позволяет мозгу приспособиться к новому измерению, пока сознание либо сливается, либо подменяется тем, что уже существует в конкретном потоке. С Инженером все по-другому.

– Как? – спросила Эмили.

– Смотри, наш с тобой разум привязан к родовому потоку, и только во время перемещения мы ненадолго соприкасаемся с сознаниями других измерений. Иногда при этом происходит слияние, но саму мультивселенную мы способны воспринимать только одним сознанием за раз.

– Ага.

– А теперь представь человека, который с рождения не привязан к родовому потоку, – человека, который в подростковом возрасте переживает расширение сознания из одного до масштабов бескрайней мультивселенной. Учитывая, что все его ипостаси не разделяются, удивительно, как он вообще выжил, – и совершенно неудивительно, что он вырос… таким.

– Каким он вырос? – спросила Эмили.

– В основном чокнутым.

– В основном?

– Судя по всему, интеллект Инженера настолько зашкаливает, что он способен осознавать концепты такой невероятной сложности, что нам и представить сложно. Очень жаль, что такой человек обнаружил игру.

– Почему?

– Представь, что человек с безграничной тягой к разрушению и полным отсутствием эмпатии может сотворить с механизмом уровня игры Уоррикера?

– Да… думаю, я с таким уже сталкивалась, – сказала Эмили.

Суон улыбнулась.

– Кроу даже близко с ним не стоял.

– Значит, поэтому поток обрубили? Чтобы Инженер никуда не ушел?

– В своем стремлении понять мультивселенную Инженер обнаружил «Кроликов», начал играть, но быстро понял, что игра непростая. Тогда он решил, что победы ему недостаточно. Он хотел большего – и ради этого был готов бросить вызов силам, стоящим за самой сутью бытия.

– Это кто?

– Не кто, – ответила Суон. – Что.

– Мы все еще говорим о «Кроликах»?

– Да, но не только, – продолжила Суон. – «Кроликами» управляет самый совершенный искусственный интеллект в истории, работающий на квантовых вычислениях такой невероятной сложности, что они могли бы превратить нашу цивилизацию из нулевого типа в первый за семьдесят лет. Но игра Уоррикера – всего лишь вершина айсберга.

– Цивилизация первого типа?

– Шкала Кардашева, – ответила Суон. – Цивилизации первого типа используют все доступные энергетические ресурсы, включая Солнце, способны путешествовать среди звезд и так далее.

– Понятно, – сказала Эмили. – Только как это связано с вырезанием Инженера из мультивселенной?

– Игра Уоррикера – невероятное изобретение, но «Кролики» – просто заплатка поверх гораздо более сложной и мощной системы.

– Радиантов Мичема, – сказала Эмили.

Суон кивнула.

– Именно. Инженер надеялся обойти игру, чтобы добраться до силы, стоящей за радиантами, – тайны, которая лежит в основе Вселенной.

– Ему удалось? – спросила Эмили.

– Нет. К счастью, игра Уоррикера оказалась не такой уж простой.

– Так, и что дальше? Куда Инженер подевался?

– Я как раз к этому веду, – ответила Суон. – Итак, к моменту, когда Инженер открыл для себя игру Уоррикера, она сильно продвинулась. «Кролики» научились считывать чрезвычайно запутанные закономерности и с пугающей точностью предсказывать поведение определенных систем.

– Каких, например?

– Да всех – от погоды до фондового рынка. Но игра научилась предсказывать не только сложные системы. Еще она умела отслеживать исторические события и современные поведенческие модели, а затем строить на их основе наиболее вероятные концепции будущего. Именно так искусственный интеллект и обнаружил угрозу.

– Инженера, – сказала Эмили.

– Да, – ответила Суон. – Открыв для себя «Кроликов», он начал использовать игру для воздействия на мультивселенную, но не знал, что «Кролики» следили за ним и решили, что его действия способны привести к окончательному и бесповоротному уничтожению всего и вся, включая саму игру. Поэтому ИИ, как и должен был, предпринял меры.

