– Должна сказать, что шляпка великолепна, – говорит леди Селвин.

– Merci, мадам, – француженка прикасается к бахроме. – Я сделала ее сама, по могольской моде.

– Правда? – леди Селвин прикасается к застежке своей накидки. – Я сделала эту застежку из кольца для штор.

– Как умно, мадам!

– Я разработала дизайн многих своих платьев и почти всех охотничьих нарядов. Но я еще никогда не пыталась сшить шляпку, – глаза леди Селвин вспыхивают от вдохновения.

– Не хотите ли примерить мою, мадам? Или это нетактичный вопрос?

Леди Селвин с восторгом соглашается.

– Мне идет? – спрашивает она, поворачиваясь в сторону Рума, который не успевает и слова сказать, как вклинивается француженка:

– Мадам выглядит как кругосветная путешественница.

– О, как бы я хотела путешествовать. Раньше я путешествовала с лордом Селвином. Но теперь старею.

– А дом требует постоянного внимания леди Селвин, – добавляет Рум.

– Да, – леди Селвин кивает Руму. – Это тоже.

– Но чего можно еще желать, живя в одном из самых красивых загородных домов в Европе? – мисс Жанна приглаживает выбившиеся каштановые пряди волос. – Французские загородные дома едва ли могут сравниться с вашим. К нашей огромной зависти.

Она с улыбкой обводит взглядом комнату, пока ее улыбка не упирается в Рума, который совсем не улыбается.

– Не стоит ли нам, – говорит Рум, – поговорить о том, что вы писали в письме?

– Конечно. Месье? – обращается она к Феллоузу, стоящему у двери. – Не будете ли вы так любезны позвать моего камердинера?

Камердинер? Рум изумлен. Не горничная?

Еще более удивительно: вошедший камердинер – молодой человек со смуглой кожей, черными волосами и ровным пробором набок. В руках он несет кожаный сундук. Рум смотрит. За шесть лет он не видел ни одного индуса. Он видел в Лондоне африканцев. Однажды совершил ошибку, спросив у турка, не из Индии ли он, чем очень турка обидел. Но этот – индус, он уверен. И не просто индус. Этот нос, этот мясистый, кричащий нос. Нос – малабарский или мадрасский. Всем носам нос.

– Рум, – говорит леди Селвин несколько резко. – Не принесешь ли ты маленький столик?

Придя в себя, Рум поднимает угловой столик и ставит его перед гостями. Камердинер опускает сундук и отпирает крышку.

Мисс Жанна вытягивает руку.

– Подушка, Аббас.

Рум, вновь занявший свое место у камина, замирает. Аббас. Значит, мусульманин. Возможно, пакистанец…

– Рум, – говорит леди Селвин, держа в руках подушку. – Что думаешь?

– Хм-м-м, – бесстрастно говорит он, глядя вниз на подушку и сплетения золотого шитья.

– Это действительно эмблема Типу, – говорит леди Селвин. – Тигр, пожирающий двуглавую птицу династии Водеяров.

– Какой династии? – переспрашивает мисс Жанна.

– Во-де-яров. Они были заклятыми врагами Типу, одними из многих. Ну, пока он их не убил. Теперь мы восстановили на троне одного из их детей.

– Десятилетнего, если не ошибаюсь, – говорит Рум, пытаясь уловить хоть какую-то реакцию камердинера, раздражение или преданность. Камердинер остается непроницаемым и достает из сумки сложенное одеяние.

– А это, – говорит мисс Жанна, разворачивая наряд так, что он драпирует ее колени, – называется джама. Это халат Типу Султана, мой отец видел, как он его носил.

Ткань представляет собой выцветший белый муслин с полупрозрачной каймой и узором из золотых рапир.

– С уверенностью заявляю, – леди Селвин изучает обратную сторону ткани, – что этот узор типичен для Типу. Кроме него, никому не было дозволено использовать его.

Наконец камердинер двумя руками вручает мисс Жанне маленькую бархатную коробочку. Так и Рума учили вручать и принимать подарок. Давать и брать обеими руками.

– Разрешите? – спрашивает мисс Жанна и надевает кольцо на указательный палец леди Селвин.

Леди Селвин поднимает руку, рассматривая кольцо с мечтательным выражением лица.

– У него есть аура, не так ли?

При упоминании ауры – опасный поворот – Рум решает, что пора вмешаться.

– Откуда у вас эти вещи, мисс?

Следует старая история об отце-часовщике и Типу – его покровителе. Рум пытается найти несоответствия, но их нет.

– Мой отец был фаворитом Типу Султана и получил от него эти подарки перед возвращением во Францию. Мне они не нужны, и я бы предпочла оставить их под покровительством человека, который сохранил бы их.

– За определенную сумму, – добавляет Рум.

– По договоренности, – отвечает мисс Жанна.

Леди Селвин гладит мантию.

– Посмотри на уровень мастерства, Рум.

Он ощупывает ткань.

– Выглядит немного поношенным.

– Возможно, потому что он носил его, – говорит мисс Жанна.

Дамы обсуждают подушку из паланкина, мисс Жанна утверждает, что подушка взята из паланкина боевого слона самого Типу, возможно, того самого слона, на котором, по их общему предположению, он участвовал в битве при Поллиуре…

Тем временем Рум подносит кольцо к окну. Агат, толстый и гладко обточенный, переливается оттенками карамели и сливок. Его интересует не столько сам агат, сколько отверстие, сквозь которое когда-то был продет мизинец тирана.

– Примерьте, месье.

Голос мисс Жанны доносится до него словно издалека, и он осознает, что обе женщины смотрят на него.

Он кладет кольцо на стол.

– Сомневаюсь, что оно подойдет. Говорят, он был очень толстым.

Он возвращается к леди Селвин и ждет смены темы.

– Что ж, – говорит леди Селвин, – все это очень интересно. Как долго вы пробудете в деревне?

– Всего несколько ночей, мадам.

Леди Селвин говорит, что ей придется посоветоваться со своими помощниками (из которых Рум знает только себя) и, возможно, привезти кого-нибудь из Лондона для оценки кольца.

– Как пожелаете, мадам, – мисс Жанна с сожалением улыбается, словно зная, что ответ в конце концов будет отрицательным. – Не буду больше отнимать ваше время. Но я хотела бы спросить… – она слегка вздрагивает, – можно ли осмотреть дом? Мы приехали издалека…

– Моя дорогая, разумеется. Раньше я часто проводила экскурсии, – леди Селвин поднимается и, продолжая говорить, ведет ее в прихожую, – Но потом кто-то отломал клюв у моего римского орла. Это статуэтка первого века нашей эры. И чтобы скрыть свое злодеяние, они прикарманили этот кусочек! Вот почему я закрыла свой дом для широкой публики и принимаю только избранных гостей, – леди Селвин качает головой, как бы удивляясь человеческой природе, – проблема людей в том, что они смотрят руками.

Она останавливается у основания лестницы, под мрачным светом кованого фонаря.

– Возможно, вы узнаете дизайн этой лестницы. Я взяла за основу библиотечную лестницу в Руанском соборе.

– Ах, да! Она показалась мне знакомой. Вы бывали в Руане, мадам?

– Нет, но я видела лестницу в книге, и она мне очень понравилась. Мне хотелось такой же стильной меланхолии, – она указывает на конические колонны, сводчатые и арочные окна, обращая их взоры к доспехам, которые когда-то принадлежали Франциску I, а теперь тихо поблескивают в нише во втором пролете. – Лестницы стали для