Я поднимаюсь с импровизированной кровати, не зная, что ей сказать.

— Я сказала Гордону, что у тебя заболела тетя и тебе нужно было ее проведать, — говорит Дженис, следуя за мной к задней двери кухни.

— Ладно. — Я через голову надеваю фартук посудомойщика.

— Ладно? Это все? Я уже второй раз за месяц ловлю тебя спящим на заднем дворе после начала смены.

— Ладно, — снова говорю я, потому что больше сказать нечего. Я беру с пола серый ящик и прижимаюсь спиной к двери кухни.

— Чувак. — Резкий шепот Дженис останавливает меня. — Как насчет благодарности за то, что прикрыла твою задницу?

— Спасибо. — Я протискиваюсь в закусочную.

Бормотание посетителей, звон приборов и скрип по посуде поглощают меня.

— Клевая татуха! — Писклявый голос парнишки — восклицательный знак среди ровного гомона и звяканья приборов о тарелки.

Его глаза жадно пожирают выбитый на предплечье рисунок. Я еле связно благодарю.

Его мать переводит внимание на мою руку и хмурится, когда ее глаза пробегаются по кровавым гвоздям, пронзающим лапки вороны, не одобряя рисунок. Из пустоты вороньего тела я вижу прекрасные глаза девушки из моих снов.

— Допивай молоко быстрее, — резко говорит мать мальчику, заглатывая остатки своего кофе.

Я убираю посуду с их стола в благодарном молчании. Исчезая так же быстро, как и появился.

Так я провел уже неделю. Я просто нахожусь здесь — никакого больше потерянного времени, никаких необъяснимых исчезновений. Пока я ищу место для ночлега, я пытаюсь понять, что случилось и почему все прекратилось.

Закусочную накрывает темнота, лето сменяет осень. Я жду на парковке возле Дженис. От дыма сигареты, торчащей из уголка ее рта, жжет в носу. Она отсчитывает процент своих чаевых для меня.

— Ну, у тебя вообще есть свой угол? — спрашивает Дженис, забравшись в машину.

Ее глаза поблескивают, а хитрая улыбка растягивает губы. В воздухе висит надежда. Она может быть со мной одного возраста, какой бы он ни был, или на несколько лет старше. В ней нет ничего неприятного, но и ничего примечательного. Ее предложение и намерения ясны. Ни то, ни другое меня не интересует.

Я складываю банкноты и засовываю в задний карман, затем гашу ее надежду:

— Ага. У друга на диване. Увидимся завтра. — Я сую руки в карманы куртки, которую подобрал среди оставленных в закусочной вещей, и ухожу.

Я не успеваю уйти с парковки, когда слышу громкую ругань:

— Черт, черт, черт!

Я кидаю взгляд через плечо в сторону фонаря. Силуэт девушки, разгоняющей дым, который струится из-под капота. Еще несколько ругательств вылетают из ее рта, когда она обжигает руку, поднимая капот.

Я опускаю голову и занимаюсь своими делами, когда меня окликают:

— Извините!

Я прикрываю глаза, заглушая собственную ругань. Мне просто хотелось устроить голову на бугристой подушке в мотеле, в котором я нашел комнату, позвонив туда после обеда.

— Что-нибудь понимаешь в тачках? — спрашивает она.

Как бы мне ни хотелось притвориться, что она говорит не со мной, я единственный остался на парковке.

Я с неохотой поворачиваюсь. Машины у меня никогда не было, но я достаточно работал на стоянках для грузовиков, чтобы научиться паре полезных трюков.

— Спасибо огромное, — говорит она, когда я подхожу ближе. — Клянусь, от этой развалюхи проблем больше, чем пользы.

— Может, перегрелась. — Я захожу под фонарь, чтобы взглянуть поближе.

Сердце пропускает удар, когда я вижу ее. Там прямо передо мной стоит девушка, которая не покидала мои сны с самого детства.

— Грач?

Благодарности

Моему агенту Джилл Марр спасибо за то, что влюбилась в эту книгу, за твой энтузиазм, за то, что верила в меня и мои тексты. Ты ожидала многого и многое дала. Я навечно благодарна. И я безмерно счастлива оттого, что буду работать с тобой над многими будущими книгами.

Моему редактору Мередит Кларк спасибо за пронзительный редакторский взгляд, за любовь к этой книге и за то, что увидела ее потенциал, за то, что хотела знать больше. Черт подери, много же тебе пришлось выполоть повторяющихся слов и странных фраз. От глубины души хочу поблагодарить тебя всем своим «колотящимся сердцем».

Всей команде «Миры», спасибо вам за то, что полюбили эту историю и помогли ей выйти в мир.

Си-Джей Редуайн — за протянутую руку и помощь в один из самых тяжелых моментов моей карьеры. За доброту и любовь. За подаренную мне отвагу продолжать. За это я навсегда благодарна.

Валери Коул — за то, что читала первые черновики и подбодряла меня, за поддержку в самые трудные моменты. Твоя дружба и верность значат для меня все.

Моим девчонкам из Теннесси: Джеки, Лизе, Кэт, Эмили, Белинде и Мишель. Вы не сделали ровно ничего, чтобы помочь мне написать эту книгу, но хотели, чтобы ваши имена в ней были, так что вот. «Правда грубой не бывает». Наши эпичные девчачьи поездки подарили мне радость и смех, которые нужны были в перерывах между письмом. Люблю вас!

Хезер Деметриос, моей наставнице, моей подруге — эта книга не существовала бы без твоего глубочайшего понимания. Ты увидела мой потенциал написать что-то особое прежде меня самой. Ты научила меня, как найти слова, которые могла написать только я. Я буду всегда благодарна за нашу совместную работу. Спасибо, что научила меня верить в себя, чтобы я могла перейти на следующий уровень.

Моему папочке — твоя любовь и поддержка всю мою жизнь значили для меня все. Ничто не приносит мне большего счастья, чем сидеть с тобой на крыльце. Я люблю тебя, папочка.

Моей дражайшей подруге Эвелин Скай — я ценю каждую унцию нашей дружбы. Ты была рядом в самые трудные моменты. Спасибо за то, что читала ранние черновики и помогала мне отыскать историю.

Мои мальчикам Люку и Джексону, которые не читали ни одной из моих книг — я люблю вас всем сердцем. Что мамочке вам приготовить?

Моему мужу Крису — за то, что всегда поддерживал меня и верил, что я справлюсь. Я люблю тебя.

Примечания

1

«Джон Дир» — производитель сельскохозяйственной техники.

2

«Уолмарт» — сеть гипермаркетов нижнего ценового сегмента.

3

Филип Джессоп (1897–1986) — американский дипломат и юрист, известный своими достижениями в области международного права.

4

Галф-Шорс — город в штате Алабама.