– Все хорошо, – сказала Эмили, осторожно перехватив руку Пеппер. – Мы друзья. Я ему доверяю.

Пеппер пронзила Скарпио взглядом, но все же кивнула.

– С ней работает один из лучших врачей в стране, – заверил Скарпио.

– Ну да, ты-то можешь себе позволить, – сказала Пеппер.

– Могу, – согласился он. – Поэтому, пожалуйста, иди поешь. Я попросил подготовить нам всего, и побольше. Если что-то не ешь, все аллергены должны быть подписаны.

– Кто знает, что нас ждет, – сказала Эмили. – Всем лучше поесть.

– Уж не знаю, как вы, – сказала Мэйдэй, нарушив воцарившееся молчание, – а я бы сейчас хорошенько так бахнула виски.

* * *

Первое, что заметила Эмили по дороге на кухню, – это запах. Невероятный аромат пронизывал воздух. Он напомнил Эмили ростбиф с йоркширским пудингом, который готовила мама, но по мере приближения к нему добавились другие запахи: нотки рассола, теплый аромат хлеба с маслом, свежесть измельченного базилика и рукколы – и, разумеется, поджаренный на масле чеснок.

Эмили расслабилась, отпуская стресс последних часов, и вместе с тем обнаружила, что адски проголодалась.

На кухне их ждали тарелки с сыром и нарезками, устрицы, а заодно множество разнообразных пивных и винных бутылок, торчащих из ведерок, наполненных льдом. Играл медленный джаз – не громко и не тихо, а ровно так, как нужно. Эмили точно знала, что поет и играет Чет Бейкер, только понятия не имела, откуда ей это известно. Она в жизни не слушала Чета Бейкера.

– Ну, что у вас там случилось? – спросила Эмили у Пеппер, пока они наполняли тарелки рулетиками с лангустами и салатом капрезе.

– Я пошла за подмогой, а наткнулась на хренова Алана Скарпио, – ответила Пеппер. – Они с охраной как раз поднимались.

Подошла Мэйдэй с тремя стаканами виски. Чокнувшись, они выпили.

– Насчет Суон, – сказала Эмили. – Что она говорила о Тихой комнате? Это наш путь домой?

– Да она была не в себе, Эм, – сказала Пеппер.

– Ты знаешь того мужика с фото? Инженера?

– Нет.

– Тебя же за ним прислали.

– Ну да.

– А кто?

– Смотритель. Наверное.

– Наверное?

– Сложно объяснить.

– Тебе много рассказали об этом Инженере?

– Не особо. Только то, что он ученый и вроде как базируется в Сиэтле. Я ждала подробностей, но поток обрубили.

– А насчет Тихой комнаты?

– Всякие слухи.

– Какие? – спросила Эмили.

– Да это выдумки, – ответила Пеппер.

– Суон явно считала иначе, – заметила Эмили, вместе с остальными присаживаясь за большой дубовый стол. Она решила не рассказывать, что монолог Джули Фуруно был взят из пьесы с таким же названием, а ее галлюцинация – по голосу очень похожая на отца Эмили – упомянула Тихую комнату кодом Смитти.

– Тихая комната – миф, – ответила Пеппер. – Ее не существует.

– Суон сказала, что ее изучал Гейтвикский институт. Может, попробуем покопаться там?

– В этом потоке Гейтвик просуществовал всего ничего. Офисы в Сиэтле и Сан-Франциско заброшены с две тысячи восьмого. Там пусто.

Эмили кивнула.

Она и сама искала информацию о Гейтвикском институте, когда впервые попала в этот поток, чтобы через него выйти на родителей. Пеппер не лукавила – от института практически ничего не осталось.

– И что же за слухи ходят о Тихой комнате?

Пеппер проглотила устрицу.

– Господи, какая вкуснотища.

– Тихая комната? – напомнила Эмили.

