до Зеленогорска они ехали молча и лишь перед дверью кое-как напустили на себя безмятежный вид. В доме Лахтиных по-прежнему пахло вкусной едой, ягодным киселем и еловыми ветками, но теперь Илью это не воодушевляло. Не желая обидеть мать, он поел, поговорил с отцом о работе и спортивных новостях и даже немного оживился, когда Петр предложил наконец выбраться на озера порыбачить.

— А скоро уже и Яна с собой возьмем, — мечтательно сказал отец, пока они с Ильей курили на лестничной площадке. — Ты посмотри, какая у него хватка! Сразу видно, будущий охотник. А зимой и на лыжи поставим. Ты не унывай, Илья, сын у тебя здоровым растет, жизнь продолжается, — что еще надо?

— Так-то оно так, только с Леной сейчас все паршиво, — ответил Илья. — Может, ты и прав был, не подходим мы друг другу, но я же ее люблю. Порой думаю, что глаза бы мои ее больше не видели, а потом снова накрывает. Словом, не знаю, куда все это заведет...

Петр не нашел что ответить и только положил руку на плечо сына. Выдохнув и раздавив окурок, Илья так же безмолвно вернулся в квартиру и пошел на кухню, где мать достала пирог из духовки.

— Мам, а Лена что делает? — спросил он.

— В комнате с Яном сидит, а что?

Почему-то Илья ничего не ответил и вошел в гостиную, где почти столкнулся с Леной, вернувшейся с балкона.

— Я подышать выглянула, — пояснила она. — Здесь все так кухней пропахло, что мутит. Что у твоей матери за привычка стряпать как на юбилей? Давно уже можно еду на дом заказать.

— А где Ян?

— Да я его поползать отпустила, он сам просился, — невозмутимо ответила Лена.

— Отпустила? Куда? — тихо сказал Илья и тут же рванулся к балконной двери. К счастью, там ребенка не оказалось, зато из комнаты послышался плач. Вернувшись, Илья увидел, что Ян забрался под приземистый журнальный столик и, по-видимому, ушибся, когда хотел поднять головку.

Он тут же вытащил сына и безмолвно посмотрел на жену. В ее глазах снова был страх, но уже какой-то вялый, как если бы она наблюдала за ним по ту сторону экрана.

— Как это понимать? — яростно прошептал Илья.

— Слушай, я отвернулась на минуту! Но ничего же и не случилось, в конце концов! И вы тоже куда смотрели? — вызывающе сказала Лена. — Вообще-то нормальные люди отодвигают мебель и прячут опасные предметы, когда зовут в гости детей!

— Блин, да ты вообще о чем? Ему больно, он плачет, а тебе хоть бы хны! Это что, ребенок или игрушка?

— Илья, да все дети плачут! Я его ор слышала не раз и не два, и давно бы рехнулась, если бы каждый раз реагировала так, будто небо на землю рухнуло.

Илья молчал и тяжело дышал, словно после забега. Тут вошла Майя и решительно забрала у него ребенка.

Едва у Ильи освободились руки, он хлестнул Лену по плечу открытой ладонью. Замах был очень слабый, однако вздрогнули все, и Ян на руках бабушки, и Петр, который только успел переступить порог гостиной.

— Ты меня ударил? — произнесла Лена со злостью и с чем-то похожим на удовлетворение. — Надо было понимать, что этим все и кончится! Ты... ты...

Не договорив, она метнулась вон из гостиной мимо оцепеневшего финского семейства. Три пары голубых глаз проводили ее тяжелым безнадежным взглядом, и только мальчик, устав от плача, захотел спать и мирно щурился. Вскоре из прихожей послышались ее надрывные восклицания:

— Мама, забери меня отсюда!.. Ну откуда, от Лахтиных! Я знаю, где это, но возьми ты такси, я потом отдам!.. Не могу я сейчас одна. Приезжай, я тебе все объясню!

Затем хлопнула входная дверь. Илья сделал шаг вперед, но тут же опустился на стул, будто у него свело ноги. Отец подошел к нему, взял за подбородок, как когда-то в детстве, и твердо произнес:

— Запомни: ты сейчас ни в чем не виноват. Своего ребенка ты обязан защищать от любой опасности, даже в лице его собственной матери. Не смей расклеиться и просить прощения, иначе все потеряешь. Жену ты считай уже потерял...

Илья благодарно посмотрел на отца и заметил, что его круглое добродушное лицо с густыми светлыми бровями снова покраснело, а на лбу даже выступила испарина. Вдруг Петр тяжело задышал и уперся кулаком между ребер.

— Пекка! — ужаснулась Майя и, отдав Яна сыну, посмотрела мужу в глаза. — Сильно болит? Я сейчас врача вызову, а ты, Илья, принеси нитроглицерин с кухни.

Совместными усилиями они помогли Петру лечь и дождались приезда «Скорой». Пока Майя сидела с мужем, Илья то и дело выходил в прихожую и прислушивался к любому шороху за дверью. Куда подевалась Лена? Решила дождаться мать на лестнице или у парадной, и уехать, даже не взглянув на сына? Неужели она не видела машину с красным крестом? И выдержит ли изношенное сердце отца?

Когда врачи уехали, наконец явилась Анна Георгиевна, за которой следовала дочь. С тещей Илья поздоровался, но в сторону Лены даже не посмотрел. Майя аккуратно прикрыла за собой дверь комнаты, где отдыхал после укола муж, и пригласила женщин в гостиную.

Лена так и осталась у двери, а Анна Георгиевна присела на один из стульев и нерешительно спросила:

— Так что у вас стряслось? Я так и не поняла, зачем Ленка меня сюда сорвала...

— Мама, он меня ударил, — заявила Лена, и Илья, у которого на руках дремал сын, только горестно усмехнулся.

Анна Георгиевна, переводя взгляд с дочери на зятя и обратно, нервно сглотнула и ответила:

— Ну зачем же ты врешь, Лена?

Дочь, порозовев от гнева, воскликнула:

— Да как ты можешь, мама?! Почему ты веришь ему, а не мне? Выходит, на ком штаны, тот и прав! А я-то на тебя надеялась...

— Ну хватит уже выкаблучиваться, — поморщилась Анна Георгиевна. — Если он и дал тебе отрезвляющую оплеуху, то явно по очень серьезным причинам! Что-то случилось с моим внуком?

— Позвольте мне объяснить, — вмешалась Майя и вкратце поведала о происшедшем. Анна Георгиевна мрачно вздохнула и сказала:

— Я же говорила, что из Ленки мать как из... Ладно, что толку вспоминать! Не знаю, Илья, как вы будете из этого выпутываться, но сегодня уж заберу эту дуру