– Какие? – спросила Эмили.

– Как и любая сложная система, обладающая высоким интеллектом, игра чем-то похожа на живой организм. А любому организму свойственно стремление к самосохранению. Так что ближе к концу восьмой итерации «Кролики» начали исправлять проблему. Некоторые, кстати, считают, что в этом и есть причина такого большого разрыва между восьмой и девятой итерациями игры. Как бы то ни было, к концу десятой итерации различные версии Инженера населяли всего пару десятков потоков, а к концу одиннадцатой он остался только в одном измерении – этом, – и то было отрезано и должно скоро исчезнуть. Как только поток умрет, Инженер умрет вместе с ним, но для вас есть спасение.

Суон замолчала, собираясь с мыслями и переводя дыхание.

– Потом расскажешь, – сказала Эмили. – Отдыхай.

– Нет уж, – сказала Суон. – И вообще, я замечательно себя чувствую. Морфин – шикарная штука.

– Давай я оставлю тебя на часик…

– Не уверена, что у нас будет час, Эмили.

Эмили изо всех сил постаралась сдержать навернувшиеся на глаза слезы.

Сжав ее ладонь, Суон притянула Эмили ближе.

– Забудьте об Инженере. Уже слишком поздно. Найдите Тихую комнату. Только так вы спасетесь.

– Мы спасемся, Суон. Заканчивай.

Она улыбнулась.

– Точно, прости. Мы спасемся.

– Пеппер рассказала мне о Тихой комнате.

– Она не верит, – сказала Суон, – но комната существует.

– Если найдем ее, сможем выбраться из обрубленного потока? – спросила Эмили. – Сможем вернуться домой?

– Да, – ответила Суон. – Этот поток – не тупик, а лабиринт. Выход есть, но… нужна карта. И еще кое-что.

– Что?

– Тихая комната – мощный перевалочный пункт, но создан он не для нас. Это нечто… совершенно иное. – Суон кивнула в сторону своей одежды. – Дай джинсы.

Эмили передала Суон джинсы с соседнего стула. Та, порывшись в карманах, протянула ей небольшое устройство размером с кредитку, только чуть толще. У него был экран – то ли цифровой, то ли сенсорный, – но сейчас он не горел.

– Что это? – спросила Эмили.

– Таймер. Береги его.

– Для чего он нужен? – Эмили ощупала устройство, но кнопок не обнаружила.

– Когда это измерение окончательно начнет разваливаться, на экране появится обратный отсчет.

– Обратный отсчет? До чего? – Но Эмили уже знала ответ.

– До конца.

Она кивнула.

– Ну конечно.

Суон улыбнулась.

– Прости.

– И сколько у нас будет времени?

– Не уверена. В прошлый раз дал тридцать шесть часов.

– В прошлый раз? Когда? Я это застала? Ты про одиннадцатую итерацию?

– Да.

– Потоки что, настолько часто разрушаются?

– Мы стараемся их спасать, – сказала Суон.

– Мы?

– Я работаю на людей, ответственных за целостность механизма игры.

– Ты про Смотрителей?

Суон кивнула.

Эмили убрала таймер в карман куртки. Все вопросы о Смотрителях она оставила при себе. Видела, что Суон угасает.

– И это тоже возьми, – сказала та и протянула Эмили фотографию ее родителей и Инженера, которую показывала до этого.

– Неужели он правда работал с моими родителями в Гейтвике?

– И порядочно.

– Какой-то знакомый.

– Он невероятно опасен, Эмили. Увидишь его – беги.

– Да ему сейчас лет девяносто, наверное. Как он может быть настолько опасен, что «Кролики» отрезали его от вселенной?

– Увы, вопрос не ко мне.

– А вдруг игра ошиблась? Вдруг он не тот, кто