Шрифт:
Закладка:
И стоит мне только мысленно представить этих троих гниющими в вонючей тюремной клетке, как происходит, мать его, чудо, в которое мне реально пора начинать верить – сквозь гул в ушах и горький плач Веро́ники я слышу звук полицейских сирен.
–Бля*ь! Эта дура всё-таки вызвала копов!– плюётся чмо справа от меня.
–Морган! Надо сваливать!– подключается левый.
Но Морган так и продолжает стоять на месте, удерживая нож возле шеи мегерки. К счастью, делает он это всего несколько секунд. Затем грязно матюгается и прижимается губами к лицу Веро́ники.
–Мы ещё встретимся, детка. Это я тебе гарантирую,– цедит он и прячет нож в карман.
Отшвыривает мегерку от себя, как тряпку, и вместе со своими дружками убегает прочь.
Веро́ника кричит что-то прибывшим полицейским, указывая в сторону, куда только что рванули ублюдки, а затем подлетает ко мне и тоже падает на колени.
–Боже… Боже… Что они с тобой сделали? Мэтт… Ты меня слышишь? Видишь? Ответь мне!
Голова раскалывается, тело ноет от боли, в глазах всё капитально плывёт, но это мелочи. Главное, она в безопасности. Ей ничто не угрожает. К тому же весь физический дискомфорт как по волшебству притупляется, когда я начинаю ощущать на себе хаотично трогающие меня ручки.
–Ты весь в крови… Тебе нужно в больницу… Срочно!
–Не нужно… Всё нормально, нормально,– успокаиваю я и перехватываю её ледяные ладони, фокусируя взор на её влажных глазах.
–Нормально? Ты с ума сошёл? Они так тебя били! Боже! Я думала, они убьют тебя… Думала, убьют.
–Но не убили же. И вроде как даже ничего не сломали, так что успокойся. Главное, что ты цела,– обхватываю её щеки ладонями, скольжу взглядом по лицу.
Вроде кроме покраснения на скуле, больше повреждений не нахожу. Спускаюсь ниже. Блузка разорвана, молния на джинсах расстёгнута, ладони разбиты и испачканы кровью. Веро́ника вся дрожит, её прямо-таки колотит. И весь этот тремор передаётся и мне, кромсает на ошмётки, заставляет озвереть.
–Они ответят за это. Я клянусь тебе. Они за это заплатят,– едва слыша свой голос, хриплю я, прижимаясь лбом к её лбу.
–Не надо… Ничего не надо делать… Я надеюсь, их поймают сейчас. А тебе и так досталось. Не смей к ним лезть. Ещё раз подобного я не переживу,– плача, испуганно шепчет она мне в губы.
–Да уж… Фиговый из меня защитник, однако. Если бы не полицейские, то…
–Ты дурак?– перебивает она.– Глупости не неси! Их же трое было, а ты один. Так что ты самый лучший. Ты из-за меня чуть не погиб,– словно в беспамятстве бормочет мегерка, продолжая ощупывать меня на предмет повреждений.
–Надо же! Знал бы раньше, как заставить тебя оттаять, сразу бы в драку полез,– усмехаюсь я и тут же морщусь от боли, чувствуя, как кровь по лицу стремительно стекает вниз, пачкая багровыми пятнами её кожу, одежду, волосы.
Но Веро́ника не отстраняется, а наоборот льнёт ко мне ближе и обнимает. Крепко. Отчаянно. Будто минуту назад уже попрощалась со мной навсегда.
Мне больно, все мышцы торса гудят, но я и не думаю жаловаться и обнимаю занозу в ответ. Согреваю её дрожащую фигурку и сам сгораю до пепла. Кайф… Чистейший. Всепоглощающий. Срабатывающий как сильнейшее болеутоляющее и лекарство от всех физических повреждений.
Застываю на несколько секунд, прикрываю глаза, наслаждаюсь. Утыкаюсь носом в её шею, вдыхая. Слизистую и лёгкие забивает любимый запах, что перебивает даже металлический запах крови и запускает внутри меня красочный салют, яркими искрами пощипывающий всю изнанку кожи.
Да… Я точно вляпался в эту девчонку по самое не хочу. И сейчас, пока перенимаю всю её дрожь, страх и море других эмоций, ещё больше понимаю, что ни за что от неё не откажусь.
Горячие капли мощным потоком уже полчаса падают на меня, но я не чувствую облегчения. Интенсивно тру себя мочалкой, но всё равно ощущаю себя грязной, покрытой отпечатками чужих вонючих пальцев. Запах сигарет и перегара будто въелся в кожу, отказываясь уступать место цветочному аромату геля для душа.
Пусть физически я уже час как дома, в своём душе, в безопасности, но мысленно до сих пор нахожусь в тёмном парке, в ловушке из трёх мерзких мужских тел.
Ужас! Со мной никогда не происходило ничего настолько страшного. Ни разу. Даже неприятный случай с Алексом теперь кажется пустяковым.
Я по-прежнему трясусь от страха и даже заставить себя выбраться из душа не могу, боясь, что без омывающего меня потока воды станет труднее справляться с пережитым стрессом.
Наверное, я бы так и простояла там до тех пор, пока всю кожу с себя не содрала бы, если бы встревоженный голос мамы не привёл меня в чувство.
–Рони… милая, ты в порядке? Тебе нужна помощь?
–Нет… нет, не нужна,– быстро смываю с себя остатки пены и наконец выключаю воду.
–Ты уверена?
–Да.
Но мама не верит и входит в ванную, оглядывая меня заплаканным взглядом.
Она испугалась ничуть не меньше, чем я, когда мы с Мэттом, испачканные в крови и грязи, явились домой и рассказали о случившемся.
–Всё нормально, мам. Не переживай. Со мной всё нормально. Они ничего не успели мне сделать,– выбираясь из душа, успокаиваю её я.
Хотя последнее я явно зря добавила. Причём зря как для мамы, так и для себя. У нас обеих одновременно глаза наполняются слезами от мысли, чем всё могло для меня сегодня кончиться, если бы не Мэтт.
Мама подбегает ко мне и крепко обнимает. И тут уже слезы сдержать не удаётся. Мы обе плачем, обхватывая друг друга до удушья. Что-то шепчем, пытаясь успокоиться, и к счастью, через несколько минут у нас наконец получается.
–Я просто не понимаю, откуда эти бандиты появились в нашем районе. Сколько мы здесь живём, никогда ничего подобного не случалось,– стирая слезы с моих щёк, констатирует мама.
Отодвигается и даёт мне полотенце.
Я решаю не говорить, что на меня напал друг Алекса, чтобы не растягивать этот разговор дальше. Не сегодня. Не могу сейчас. И так пришлось все рассказывать полиции, а маме я поведаю об этом, когда станет легче. Пока же единственное, на чём я должна сконцентрироваться,– это на состоянии Уокера.
–Как Мэтт? Не удалось уговорить его поехать в больницу?– спрашиваю я, тщательно стирая влагу с тела.
–Нет. Не удалось. Упрямый, как баран. Но он сам без проблем смог принять душ, а значит, не всё так плохо. После я проверила его. Признаков сотрясения мозга вроде нет. Насчёт внутренних повреждений трудно сказать, но внешне есть несколько крупных гематом на животе и рёбрах, левый глаз заплыл и рассечение на брови пришлось зашить. Но ты и сама всё увидишь, когда пойдёшь к нему. Он лежит в одной из гостевых комнат,– сообщает мама, запуская в моё сердце добрую порцию трепета.
