class="p1">Так зародился ее интерес к мавританскому и восточному искусству. Четырехлистник можно было встретить по всему дому, на светильниках и уличных фонарях, на постельных принадлежностях и спинках стульев. Она даже добавила его к фамильному гербу, что привело в ужас обывателей, которые не могли забыть о ее происхождении из среднего класса. Все знали, что она – талончик на еду, на котором лорд Селвин женился из-за ее состояния и угольных шахт. Лорд Селвин был сыном бывшего премьер-министра, но у него не было больше ни поддержки отца, ни регулярных пополнений капитала с сахарной плантации на Барбадосе, которую его скупой дядя продал.

Сегодня, спустя тридцать лет после постройки, замок Клеверпойнт предстает во всей своей готической молодости: разросшийся, украшенный башенками и пинаклями, умытый белой известью. Он стоит в стороне от вдовьих вилл, которые усеивают Темзу, – все как одна с серьезными колоннами, греко-римской симметрией. На каждом из многочисленных фасадов замка – хотя бы одно окно в форме четырехлистника.

Одним ранним сентябрьским утром самое большое из этих окон атакует ворон. Три раза подряд: сначала варварское карканье, а несколько секунд спустя – ожесточенный удар клювом в стекло.

Рум садится в постели, вырванный из сна. Ему показалось, что он слышит выстрел. Ему показалось, что он снова на поле боя, сепай в поисках выхода, которого, конечно же, не было. Он слышит, как дворецкий бежит по коридору, хлопает в ладоши и кричит:

– Кыш! Кыш, я сказал!

Еще один вскрик, еще один удар в стекло. Феллоуз сможет приструнить птицу, решает Рум. Разбираться с воинственной дичью – дело дворецкого. Рум – личный секретарь и земельный поверенный леди Селвин: он заботится о ее делах.

* * *

– Миледи, – говорит Рум, входя в Желтый салон.

Леди Селвин сидит в кресле у камина, повернув лицо к потрескивающему пламени. В свои семьдесят два она энергична, остроумна и любит одеваться по собственным эскизам, причем иногда так, будто наряжалась в темноте. Сегодня на ней какая-то объемная накидка из бледно-розового крепдешина, развевающаяся за ее плечами, как пара летающих легких.

– Рум, – говорит она, – ты слышал эту сатанинскую птицу? Феллоуз сказал, она поцарапала стекло.

– Полагаю, это был ворон.

– Чего он хотел, как ты думаешь?

– Подозреваю, что он увидел собственное отражение и принял его за соперника.

– Надеюсь, это не предзнаменование, – ее глаза блестят, будто эта идея ее привлекает. – Охота через три дня. Может случиться что угодно.

– Ничего не случится, миледи, если только вы не станете прыгать.

Она поворачивается лицом к огню.

– Но у меня так хорошо получается.

– Эгги, – тихо говорит он. – Мы обсуждали это.

Она вздыхает и откидывается на спинку, накидка шелестит, сминаясь.

Он идет перевернуть полено в камине. Вид пламени, омывающего дерево, погружает его в раздумья. Моргнув, он поворачивается спиной к огню, решая оставаться сосредоточенным в присутствии гостьи.

Ее зовут Жанна Дю Лез. Месяц назад она прислала им письмо, в котором выразила восхищение коллекцией восточных диковинок леди Селвин и в частности – знаменитым механизмом Тигра Типу: Если леди Селвин пожелает пополнить этими предметами свою коллекцию и богатство Англии, я буду рада посетить ее и обсудить условия.

Несколько лет назад Рум сопровождал леди Селвин в Лондон на двухлетнюю годовщину осады Серингапатама. Дамы надели маленькие круглые шляпки с длинным плюмажем в могольском стиле. Слуги – туники, подпоясанные лентами с тигровыми полосами. Заплатив шиллинг, люди собирались толпой под фреской на потолке, на которой медленно сменялись различные этапы осады. Вот английские войска собираются вокруг валов форта (никакого следа сепаев, заметил Рум); вот Типу стреляет из винтовки в толпу; Уэлсли держит фонарь над телом умирающего Типу (поразительно, что он лежит без рубашки, на его мускулистом торсе след меча); горит дворец; широкобедрых туземных женщин уносят, как мешки с зерном; с валов развевается флаг Ост-Индской компании.

Еще за два шиллинга люди выстраивались в очередь, которая тянулась вокруг квартала, чтобы получить возможность вблизи увидеть механизм, рекламируемый как «Тигр Типу». Большинство подходили к нему с благоговением и трепетом, приседая, чтобы рассмотреть место, где зубы тигра вонзаются в шею солдата. Несколько дам побледнели, их пришлось вывести. Конечно, периодически объявлялась обезьяна, которая раскладывала свои руки по клавишам органа и пела «Боже, храни королеву» так, словно только что единолично изобрела иронию.

На протяжении всего празднества Рум оставался рядом с леди Селвин. Как владелица механизма, она приобрела статус знаменитости и привлекла множество поклонников Типу. Один фанатик пытался продать ей крошечный пучок волос в прозрачном футляре, клянясь, что волосы были срезаны с усов Типу. Какая наглость! Более того: Леди Селвин начала присматриваться к волоску и даже попросила Рума поискать увеличительное стекло.

Леди Селвин всегда была мечтательной натурой, легко увлекающейся аурами и фантазиями. Отчасти именно это его в ней и восхищает.

Рум хочет лишь защитить ее от тех, кто может воспользоваться ею. (Эти мошенники везде и принимают любые обличья; вполне возможно, даже облик француженки с восхитительным почерком, украшенным убедительными завитушками.) И даже если француженка права и это действительно вещи Типу Султана, то зачем кому-то нужна подушка, в которую тиран профукал последние дни своей жизни?

Будь воля Рума, француженке провели бы короткую экскурсию и отправили паковать чемоданы. Но леди Селвин настаивает на том, чтобы взглянуть на сказочные вещи.

– Если они поддельные, я это сразу пойму, – говорит она.

В половине десятого в дверях появляется Феллоуз и объявляет мисс Жанну Дю Лез. Феллоуз не смотрит на Рума и достаточно умен, чтобы не смотреть дважды на накидку леди Селвин. Вместо этого он обращается к окну и отступает в сторону.

Входит она: женщина с темными волосами и таким розовым румянцем на щеках, будто она бежала всю дорогу до их дома. На ней желтое платье с открытой шеей, а на голове – причудливый ярко-желтый тюрбан.

– Миледи, – делает она реверанс. – Enchantée.

– Добро пожаловать, – леди Селвин жестом указывает на свободное место. – Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне у огня. Надеюсь, дорога была гладкой?

– Такой гладкой, что я могла читать газету, мадам. Ваши английские кареты намного лучше наших.

– Какие новости во Франции? – спрашивает леди Селвин. – Не считая того, что вытворяет Маленький Капрал.

– Действительно, времена сейчас нестабильные, мадам, – француженка слегка пожимает плечами и продолжает: – Хотя по погоде этого не скажешь.

Хорошо сыграно, думает Рум, ожидая у камина, пока его представят. Дамы сравнивают прошлогоднее лето с нынешним. Рум замечает атласную сумочку у нее на коленях. Не шелковую. Женщина без средств. Он ловит ее взгляд.

– Это мистер Рум, – говорит леди Селвин, – мой поверенный и советник.

– Enchantée, – говорит француженка,