постепенно успокаиваясь, Баташов. – Вы можете доложить мне все по порядку четко и ясно?

– Постараюсь, – облегченно вздохнул Залыга и начал свой рассказ:

– На четвертый день, после того как в газете «Варшавские губернские ведомости» было напечатано нужное нам объявление, когда я уже подумывал о том, что резидент не придет и необходимо печатать новое объявление, в квартире, где жил под нашим присмотром Иоганн Шварц, прозвенел звонок. Офицер, который уже продолжительное время жил и действовал под прикрытием в квартире напротив, увидел в глазок невысокого роста полнотелого брюнета с лихо закрученными, явно наклеенными усами и настороженным взглядом на аристократически тонком лице. Как было уже заранее условлено, сотрудник опустил штору на окне, выходящем на улицу, подав тем самым знак людям из наружного наблюдения сосредоточить внимание на всех имеющихся в доме входах и выходах. Предварительно, инструктируя сотрудников, я поставил задачу взять подозреваемого, который придет по объявлению, под тайное наблюдение, дабы выяснить о нем все, что возможно. И ни в коем случае не упускать из вида. Но, как говорится, мы полагаем, а Бог располагает! Сотрудник из квартиры напротив, продолжая наблюдение за неизвестным, увидел, как дверь второй квартиры отворилась и на пороге появился Иоганн Шварц, который, увидев незнакомца, побледнел и на его вопрос о стоимости проживания, ничего не ответил, а полез дрожащей рукой в карман, чтобы вытащить половинку денежной купюры. Но явно что-то заподозривший субъект, не стал дожидаться, пока тот вытащит из кармана пароль, и дважды выстрелил в него, не вынимая из кармана руку. После этого незнакомец вложил в карман убитого толстый конверт и кинулся по лестнице вверх. Ошарашенный этим сотрудник, вместо того чтобы сразу же преследовать немецкого агента, а в этом у него сомнения не было, кинулся к Шварцу. Увидев у него во лбу кровоточащую дыру, сразу же понял, что тот сражен наповал и запоздало кинулся по лестнице вверх. Но шпион уже куда-то скрылся. В это время из переулка послышались крики, а затем выстрелы. В общем, когда мой сотрудник прибежал туда, все уже было кончено. Этот гад уложил двух лучших филеров, но и сам получил смертельное ранение. Его тут же отправили на станцию, где стоял санитарный поезд. Но сколько доктора над ним ни бились, тот вскоре отдал Богу душу. Вот в основном все! – обреченно закончил Залыга, ожидая от начальства разноса.

– Что же вы говорите об этом в минорном тоне? – радостно воскликнул генерал. – Это же наша маленькая, но победа! Конечно, было бы лучше, если б удалось проследить все связи этого резидента. Но и это неплохой результат. Вы выполнили главную задачу, обнаружили матерого шпиона и ликвидировали его. А это дорогого стоит.

Увидев, как подполковник Залыга удовлетворенно расправил свои могучие плечи, а на лице его появилась невольная радостная улыбка, Баташов добавил:

– Ну, вы очень-то не радуйтесь и не обольщайтесь тем, что за это дело вы и ваши люди получите какую-нибудь награду. Не очень-то нашего брата поощрять любят.

– А я скажу откровенно, как на духу, что для меня самая большая награда, это ваши добрые слова ко мне и моим людям, – признался подполковник. – Для всех нас великая честь служить под вашим началом!

– В нашем деле лучше недохвалить, чем перехвалить, – назидательно промолвил Баташов. – Но на этот раз я сделаю все для того, чтобы о плодотворной деятельности контршпионского отделения 2-й армии знали все. Но это будет потом, а пока что я хотел бы услышать продолжение этой истории. А главное, скажите мне, можем ли мы утверждать, что в перестрелке убит именно резидент, а не кто-то другой.

– При досмотре неизвестного, застреленного в переулке, нами была найдена половинка купюры, точь-в-точь как та, что была у Иоганна Шварца. Об этом можно судить и по одежде убитого, хотя… – замялся Залыга.

– Ну говорите, не тяните кобылу за хвост, – нетерпеливо промолвил генерал.

– Может быть, это не существенно, но кальсоны были на нем шерстяные, да к тому же на резинках, а не на завязках, как у нас, и, кроме того, сапоги были самого что ни на есть бюргерского покроя, с подошвой из буйволовой кожи, подбитой коваными гвоздиками. Добротная немецкая одежда. Такой рядовых разведчиков не снабжают.

– Важное наблюдение, – задумчиво промолвил Баташов, – но при составлении рапорта это вряд ли нам понадобится. А что еще нашли ваши люди?

– При досмотре Шварца кроме уже упомянутой ранее половинки денежной купюры у него в кармане найден толстый конверт, набитый деньгами. Всего две тысячи рублей. Деньги немалые. И, что самое интересное, на конверте не было никаких надписей. Это меня очень удивило. Зачем резидент сунул их в карман убитого им связника, я не мог понять до тех пор, пока не подержал пустой конверт над свечой. На плотной бумаге стали отчетливо видны латинские буквы «M i a s o e d o v», – зачитал каждую букву в отдельности подполковник, – и цифра «2000».

Что-то знакомое показалось Баташову при озвучивании Залыгой обнаруженных на конверте букв. Он заставил подполковника повторить буквы в той последовательности, в какой они проявились на конверте, и тогда генерал понял, почему эти буквы показались ему очень знакомыми.

«Да это же уже набившая мне оскомину фамилия Miasoedov – Мясоедов! – догадался он. – Неужели все эти деньги и в самом деле предназначались полковнику Мясоедову, или это продолжение чудовищной фальсификации немецкой разведки? Если второе, то это еще раз доказывает, что мы вышли именно на резидента, который, по всей видимости, намеревался использовать своего связника как почтальона, предназначенного на заклание. Тот должен был любыми путями доставить нам компромат на подозреваемого в измене полковника, что он и сделал. Недаром Шварц так опасался встречи со своим хозяином. Видно, предчувствовал какую-то опасность, исходящую от резидента, и в конце концов оказался прав».

– Да-а, довольно интересный факт вы мне неожиданно подкинули, – промолвил Баташов, напряженно думая о том, стоит ли обращать на него внимание руководства. Ведь если, как он предполагает, это не очередная фальсификация немецкой разведки, то конверт с деньгами может быть основным доказательством вины Мясоедова в связях с немецкой разведкой. А что, если это и в самом деле оплата ему за услуги? Не-е-ет, не стоит брать на себя такую ответственность…

– Вы уже приобщили конверт к делу? – спросил Баташов, не решаясь препятствовать ходу следствия, проводимого подполковником.

– А как же, дело-то ведь денежное, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил подполковник. – Не дай бог, копейка пропадет.

– Все правильно, – изучающе взглянув на Залыгу, промолвил генерал, так и не решившись рассказать ему о деле полковника Мясоедова. –