Но сначала ты должен сказать мне свое имя. Я не могу продолжать думать о тебе как о Седьмом Столике.

Он протянул руку. — Лука ДиМарко.

— Вэл Монтелла.

Я вложила свою руку в его, и большие пальцы охватили мою. Теплая, грубая кожа обернулась вокруг меня. У него была сильная хватка, мужская хватка. Тепло прокатилось по мне и расположилось между ног.

— Вэл? — спросил он.

— Сокращенно от Валентина.

— Ах… какое красивое имя.

— Я всегда его ненавидела. Слишком похоже на — валентинка.

Его брови нахмурились, словно он был в замешательстве. — Это от римского имени Valentinus, которое происходит от латинского слова valens. Оно означает — здоровый или сильный. Это почетное имя в Италии.

О, боже. Сексуальный и умный? Мое тело собиралось подняться в пламя, поэтому я заставила себя отпустить его руку. Но его прикосновение все еще оставалось на моей коже.

Я оттолкнула нежелательное влечение и приняла от него еще один полный бокал вина. Я постаралась, чтобы на этот раз наши пальцы не соприкоснулись.

— Итак, что ты хочешь узнать?

— Почему ты здесь, а не в колледже?

Опираясь на стойку из нержавеющей стали, я держала в руке бокал. — Моя мать управляла этим местом после смерти моего дедушки. Но когда она умерла три года назад, я взяла на себя управление.

— Мне жаль это слышать. Больше никого нет? Двоюродного брата или дяди?

Я прищурилась и посмотрела на него. — Ты имеешь в виду мужчины, да?

— Я имею в виду взрослого.

— Я достаточно взрослая.

Он отпил вина и уставился на меня поверх края. — Едва ли. В любом случае, тебе нужна более твердая рука с персоналом. Ты позволяешь им вести себя, как будто ты друг, а не босс.

— Возможно. Но мне было трудно удерживать людей рядом. Я не могу позволить себе… — Я прикусила губу, сдерживая свои мысли. — Я собиралась сказать, что не могу позволить себе потерять кого-то еще. Но за одну ночь я потеряла почти всех.

— Это может быть хорошо, не так ли? Новый старт.

Горький, громкий смех вырвался из моего рта. — Конечно. Потому что здесь так легко нанимать людей. И у меня заканчиваются деньги. Ресторан работал в минус последние восемь месяцев, используя остаток страховой выплаты моей матери. Я не знаю, как долго я смогу оставаться на плаву.

— Если еда и зарплата будут хорошими, люди придут.

Он говорил кругами, а я была совсем не в настроении…

Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы издать отвратительно громкий звук. Ужаснувшись, я замерла и молилась, чтобы пол поглотил меня целиком. Затем я положила руку на живот, словно могла остановить то, что там происходило.

— Извини. Не обращай внимания.

Он замер, не донеся стакан до рта. Потом нахмурился.

— Когда ты в последний раз ела?

Я вспоминаю прошедший день. Я пропустила обед для сотрудников, чтобы разобраться с особенно отвратительным поставщиком овощей. Съела ли я энергетический батончик со своего стола? Нет, это был завтрак. Бублик, я почти уверена.

Лука тяжело вздохнул, выглядя обиженным, и поставил стакан. Он снял пиджак, затем сложил его и положил на стойку. Внезапно мое внимание отвлекли широкие плечи, затянутые в хрустящую белую рубашку. Галстука не было, так что я могла видеть часть его груди и волосы, покрывающие его кожу. Все в нем было таким мужественным, совершенно не похожим на любого парня моего возраста.

Он обошел меня, за остров, к газовой плите. По пути он начал закатывать рукава рубашки, обнажая сильные предплечья и загорелую оливковую кожу. Должно быть, я выпила больше вина, чем думала, потому что мне не терпелось провести пальцами по этим предплечьям, проследить вены и сухожилия.

Он заглянул в кастрюли, оставшиеся на плите, и отодвинул их в сторону, затем поискал среди кухонных принадлежностей и посуды. Он достал чистую сковороду и поставил ее на конфорку.

— Что ты делаешь? — спросила я.

В его руках появился чистый фартук, который он обернул вокруг талии. — Готовлю тебе ужин.

Ужин?

Он ни в коем случае не готовил мне еду. Я, должно быть, неправильно расслышала.

— Извини, что?

Вместо того, чтобы повторить, он заглянул в кастрюлю с водой, оставшейся с предыдущего раза. Лука потыкал вялую лапшу и покачал головой. — Mamma mia15, — услышала я, как он пробормотал, прежде чем отнести кастрюлю к мусорному ведру и перевернуть ее, отправив пасту и воду в мусорное ведро.

Взяв свежую кастрюлю с бульоном, он наполнил ее водой и поставил на конфорку, которую зажег одним движением руки. Он двигался быстро, эффективно, как человек, которому комфортно на кухне. Я почти не могла поверить своим глазам.

Горячий итальянец, который выглядел как бог, готовил? Это несправедливо. Я практически выросла в этом ресторане, и я была безнадежна в приготовлении еды.

— Где чеснок? — спросил он, роясь в специях.

— Он там. — Я обошла прилавок и нашла контейнер с чесночным порошком. — Вот.

Он посмотрел на контейнер в моей руке, и его верхняя губа скривилась в усмешке.

— Я имел в виду свежий чеснок. — Он выбрал соль и насыпал ее в кастрюлю на плите.

— Свежий чеснок должен храниться в холодильнике.

— Принеси мне головку.

Он не спросил можешь ли ты. Просто четкий приказ принести ему ингредиенты. Но это не помешало мне дойти до холодильника.

— Что-нибудь еще? — спросила я через плечо с изрядной долей сарказма.

— Три перца чили. И немного петрушки.

Внутри холодильника был беспорядок. Овощи были разложены без всякого смысла, а сегодняшняя поставка даже не была убрана. Я вздохнула. Еще один проект на завтра.

Я поискала на полках, но к сожалению, не смогла найти перца чили, только зеленый болгарский перец, поэтому я взяла три вместе со свежей петрушкой.

Он уставился на предметы в моих руках. — Это не перец чили.

— Я не смогла найти ни одного, поэтому взяла эти. Разве они не подойдут?

Он пробормотал что-то по-итальянски и взял петрушку. — Положи перцы обратно.

Я сделала, как приказано. Когда я вернулась, он искусно рубил петрушку на деревянной разделочной доске. Он обращался с ножом, как профессиональный