– Да, точно. В общем, говорят, – продолжила Пеппер, – что самые мощные радианты Мичема пересекаются в некой точке схождения и что на этом месте построена комната и те, кто в этой комнате окажется, получат доступ ко всем потокам мультивселенной. Верящие в Тихую комнату утверждают, что она существует за пределами мультивселенной, а потому не подчиняется ее законам.

– Ого, – сказала Эмили.

– Говорю же, бредятина.

– Думаешь, Суон во все это верит? – спросила Эмили.

– Кто ж знает? Наверное, – ответила Пеппер. – Она столько крови потеряла.

– Значит, Тихая комната облегчает перемещение между измерениями?

Пеппер кивнула.

– Даже если измерение отрезано от остальных? – спросила Эмили.

– Теоретически, – ответила Пеппер, – да.

– Хрень какая-то, – сказала Мэйдэй.

– Тоже так думаю, – кивнула Пеппер. – Это сказка, да и какая разница? Даже если Тихая комната существует, нам ее не найти.

– Почему? – спросила Эмили.

– Без игры сложно повлиять на нужные радианты, – ответил Скарпио из дверного проема.

– Именно, – кивнула Пеппер в его сторону.

– Значит, нам нужны «Кролики», – сказала Эмили.

– Что возвращает нас к Роуэну Чессу, – добавила Мэйдэй. – Он единственный человек в Перечне – то есть единственный игрок.

– Это поправимо, – сказала Эмили.

– В смысле? – спросила Мэйдэй.

– Да ты на нас посмотри, – ответила Эмили. – Победитель шестой итерации, два помешанных на «Кроликах» эксперта и я, которая вроде как спасла кусок мультивселенной, перезагрузив хреновый поток. Уж если мы не сможем отыскать «Кроликов», никто не сможет.

– Ты правда веришь, что я выиграл шестую итерацию? – с широкой улыбкой спросил Скарпио.

– Что? – сказала Мэйдэй. – Ты Калифорниак? Победитель шестой игры?

Скарпио явно собирался ответить, но тут в комнату вошел врач и кивнул в сторону Эмили.

– Пациентка очнулась. Хочет с вами поговорить.

– Со мной? – переспросила Эмили.

Врач кивнул.

– Советую поторопиться. Не знаю, сколько у нас времени.

– Вы о чем? – спросила Пеппер, но по ее лицу было видно: она прекрасно понимает, о чем он.

Суон умирала.

Гостевая спальня превратилась в маленькую больницу. Тут и там тихо пикали различные аппараты, а с небольшого леса металлических стоек свисали пакеты с жидкостями – кровью, физраствором и другими лекарствами.

Суон лежала на слегка приподнятой кровати. Когда Эмили вошла, она открыла глаза и улыбнулась.

– Привет.

– И тебе привет. – Подойдя, Эмили взяла Суон за руку и присела рядом на небольшой стульчик.

– Хорошо выглядишь, – сказала Суон.

– Ты тоже.

Она улыбнулась.

– Врешь все так же хреново.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально. Ну в меня влили хренову тучу морфина, так что сама понимаешь…

– Ага, – ответила Эмили, стараясь не думать о том, зачем Суон морфин. – Ну так в чем дело? «Кролики» в заднице, а мультивселенная умирает? Плавали, знаем.

– Увы, на этот раз только мы.

– Ну хоть что-то.

– И игра не совсем в заднице. Скорее она… прячется.

– Прячется? Как?

– Не знаю, но это связано с Инженером.

– Пеппер говорила, что ее тоже прислали за ним. Что это за хрен-то такой?

– Насколько мне сказали, Инженер отличается от всех нас. Его психическая и эмоциональная природа уникальна. Большинство людей проводят всю жизнь в родовом потоке, где прочно закреплено наше сознание.

– Большинство?

– Да. В отличие от нас и других профессиональных игроков в «Кроликов» большинство людей не замечают, что они перескочили в другой поток. Все благодаря защитным механизмам психики – в том числе межпространственному смещению и раздельному мышлению, когда любые противоречия игнорируются. Это