коньяка, но сделал это своими толстыми пальцами так неуклюже, что чуть было не пролил драгоценную жидкость на пол. Махнув в сердцах на это рукой, он привычным жестом опрокинул содержимое бокала в свой большой, благородно очерченный рот.

– Мы дипломатических академиев не кончали, – сконфуженно промолвил полковник, закусывая коньяк засахаренными дольками лимона.

– Апполинарий Эрастович, вы хотели сообщить мне что-то очень важное, касающееся нас обоих, – деловым тоном промолвил Баташов, по привычке беря инициативу на себя.

– Да, вы правы, – согласился Стравинский. – Я не стал вам говорить об этом событии раньше, потому что оно, по-моему, не имеет никакого отношения к агенту Шварцу.

– Что же это за событие? – с нескрываемым любопытством промолвил генерал.

– Мне кажется, что мои люди напали на след немецкого резидента!

– Не слишком ли много резидентов для Варшавы? – скептически улыбнулся Баташов. – Шварц говорит об одном, вы – о другом. Что-то мне мало верится в такую удачу.

– А вы послушайте, Евгений Евграфович, не пожалеете.

– Ну что же, я вас внимательно слушаю, – взглянув на полковника, промолвил Баташов.

– Неделю назад один из моих лучших филёров, который следил за подозрительным типом, похожим на коммивояжера, обхаживавшем в ресторане полковника, как потом выяснилось, офицера из штаба армии. Перед расставанием «коммивояжер» обменялся с полковником конвертами. Дальнейшее наблюдение за объектом, который получил у нас кличку «коммивояжер», выяснило, что к нему под прикрытием темноты частенько захаживают поздние гости, которые потом бесследно исчезают в темных переулочках этой глухой варшавской окраины. Подозрительный тип проживает в довольно удачно расположенном доме, из которого можно выйти незамеченным в любой из трех окружающих его переулков. Самое выгодное расположение для совершения темных дел. В дневное время филёры выяснили, что «коммивояжер» дважды бывал в штабе 2-й армии, оба раза задерживаясь там на полтора-два часа. Не кажется ли вам это подозрительным?

– Вы выяснили у домохозяина, кто это?

– Пока нет. Домохозяин находится в отъезде, а у кого-то другого уточнять мои люди не стали. Побоялись спугнуть.

– И правильно сделали! – удовлетворенно воскликнул Баташов. – Что еще интересного сообщают филёры?

– Круг интересов «коммивояжера» довольно широкий и разнообразный. У меня под рукой донесения за вчерашний день.

Полковник раскрыл черную папку и, найдя нужную бумагу, начал монотонно читать:

«7.05 объект вышел из дома и, поймав извозчика, направился в сторону Петербургского вокзала. В 8-15 встретил экспресс и опрятно одетого господина из 7-го вагона. Господин передал объекту небольшой чемоданчик, и они вместе направились на привокзальную площадь. Зашли в церковь Марии Магдалины, поставили свечки, помолились и в 9.00, разошлись в разные стороны. Объект „коммивояжер“ пешком, по улице Виленской, направился к лавке купца Лейбемана. Неизвестный господин сел на поезд, направляющийся в Лодзь, где след его был потерян. В 10.27 „коммивояжер“ вышел от купца Лейбемана без чемоданчика, поймал извозчика и поехал в офицерский клуб, где пробыл до полудня с четвертью. В 12.30, поймав извозчика, поехал в ресторан „Бристоль“. В два с четвертью пополудни в компании двух офицеров он на извозчике направился в штаб 2-й армии, откуда вышел в четыре часа пополудни и на извозчике возвратился домой»…

Как это ни удивительно, но на этом контакты «коммивояжера» не заканчиваются, – оторвал глаза от донесения жандармский полковник, чувствуя неподдельный интерес генерала, – до полуночи у него в гостях побывали еще три посетителя. И, что самое интересное, вошли они через парадную дверь, а ушли проходными дворами, так и не попавшись на глаза моим людям.

– Как же это могло случиться? – заволновался генерал. – Ваши филёры, как это обычно водится, небось проспали?

– Ни в коем случае! – обиженно воскликнул полковник. – В городе последнее время неспокойно, появилось слишком много подозрительных личностей, поэтому больше двух-трех человек для наружного наблюдения я выделить не могу. А для полного прикрытия этого чертова дома и десятка мало…

– Но это же особый случай, – перебил Стравинского генерал, – сами видите, что живет там не простая птица.

– Вы, как всегда, правы! Но это я понял только сегодня, ознакомившись с последними донесениями. И поэтому решил сегодня же этого «коммивояжера» взять во время встречи с кем-нибудь из офицеров, но перед этим надумал посоветоваться с вами…

– И правильно сделали. Только сегодня брать «коммивояжера» ни в коем случае не надо! – категорически заявил Баташов. – За ним надо проследить и зафиксировать весь круг его знакомств. Мы должны иметь на руках всю обязательную доказательную базу, чтобы потом дело о шпионаже не рассыпалось в суде. А, кстати, по какому адресу проживает этот ваш «коммивояжер»?

Полковник заглянул в отчет филёра:

– Улица Мёдова, 7, квартира 5…

– Мёдова, 7, квартира 5? – удивленно воскликнул генерал. – Да там же… – Недосказав, он неожиданно осекся. – В общем, я рекомендую вам снять с этого объекта наблюдение, – после небольшой паузы удрученно промолвил Баташов, – «коммивояжер», это не тот, за кого вы его принимаете. Больше этого сказать вам я не имею права.

– Спасибо и на этом, – обиженно промолвил явно обескураженный жандармский полковник, – хорошо, что я об этом «коммивояжере» еще не доложил наверх, а то наделал бы делов.

– Ничего, бывает, – улыбнулся Баташов. – Я помню, как в Лодзи целых две недели мои люди за одним подозрительным субъектом ухлестывали, а выяснилось, что это агент губернского жандармского управления, работающий под прикрытием. Мой вам совет – по делам, относящимся к безопасности армии, лучше сразу же ставьте в известность армейские военно-контрольные отделения и меня не забывайте по старой дружбе.

– Вот за это и выпьем, – сразу же нашелся Стравинский и, разлив остатки коньяка, провозгласил тост: – За наше боевое братство!

Опорожнив бокалы, офицеры молча пожали друг другу руки. Но прежде чем откланяться, Баташов рассказал жандармскому полковнику о своих намерениях в отношении немецкого агента и попросил его помочь в этом важном для военной контрразведки деле.

Прекрасно понимая, что после неудачи с «Мясником» начальник контрразведки 2-й армии подполковник Залыга будет делать все, лишь бы реабилитировать себя перед ним, Баташов решил все имеющиеся у него документы по делу Шварца передать ему. Сам же вплотную занялся делом Мясоедова.

5

Не прошло и недели, как подполковник Залыга с виноватым видом предстал перед своим шефом.

– Виноват, ваше превосходительство, – с порога заявил он, – все было под контролем…

– Что, Шварц сбежал? – разгневанно прервал его оправдания Баташов.

– Нет! – поспешно выпалил Залыга.

– Значит, резидента упустили? – Привстал, все более и более раздражаясь, генерал. – Да я вас под трибунал за это отдам!

– Пожалуйста выслушайте меня, Евгений Евграфович, ваше превосходительство! – с отчаянием в голосе воскликнул контрразведчик. – Никого я не упустил!

– Тогда в чем же дело? – промолвил,