А дуэль, подобную той, что состоялась тут на днях, нельзя не назвать значимым событием, верно?

Не дожидаясь реакции собеседников, которые хранят недоуменное молчание, Шульте Штратхаус продолжает:

— Астрология совершенно справедливо утверждает, что влияние звезд актуально не только в момент рождения. Куда более высока вероятность, что имеют место и влияния на дальнейших этапах жизни, ведь звезды и планеты никуда не исчезают. Это означает, что мы должны также принимать во внимание формирование небесных аспектов после рождения. Многотысячелетний опыт показывает: вычислять будущие события удобно именно по ним. Как известно, один день после рождения равен одному году жизни. Соответственно, если через четырнадцать или сорок четыре дня жизни человека Сатурн образует хороший или плохой аспект к Солнцу, то на четырнадцатом или сорок четвертом году произойдет событие, соответствующее природе Солнца и Сатурна в благоприятном или неблагоприятном смысле. Кто-нибудь из вас, господа, знает возраст участников поединка, состоявшегося здесь несколько дней назад?

— Точные данные на герра Штрунка есть в его медицинской карте. Погодите минутку, я позвоню, — оживляется Гебхардт, связывается по телефону с ночной сиделкой и передает ей это чрезвычайно важное поручение.

Что касается Кручинны, сведения о дате его рождения неизвестны никому из присутствующих. Все растерянно переглядываются, и тут Гесс вытаскивает из кармана авторучку, записывает номер на подставке под пивную кружку и передает ее Щтратхаусу:

— Позвоните Утрехту из архива и задайте ему этот вопрос. Сейчас два часа ночи. Поэтому, пожалуйста, передайте ему мои искренние извинения и наилучшие пожелания, но подчеркните, что дело безотлагательное.

Спустя неопределенное количество телефонных переговоров, по результатам которых руководитель партийного архива срочно едет в Коричневый дом в Мюнхене, искомые сведения наконец находятся.

Тем временем Гесс, Удет, Койпер и Рифеншталь увлеченно обсуждают идею создания мемориала. Койперу нравится такой вариант: возвести в лесу небольшой портик, в центре которого над символической могилой, где лежат пистолеты дуэлянтов, вечно горит светильник.

Когда Шульте Штратхаус возвращается, собеседники как раз осведомляются у Гебхардта о местонахождении пистолетов Штрунка и Кручинны. Тот сообщает, что в настоящее время они лежат в сейфе в одном из бараков почтового отделения и останутся там до тех пор, пока их не передадут представителям государственной полиции.

— Прошу внимания, господа, — вклинивается Шульте Штратхаус. — Штрунк родился пятнадцатого апреля тысяча восемьсот девяносто второго года в Кашау, Австро-Венгрия; Кручинна — тридцать первого мая тысяча девятьсот девятого в Шарделе-не, Восточная Пруссия. Время рождения, и это бывает очень часто, не указано, но при наличии хорошего гороскопа его тоже можно рассчитать.

— В самом деле? По звездам вычисляется точный момент рождения? — любопытствует Рифеншталь.

— Конечно, и делается это очень легко. Нужно только проверить, вовремя ли происходят события, рассчитанные по вероятному моменту рождения. Конечно, подобное совпадение встречается редко, но если мы возьмем три-четыре однозначных события, таких как смерть родителя, вступление в брак, внезапное получение крупной прибыли или, наоборот, финансовый крах, а затем будем проверять, с опережением или опозданием они происходят, и менять меридиан или асцедент до тех пор, пока последовательность событий не станет правильной, то сможем определить время рождения человека с точностью до секунды. Но прямо сейчас мне это не под силу, моя дорогая.

Чуть приунывшая Рифеншталь кивает, а Шульте Штратхаус рассказывает дальше:

— Давайте зафиксируем: Овен вызывает на дуэль Близнецов. Овну сорок пятый год, Близнецам — двадцать девятый. У меня сейчас нет при себе таблиц, но, дорогой герр рейхсминистр, если хотите, можете немедленно позвонить в Кашау, и я вам гарантирую, что рано или поздно вы выясните, какое событие, имевшее место через сорок пять дней после рождения Штрунка, то есть девятнадцатого мая девяносто второго года, придало его жизни данное направление. Это могло быть что угодно, допустим, оса укусила младенца в ножку, а потом мы откроем таблицы и увидим, что Луна на тот момент находилась в Скорпионе, а Марс в Близнецах, и этого будет достаточно. Сорок пять лет спустя этот человек мертв. А поскольку мы знаем точное время его смерти, герр штандартенфюрер, и момент его смертельного ранения, то и время его рождения будет вычислить несложно.

— Надо же, — растроганно произносит Удет, — укус осы почти полувековой давности решает вопрос жизни и смерти!

— Прошу прощения, это всего лишь пример. Давайте наведем справки, жива ли мать Штрунка. Она должна знать.

Какое-то время беседа крутится вокруг неразрешимых вопросов и космологических событий. Рифеншталь умоляет о встрече с Шульте Штратхау-сом на следующей неделе, Гесс обещает выполнить эту просьбу. Койпер что-то сосредоточенно рисует на обратной стороне салфетки. А Удет ломает голову над тем, в какой из первых дней его жизни произошло нечто такое, что могло бы вызвать у него трудности в ближайшем будущем, но ему на ум ничего не приходит. Мать никогда не рассказывала ему, что десятого июня 1896 года, через сорок пять дней после рождения, он упал с пеленального столика в своей детской в Людвигфорштадте.

12

Обо всем по порядку

Даже поздним вечером отделение полиции на Александерплац сияло ярко, точно ловушка для насекомых. Прямо у входа стоял уличный певец, под оркестровую музыку из акустической системы исполнявший то ли итальянские, то ли русские, то ли испанские арии. Из его рта выходил пар, и казалось, что человек согревается собственным пением. У его ног прогуливался голубь, нисколько не воодушевленный музицированием, и то и дело вытягивал вперед шею, клюя холодный асфальт.

Внутри полицейского участка почти никого не было. Пенсионерку в разбитых очках задержали за безбилетный проезд, а документов у нее при себе не оказалось. Двое несовершеннолетних графферов, позевывая, сидели, ожидая, пока ими займутся. В служебной части отделения, за матовыми стеклами, переминалась с ноги на ногу старший инспектор Танненшмидт в сером жакете, небрежно накинутом на плечи, и ждала, пока автомат сварит ей кофе. Инспектор недавно вернулась из поездки в «Тихую обитель» и пока не могла сформулировать, что напишет в рапорте. Все ее усилия последи их дней сводились к предложению: «В ходе следственных мероприятий никаких улик не выявлено».

Кроме того, Танненшмидт до сих пор так и не решила, какой номер присвоить преступлению, которое преступлением не являлось. По крайней мере, точно не 094, «Злостное хулиганство». «Совершенно обычное безумие» в списке не фигурировало, ведь безумие, даже самое что ни на есть отчаянное, наказанию не подлежит. Психиатр перенервничал на фоне переутомления, букинист увешал кухонные стены