– Джордж Эндерби, – сказала Вера. – Крупный малый. Лысеющий. С юга. Любит свои книжки.

– А, Джордж. – По теплой мечтательной улыбке библиотекарши Вера поняла, что чары Эндерби сработали и на нее. – Да, он пришел прямо к открытию. Один из наших главных читателей с юга. Скорее всего, вы найдете его в Тихой Комнате. Он предпочитает читать там.

Вера велела Холли оставаться на месте, а сама вышла через заднюю дверь и спустилась вниз по лестнице. Тяжелая дверь заглушила шум в библиотеке. Где-то тихо журчал водопровод, но в остальном – плотная тишина. Вера на секунду остановилась у Тихой Комнаты. Небольшое суеверие, максимально близкое к молитве. «Пусть он будет там». Она открыла дверь.

Это была квадратная комната без естественного освещения. Тихая. Конечно же. Разговаривать не разрешалось. Даже на кашель отзывались шиканьем. На первый взгляд комната казалось пустой, но книжные полки были расположены под прямым углом к стенам, образовывая небольшие альковы, куда нельзя было заглянуть, стоя у двери. В одним из них женщина средних лет яростно что-то печатала на ноутбуке. А в другом оказался Джордж Эндерби, который сидел за небольшим столиком, опустив голову на сцепленные руки, как будто спал.

Правило тишины настолько глубоко укоренилось в ней с детства, что она не могла заставить себя заговорить. Она подошла ближе. Он по-прежнему оставался в пальто, и ему, наверное, было очень жарко. Она похлопала его по плечу. Немедленной реакции не последовало, и на одну безумную секунду ей показалось, что он тоже мертв. Еще одна жертва. Но тут он, вздрогнув, проснулся. Встрепенулся и чуть не заговорил, но она приложила палец к губам. Вера жестом позвала его за собой, к выходу из комнаты.

Для разговора они воспользовались одной из комнат на верхнем этаже. При первой встрече Эндерби понравился Вере, но она чувствовала, что он вполне мог играть с ней в игры. Все эти разговоры о фантазиях, о Маргарет Краковски – шпионке. Теперь она наблюдала, как он пьет кофе, и не произносила ни слова, нагнетая напряжение. Он привык к словам и плохо переносил тишину. Он заговорил первым, как она и ожидала.

– Очень приятно вас видеть, инспектор, но, должен признаться, я не ожидал такой встречи. – Застенчивая, мальчишеская улыбка. – А вы умная, раз выследили меня! Чем обязан такому удовольствию?

– Вы знали Ди Робсон, мистер Эндерби? – Вопрос резкий и неприятный, как порез от бумаги. Он его не ожидал.

Он выдержал паузу.

– Ту несчастную женщину, которая практически жила в «Коубле»? Конечно, я видел ее там, и слышал разные злобные замечания в ее адрес. – Он снова задумался. Я пару раз покупал ей выпить. Обычно я сижу в зале, но, когда проходил мимо бара, знаете… мне было ее жалко. Может быть, потому, что она была одной из подопечных Маргарет, и я чувствовал себя обязанным проявлять к ним доброту.

– Вы не слышали, что ее убили? – задала вопрос Холли, и Эндерби резко повернулся к ней, как будто его удивило такое внезапное вмешательство. Он взглянул на нее как на непоседливого ребенка, который лезет во взрослый разговор.

– Нет, – медленно ответил он. – Вчера вечером я не был в «Коубле». Я плотно пообедал перед возвращением на Харбор-стрит, так что перед сном обошелся сэндвичем. Откуда я мог услышать?

– Мне нужно знать, зачем вы солгали нам, мистер Эндерби. – Вера уперлась локтями в стол. В комнате было очень тепло. Ответа не последовало. Вместо этого мужчина поднялся, снял свое пальто и аккуратно повесил на спинку стула.

– Ну так что, мистер Эндерби? – использовала Вера свою самую повелительную интонацию. – Зачем вешать нам лапшу на уши?

– Я не совсем вас понимаю, инспектор.

– Вы сказали, что приехали в эти места продавать книги. Но, насколько нам известно, вы с момента появления даже близко к книжным магазинам не подходили. Так объясните же нам – в чем дело?

Из него как будто выкачали весь воздух. Вере в голову пришлось не очень изящное сравнение с мятым блестящим пакетом в коробке из-под вина, когда из него все выпили. Вся эта джентельменская галантность служила лишь защитой от внешнего мира, и, как только она перестала работать, он словно опустел. Она подумала, что он может заплакать, но вместо этого взглянул на нее с немым отчаянием.

– Я никого не убивал, – сказал он.

– Так зачем лгать?

– Вы не поймете. Я не понимаю.

– А вы попробуйте.

Повисла тишина. Вера решила, что он тянет время, чтобы сочинить какую-то историю, но, когда он заговорил, слова полились из него бурным потоком. Он говорил тем же приятным голосом, но Вера чувствовала, что сейчас он делится сокровенным, а не разыгрывает обычный спектакль.

– В университете я был ленив – но не в интеллектуальном плане. Я всегда находил время для учебы. Скорее, в эмоциональном. Ведь можно быть эмоционально ленивым? – Он взглянул на них, особо не ожидая ответа. – Ну, и в нашей группе была девушка. Довольно приятная. Красивая в конвенциальном смысле, эдакая английская роза. И она как будто бы мне симпатизировала, так что я подумал – а почему бы не пригласить ее на свидание? Она была из хорошей семьи, так что сразу понравилась моим родителям. И мне она не не нравилась. Все было очень просто, и я мог тратить всю энергию на книги, а это в тот момент казалось самым важным. – Он остановился и набрал в грудь воздуха. – После университета мы вроде как сами собой вкатились в брак. Я знал, что не люблю ее, даже близко, но все этого ожидали, и было бы, знаете ли, очень некрасиво бросать ее после того, как мы практически заключили помолвку. Так что я просто пустил все на самотек. Как я и сказал – эмоциональная лень. Или трусость. Наверное, это слово подходит лучше. – Он снова замолчал. Вера налила ему еще кофе. Она видела, что Холли не понимает, к чему все это. Ее подмывало рявкнуть на мужчину, чтобы он переходил к делу, но она знала, что не стоит прерывать его перед Верой.

Джордж Эндерби продолжил:

– И все, казалось, складывалось неплохо. Диане не нужно было искать работу. Деньги никогда не были для нас проблемой. Она получила наследство от богатой бабушки. Ее страстью были лошади – верховая езда. Она очень хороша. Чуть не попала на Олимпиаду несколько лет назад. Я искренне ею восхищаюсь. Мы оба хотели детей, но тут нас постигло разочарование. Когда ничего не получилось, я имею в виду. – Он прервался и посмотрел в окно, на выстроившиеся вдоль Уэстгейт-роуд