class="p1">Конечно, от одной этой мысли я чувствую стыд. Дэвис любил Адэйр. Все еще любит ее. Я рада за него, правда. Он идет в медицину за своей мечтой. А в Галвестоне есть большая больница, где он сможет работать. Думаю, ему будет слишком больно проживать их мечту без нее. Но мысль о том, чтобы оставить ее позади, даже хуже.

— У ма есть отличное предложение от свалочной компании из Алабамы. — Голос Дэвиса возвращает меня в кабину пикапа. — Думаю, она заработает достаточно, чтобы уйти на пенсию. Но ты знаешь ма. — Он оборачивается ко мне с широкой улыбкой. Я изо всех сил стараюсь ответить тем же. — Она не знает, как и пять минут усидеть спокойно. Найдет себе где-нибудь подработку, уверен.

Я киваю, радостно соглашаясь и достаточно сносно изображая энтузиазм, потому что Дэвис не одаривает меня одним из своих жалостливых взглядов. Вместо этого он съезжает с шоссе в Мерсер и едет по городским улицам, пока мы не находим «Гюнтера».

Краска на здании выглядит выцветшей, теперь она приглушенно розовато-лиловая, вероятно, из-за многих лет на палящем солнце. Огромная мультяшная крыса с длинной бородой и в солнечных очках едет на тюнингованной тачке через здание. Мы спрашиваем первого же встречного сотрудника, и нам показывают на владельца, Билли Гюнтера, с такими же крысиными передними зубами и клочковатой рыжей бородой. Только кажется он давно перевалившим за порог пенсии — сгорбившимся и хромающим.

— Я не с ним общался, — говорит Дэвис. — У того парня был молодой голос.

Мы решаем зайти внутрь и поговорить с женщиной за стойкой. У нее длинные острые ногти, высокий начес, она одета в обтягивающую футболку с V-образным вырезом, из которого сиськи стремятся вывалиться наружу.

Кэнди, как написано у нее на бейджике — черт, ну и поиздевались же над ней родители, — сидит на телефоне, за кассой и нетерпеливо обслуживает покупателей в гордом одиночестве.

— Чем я могу помочь, дорогуша?

Она оглядывает Дэвиса, будто это ее следующий десерт. Он выглядит привлекательно, не поспоришь — пусть на это изрядно работает форма механика «Автосвалки Харви», хотя мощный рычащий бульдог на логотипе все же перебор.

Дэвис тяжело опирается на высокую стойку, плавя Кэнди своими роскошными карими глазами. Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться.

— Мой босс звонил вчера после обеда. Он ищет… — Дэвис достает из кармана обрывок бумаги и щурится, чтобы прочитать написанное. — «Файербёрд» с передними клипсами, в сборе, заводской цвет сто девяносто четыре дробь двести. — Он вежливо складывает бумажку обратно в карман и окатывает Кэнди горячим взглядом.

Ну она от этого начинает журчать, как котенок. Я ни слова из сказанного не поняла, но Кэнди, похоже, говорит на его языке.

— Это чертовски специфичный запрос, но я гляну, можно ли заказать. — Она соблазнительно поднимает бровь, затем несколько секунд стучит по клавишам компьютера. — Турбо? Или седан?

— Турбо.

— С черной рамкой или галогеновые передние фары?

— С рамкой.

«Тук-тук-тук».

Дэвис протяжно свистит, когда она называет цену.

— Это намно-ого превышает бюджет моего клиента. — Дэвис вытягивает шею, будто пытаясь кинуть взгляд на машины на разбор, припаркованные позади. Затем наклоняется к ней: — Да ладно, неужели нет у вас ничего, что можно было бы прибрать подешевле?

Она закусывает губу и кидает быстрый взгляд на мастерскую, а затем заговорщицки наклоняется к нему:

— Ты этого от меня не слышал…

Внутри расцветает надежда.

Дэвис драматично закусывает губу.

— Но Билли-младшего вызывали подобрать новенький «Понтиак Файербёрд», который разбила балованная богачка. Сбила оленя в том месяце. Крыло всмятку, серьезные повреждения ходовой части.

Я тихонько охаю. Под стойкой Дэвис сжимает мою руку. Его глаза не отрываются от Кэнди. Он внимательно слушает. Очаровательная улыбка ни на миг не слезает с его лица.

— Трепаться об этом нам нельзя, потому что она заплатила нам за молчание, чтобы папуля не узнал. — Кэнди наигранно закатывает глаза. — Но мы все отгоняем к де Рою, — шепчет она, а затем нацарапывает адрес и телефон на обратной стороне своей визитки. — Отправляйся к де Рою, он о тебе позаботится.

— Ты спасительница. — Дэвис в благодарность сжимает ее пальцы, и мне кажется, что ее вот-вот разорвет.

Колени дрожат, как желе, когда мы уходим прочь.

— Что ж, — говорит Дэвис уголком рта, пока мы проходим мимо помолодевшей крысиной версии Билли Гюнтера-старшего. — Похоже, мы направляемся к де Рою.

— Черт, мужик. — Зубы у де Роя сверкают белизной. Его привлекательное лицо излучает очарование и самодовольство. — Нам мусорщики подгоняют или забирают тачки отовсюду — от Огайо до Галф-Шорс [4]. — Он докатывает шину от грузовика к груде столь же истрепанных шин. — Всем нужна та или иная деталь. Но если говорить о настолько новой тачке… — Он берется за другую шину. — Тогда, возможно, кто-то ее уже купил. Сделки оформляют владельцы, а не мы. Найдешь ВИН-номер — найдешь, кому принадлежит машина. Тогда, может, получится ее отследить.

От таких прекрасных новостей я не могу удержаться оттого, чтобы послать Дэвису широкую улыбку.

— Если только все сделали по официальному, — добавляет де Рой, сдувая нашу надежду. Шансы на это определенно невысокие.

Поездка обратно проходит в тишине, потому что никто из нас не хочет разговаривать о поиске машины, которая убила настолько дорогого нам человека.

Мы почти дома, когда Дэвис заговаривает.

— Мы найдем этот ВИН-номер, — обещает он.

Я наклоняю ладонь с пробкой туда-сюда, наблюдая, как солнечные лучи играют на синем стекле.

— Ванда из суда мне должна за замену аккумулятора. Я узнаю, нет ли у нее связей в автотранспортном.

Я молча киваю.

— Эй. — Что-то есть в серьезности его тона, что заставляет меня посмотреть на него. — Я хочу показать тебе кое-что, перед тем как отвезти домой.

— Да? — говорю я ему, опуская козырек, чтобы не ослепляли закатные лучи. — Что показать?

— Кое-что, что не давало мне покоя. — Он включает левый поворотник у конца дороги, и я напрягаюсь.

Последние несколько недель я неплохо избегала шоссе девятнадцать. Черт, да я делала крюк в две мили по дороге Шо-Чепел, только чтобы держаться подальше. Я не ездила по нему с тех пор, как Уайт и тетя Вайолет затащили меня туда, чтобы воткнуть один из этих белых памятных крестов на обочине дороги, где умерла Адэйр. Рейлин сказала, что получилось очень красиво, будто мы праздновали Пасху посреди лета, со всеми этими фальшивыми весенними цветами из «Уолмарта».

Мне же кажется, будто они украсили место преступления. У меня куча способов отдать дань памяти Адэйр, и я точно не хочу увековечивать место, где ее убили.

Еще тетя Вайолет сказала, что