В тексте «Скифской истории» о хозяйственном освоении Золотой Ордой территории Волжской Болгарии перечислен целый ряд построенных в Поволжье городов. Ссылка приводит нас к перечню городов, пожалованных ордынским царем, согласно включенному в Степенную книгу Житию, св. князю Федору Ростиславичу. Из этого списка Лызлов исключил русский Чернигов и добавил названия известных ему городов Арпача, Великого Сарая, Чалдая и Астрахани[454].

Для установления имени преемника Батыя на сарайском престоле использована статья Степенной книги о «Пленении Неврюеве» с сообщением о хождении в Орду Александра Невского, сведения из которой были сверены с Синопсисом[455].

В короткой заметке о татарском баскачестве на Руси Лызлов свел воедино фактические сведения Степенной о «численниках» и о восстаниях в русских городах против татарских ставленников в 1262 г., подтвержденные отсылкой к сообщению Хронографа[456]. Последнее было менее информативно, нежели красочные рассказы Степенной, однако содержало упоминание о том, что «по убиении … Батыеве повелеша князи рустии» (выделено мной. – А. Б.) убивать ханских баскаков, которые не захотели креститься[457]. Это утверждение оправдывало интерпретацию Лызловым стихийных городских восстаний 1262 г. как факта организованной борьбы русских князей против татарского ига в целом, что соответствовало социально-политическим взглядам дворянина, чуть не пострадавшего от Московского восстания 1682 г., случившегося вопреки воле верхов[458].

Немало страниц спустя Степенная упоминала в Повести о мучении св. князя Михаила Ярославича Тверского о принятии ханом Азбяком «срачиньской веры». Отметив как важный факт, что хан «прелестника Махомета учение прият», Лызлов наиболее раннее событие, связанное с этим ханом, обрел в Хронографе[459]. Это позволило ему опровергнуть утверждение Стрыйковского и Гваньини, будто Азбяк был «сыном Батыевым», поскольку между известной историку датой смерти Батыя и вычисленной им датой воцарения Азбяка (6815) прошло 59 лет – слишком много, чтобы поверить польским авторам[460].

Суммировав известные ему сведения об Азбяке, Лызлов в статье Степенной о страданиях митрополита Феогноста нашел упоминание под 6848 г. хана «Заннибека или Жаннибека». Согласно 7‑му титлу Жития св. митрополита Алексия, это был «сын Озбяков», что подтверждала и Хроника Стрыйковского. Установив, таким образом, происхождение и наиболее раннюю дату правления хана Жаннибека, Лызлов передал сообщение Стрыйковского об убийстве ханом своих братьев, подтвержденное указанием Хронографа, по которому далее рассказал о завоевании ханом Крыма и Тебриза (с подробностями по Ботеро) и др. событиях его правления[461].

Из того же Жития Алексия историк извлек краткое упоминание об исцелении митрополитом «царицы Тандулы» и убийстве Жаннибека сыном его Бердибеком, уточнив по Хронографу, что произошло это в год взятия Тебриза. В Житии оказались и подтвержденные Хронографом (на который автор не сослался), Стрыйковским и Гваньини сведения о последовательных погибелях сначала самого Бердибека «и немилостиваго его советника Товлубия», затем их убийцы хана «Акулпы» от хана «Наруса», убийцы последнего Хидырая, убийцы Хидырая Темироссы, о воцарении ставленника Мамая хана Овдула и кратком правлении хана Килдибека, наконец, о хане Амурате[462].

Факты, приведенные в Степенной книге и Хронографе Русском, образуют один из стержней повествования «Скифской истории». Рассматривая эти памятники как общеизвестные и легко доступные, Лызлов не стремился максимально включить их сведения в повествование. Так, говоря о Тимуре Тамерлане, автор просто указывает на соответствующую главу Хронографа и отсылает «неленостного благохотного читателя летописцев» к Степенной книге, где тот может «обрести довольную повесть»[463].

Степенная книга не служила автору и простым материалом для выписок. Лызлов довольно последовательно извлекает из нее не цитаты, а лишь фактические сведения, которые в сочетании со сведениями других источников позволяют восстановить ход интересующих автора событий. Так, Лызлов извлек из Степенной факты о войнах Седахмета и его орды против Руси и Польши, изложив их с дополнениями по сочинениям Гваньини и Кромера.

Продолжая начатый по иностранным источникам и Казанскому летописцу рассказ о хане Ахмате и освобождении Руси от ордынского ига, автор «Скифской истории» выбрал и весьма точно изложил основные факты из сообщений Степенной о набеге хана на г. Алексин и отказе великого князя ехать в Орду. С дополнениями по Стрыйковскому и Ботеро Лызлов привлек сведения Степенной о победе крымского хана Менди-Гирея над ханом Большой Орды Ахмедом[464].

Фактический материал из Степенной книги использовался и как основа повествования, так и для дополнений или исправлений сведений Казанского летописца, Истории Курбского и иностранных авторов. Например, он был дополнен сведениями Казанского летописца об обогащении Махмет-Аминя и участии в его походе на Нижний Новгород 20‑тысячного ногайского воинства. В свою очередь, глухое упоминание Казанского летописца о смерти Ивана III и вокняжении Василия III Лызлов заменил более точными сведениями Степенной книги; там же он нашел указание дня прибытия рати Д.И. Жилки к Казани[465].

Дополнения из Степенной сыграли важную роль в описании Астраханского взятия, сделанного в основном по Истории Курбского, с подтверждением отдельных фактов Хроникой Стрыйковского. Ссылка на Степенную книгу приведена и в подкрепление сообщений иностранных источников об обстоятельствах подчинения Крыма турецким султаном[466].

Не менее интересная работа была произведена Лызловым с хронографическим материалом. Используя приведенные в Хронографе факты, автор по-своему осмыслял и строил на их основе аналитическое изложение хода событий, выверенное, разумеется, по всем другим источникам. Так, на основе «Синопсиса» историк расширяет хронографическое описание штурма монголами Киева. По Хронике Стрыйковского он дополняет рассказ Хронографа Русского о походе Батыя в Центральную Европу. При рассмотрении сомнительной статьи Хронографа «О убиении Батыя» Лызлов ссылается на «Синопсис» и трактат Гваньини «О татарах»[467].

Хронограф стал основным источником при описании нашествия хана Тохтамыша на Русь в 1382 г. Автор строго отобрал факты из подробного рассказа, изложил их в более верном хронологическом порядке, заключение же истории – о падении Тохтамыша и бегстве его к Витовту – основал на другой главе Хронографа и подтвердил сообщением Стрыйковского[468].

Ряд хронографических сведений Лызлов использовал в рассказе о Тимуре. Из Хронографа Русского он извлек основные сообщения о ханах Жанибеке и Булат-Салтане, подтвержденные по Степенной. В сочетании с материалами последней рассказы Хронографа легли в основу текста «Скифской истории» о хане Улу-Махмете (как историк, в соответствии с Засекиным летописцем, называет Улуг-Мухаммада, именовавшегося в Хронографе и Степенной просто Махметом), о пленении его сыновьями великого князя Василия Темного (об освобождении которого сообщается по Стрыйковскому)[469].

С дополнениями по Стрыйковскому Хронограф использован в рассказах о Лазаре, деспоте сербском, о битве на Косовом поле. С дополнениями по Бельскому – о войнах султана Баозита в Македонии и Греции, его отношениях со Стефаном Лазаревичем и