Она лежала без сознания, в синюшных пятнах, длинные черные волосы разметались по снегу, а толстый браслет, с которым эта ненормальная не хотела расставаться, намертво примерз к нежной коже запястья. Запекшаяся кровь под ним успела почернеть, а кисть омертвела, так что врач напророчил ампутацию. Ее кое-как откачали, но, подобно Джаните, она до сих пор не опомнилась и только повторяла одно и то же слово — «мед»...

Сония попыталась выпытать у Ситы, что их подруга искала в дремучем лесу, но без толку. Два дня прошло более-менее тихо: финский гость развлекал их душевными беседами, передавал приветы и цветы в больницу, находил в интернете хорошие фильмы и они без особого напряжения смотрели их втроем. Но понемногу Сита глядела на парня все более масляными глазками, и это вызывало в Сонии и негодование, и какой-то нездоровый азарт.

Потом Сита подловила Сонию, когда гостя не было рядом, и заговорила, нервно потирая руки:

— Слушай, а ты не думаешь, что под нас кто-то копает?

— Ну и кто заставил Риту подлить уксус? А потом вывел ее в лес? Да если бы копали, то уж явно менее экзотическими методами!

— Может быть, но я в такие совпадения не верю. Уже всякие мысли в голову лезут, даже потусторонние...

— Это какие, карма, что ли, или бумеранг? — усмехнулась Сония.

— А почему нет! Ты забыла, как мы тут недавно накосячили? Честно, я порой жалею, что вообще во все это ввязалась...

— Да хватит! — огрызнулась Сония, сжав виски. — Поздно уже голову пеплом посыпать! Если кто-то и попытается нам предъявить, так пусть докажет, а карма — это сказки для неудачников. И вообще, дорогая моя, прежде чем читать нотации, тебе бы стоило свалить от меня в свободное плавание, а не жить здесь со всеми удобствами и кататься по курортам на наши «грязные деньги». Тогда бы у тебя было хоть птичье право говорить «я не такая, меня заставили», а так...

— Да? Интересно, и кто бы меня живой отпустил? — многозначительно прищурилась Сита. — Теперь-то я знаю! И в отличие от некоторых, предпочту жить грязно, чем умереть честной, и чтобы провожали в закрытом гробу. Впрочем, сейчас уже без разницы: чую, что всем нам недолго осталось.

Сония подозревала, что доля правды в этих словах есть, и ей стало худо, события того проклятого вечера всплыли перед глазами и к горлу даже подступила тошнота.

Слова подруги под соусом беспокойства походили на угрозу, а этого Сония не могла допустить. Сита сама загнала себя в ловушку: завела с финном разговор по душам про народные традиции и вспомнила между делом, что у них на территории есть сауна. А где же еще назначить романтическое свидание такому парню? И как он быстро польстился! Сонии даже стало обидно — сколько дней она очаровывала его без толку, а эта дурочка взяла такой пошлостью!

Воспользовавшись ситуацией, она заперла Ситу в парной, пока та млела в ожидании спутника. Пришлось немного отвлечь финна каким-то разговором, потом заметить, что ее подруга куда-то пропала, и потихоньку от него отворить дверь. Конечно, она не планировала убивать Ситу, но слегка не рассчитала время. И когда они вошли, та уже растянулась на полу вся красная, в беспамятстве, на лице и плечах появились волдыри. Сония поспешно потащила девушку под ледяной душ, затем обернула мокрыми полотенцами и вызвала «Скорую». В сознание Сита так и не пришла, и медики пока не давали никаких прогнозов.

Вот и гадай теперь, какой мор вдруг напал на их дом. По вечерам гудела назойливая метель, под окнами шлялась эта жуткая бездомная собака. От постукивания ее когтей по мерзлой асфальтированной дорожке и утробного воя у Сонии едва не выворачивало желудок.

Прошлой ночью вместо обнаженных русалок ей привиделся высокий старик в вышитой голубой рубахе — длинные седые лохмы спадали на плечи, в ввалившемся рту виднелись потемневшие, но крепкие зубы, белки глаз красноватые, а радужки ярко-синие. Однако под рубахой заметно перекатывались некрупные мускулы. На сморщенной шее болталось несколько амулетов в форме рун и каких-то безобразных фигурок.

Старик методично кромсал ножом мясо на ломтики и бросал их в котелок, затем смачно облизал кончик лезвия, по которому стекал кровяной сок, отхлебнул из деревянной кружки какой-то напиток и икнул. Его жуткие глаза блеснули так, будто Сония была таким же куском аппетитной плоти.

Она проснулась с тошнотой и головокружением, было так душно, что хотелось высунуться из окна по пояс. В совпадения она не верила, в карму тем более, но почему-то ей казалось, что старик глядел прямо на нее и припоминал ее прошлое. Парня, которого она соблазнила на спор еще в старших классах, на глазах у его воздыхательницы — блаженной барышни, которая усиленно хранила