— Спасибо за ужин, Лука. Не помню, когда в последний раз кто-то готовил для меня.

Стыдно. Это прекрасное создание заслуживало того, чтобы о нем заботились и баловали.

Прежде чем я успел дать обещания, которое мне не положено давать, я просто сказал: — Prego, bella22. — И заставила себя выйти через парандую дверь.

Глава пятая

Валентина

Я проспала на следующее утро.

Плюс у меня начались месячные, а это означало спазмы весь день на крыше провального ресторана. Зачем вселенная навалила это прямо сейчас? Разве я недостаточно терпела?

Около девяти часов я потащила свою задницу в Падающую башню пекарню, мою обычную остановку по пути в ресторан. Несколько человек сидели за столиками в кафе, печатая на ноутбуках, но стойка была свободна. Это означало, что Бев, хозяйка, увидела меня, как только я вошла.

— Привет, Вэл, — окликнула она. — Что случилось?

Я водрузила солнцезащитные очки на голову и подошла к прилавку. Внучка Бев, Сэм, одна из моих хороших подруг, помогала Бев управлять пекарней. Они обе с любопытством смотрели на меня, когда я подходила.

— Доброе утро. Можно как обычно?

Брови Сэм поднялись, когда она оглядела меня. — Ты в порядке? Ты выглядишь немного странно сегодня утром, девочка.

— Плохая ночь, плохое утро, но мной все будет хорошо.

Сэм повернулась, чтобы начать готовить мне двойную овсянку. Молочный мокко-латте со льдом, но Бев задержалась, сжав губы.

— Это как-то связано с тем красивым джентльменом, который вчера вечером раздавал деньги, как мятные леденцы?

Черт. Все об этом слышали?

— Да, все о нем слышали, — крикнула Сэм сквозь шум эспрессо-машины. — Ты же знаешь, какой Паесано.

Я потерла переносицу большим и указательным пальцами. Мой живот убивал меня. — А потом ты еще слышала, как все ушли.

Бев махнула рукой. — Тебе лучше. Еда Тони была ужасной, дорогая. Ты найдешь кого-нибудь другого.

Мне бы хотелось разделить ее оптимизм. — Знаете ли вы каких-нибудь итальянских шеф-поваров, которых вы могли бы порекомендовать?

— А как насчет мистера Стодолларовых Купюр? Он шеф-повар?

— К сожалению, он не повар. Хотя блюдо из пасты было восхитительным. И он справился с ним так быстро.

Сэм полила мой напиток шоколадным сиропом и закрыла крышкой.

— Возможно, это и к лучшему. Если кто-то носит с собой столько денег, это плохие новости.

— Он итальянец, — сказала я, как будто это объясняло наличие у него такой суммы денег.

Бев полезла в сумку и достала для меня шоколадный круассан. — Дорогая, мы все итальянцы.

— Нет, я имею в виду, что он, типа, в Италии живет. Сильный акцент. И все такое.

— Ооооох, — Сэм пододвинула мне напиток. — И ты много времени провела, разговаривая с мистером Италией?

Прежде чем я успела ответить, Бев положила круассан на стойку. — Это, должно быть, тот человек, который арендовал Portofino McMansion.

Я замерла, не донеся до рта кофейный напиток. Этот дом был самым большим в Паесано, им владела семья, о связях которой сообщалось с мафией. С семью или восемью спальнями, это место было словно из экранизации романа Джейн Остин на BBC, окунутое в сусальное золото. — Он сказал, что арендовал дом возле реки.

— Бинго. — Бев набрала сумму в кассе. — Я слышала, он сделал Портофино предложение, от которого они не смогли отказаться.

— Стоп. Дальше ты скажешь, что в кровати была голова лошади. — Я расплатилась телефоном и схватила круассан. — Ты спешишь с выводами.

— Вэл, тебе следует держаться от него подальше. Твоя мама…

Когда Бев проглотила то, что собиралась сказать, я спросила — Моя мама, что?

Бев похлопала меня по свободной руке, лежащей на стойке. — Твоя мама не хотела бы, чтобы ты водилась с такими мужчинами.

Мама и Бев были хорошими друзьями, играли в беспощадной группе маджонг каждую неделю, пока мама не заболела. С тех пор, как умерла моя мама, Бев присматривала за мной, почти как бабушка.

Сэм заговорила. — Бабушка, перестань ее пугать. Ты же знаешь, у Вэл нет времени на свидания.

На лице Бев отразилось чувство вины. — Мне жаль, Вэл. Я знаю, что за последние несколько лет у тебя было много забот.

Мягко говоря, не было времени на романтику или даже на интрижки. Моя мать заболела, когда мне было шестнадцать, и все мое время после этого было разделено между школой, ее заботой и рестораном. Теперь, пять лет спустя, я была переутомленной, измученной девственницей, что было очень неловко. Большинство девушек моего возраста заканчивали колледж, развлекались, в то время как мои ночи были посвящены спорам с официантами и поварами. И любой мужчина, с которым я хотя бы отдаленно пыталась флиртовать, быстро терял интерес, когда узнавал о моем расписании.

Извини, я работаю каждую ночь. Может, мы могли бы устроить утреннее свидание за кофе, если это будет до девяти часов?

Я была проклята. Грустная, злая и проклятая.

Я закончила платить и забрала свои вещи. — Кстати, мне нужно туда. Эта ситуация сама собой не рассосется.

— Подожди, — сказала Сэм, направляясь к краю стойки. — Я провожу тебя.

— Ладно. Пока, Бев! — Я поднял руку, державшую Кофе на прощание и пошла ждать Сэм. Когда ко мне присоединилась подруга, мы медленно направились к двери.

— Не позволяй Бев себя запугать, — тихо сказала Сэм. — Она волнуется, вот и все.

— Я знаю. Все в порядке.

Она толкнула меня локтем. — Итак, расскажи мне о нем. Что случилось после того, как он раздал деньги, а вы закрылись?

— Откуда ты знаешь, что что-то произошло?

— Я не знаю, но то, как ты сейчас краснеешь, это довольно весомый намек. Ты выглядишь как в то время в старшей школе, когда наш учитель химии сказал тебе перестать пялиться на Джоуи Брукса.

Я прикусила губу. — Клянусь, этот мальчик был таким милым.

— Согласна. А теперь вернемся к мистеру Стодолларовым Купюрам, пожалуйста.

— Ты тоже. Тьфу. — Иногда Сэм и Бев были слишком похожи. — И рассказывать особо нечего. Он приготовил мне ужин, а потом…

— Он приготовил тебе ужин? — Ее голос был визгливым и привлек внимание всех в комнате.

Мне хотелось залезть под стол. — Не кричи, хорошо? Мне не нужно, чтобы весь город узнал.

— Извини. — Она взяла меня за локоть и вывела на улицу. — Подожди, мне нужны подробности.

Я не смогла сдержаться. Я рассказала о урчании в животе, об ужине с пастой и о том, каким очаровательным был Лука.

— О, господи, ты в него влюбилась.

— Перестань. Он