– Русские, союзники?! – все еще не веря, спросила Ревекка.

– Не знаю, – мотнула головой та, – а хоть бы кто, надо выбираться. Там не будут высматривать, где наши клоповники, а где эсэсовские гнезда.

Двери в барак распахнулись, и ворвались два вооруженных эсэсовца.

– На улицу! Построиться! Шевелись!

Ревекка испуганно стащила с койки ботинки. Едва нацепив их, она получила ощутимый тычок в спину и начала пробираться следом за Касей, успев в последний момент ухватить рюкзак с запасами и вещами.

Черное ночное небо освещалось красными всполохами: несколько бараков горели. Ревекка крутила головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит и чего от них хотели охранники, надрывавшие глотки. Вдалеке грохотала артиллерия. Сотни узниц испуганно метались среди бараков, пытаясь в темноте построиться в колонны. Кася ухватилась за живот, стараясь уберечь его от случайных толчков. Ревекка хотела было скинуть рюкзак на землю, чтобы достать вещи и одеться, но увидела Зофку с Любой. Женщины кинулись друг другу навстречу. Сказать ничего они не успели.

– В строй!

Какой-то охранник вскинул винтовку. Узницы испуганно повиновались. Одна за другой неровные колонны начали выдвигаться по дороге, ведущей в главный лагерь. Ревекка цепко держала Касину руку, боясь потерять ее в темноте. Тем, кто был в колодках, идти становилось все труднее и труднее. Грязный мокрый снег, взбитый сотнями ног, лип к деревянным подошвам и повисал на них тяжелыми плотными комьями. Ревекка с ужасом смотрела на ноги Зофки и Любы – передать им ботинки она так и не сумела. Когда одну из колодок облепило так, что и ступить уже было нельзя без потери равновесия, Зофка на секунду остановилась и дернула ногой, пытаясь стряхнуть снег. Но вместе с грязной наледью с тощей ноги слетела и колодка. Она тут же кинулась поднимать, но не успела даже нагнуться, как автоматная очередь, заглушив чавканье снежной каши, полоснула ее по спине. Не издав ни звука, Зофка накрыла собой колодку и осталась на ней навечно. Ревекка вскинула руку и прижала ко рту, пытаясь заглушить стон ужаса и ярости.

– Не смотри, не смотри. Потом поплачем, – зашипела Кася, – за всех поплачем…

Ревекка, механически переступая, оглушенно уставилась в ночное небо. Ничего там не поменялось, ни пяди не закровоточило от того, что под ним только что не стало еще одного человека. Звезды и луна по-прежнему сияли, услужливо освещая скорбный путь. Ревекка опустила голову и уставилась себе под ноги. Больше она не поднимала лица, быстро переставляла ноги, стараясь ступать в след впереди идущей. Кто там теперь шел, после того как Зофки не стало, она не знала. Не хотела даже смотреть. Через время она почувствовала, как рука Каси тянет ее назад. Сцепив зубы, Ревекка потянула ее вперед. Кася застонала.

– Нет сил больше. Не идут ноги.

Ревекка не отвечала. Рюкзак рвал спину, будто камнями набитый, но она продолжала тянуть и его, и Касю за собой. Дыхание сбилось, а сердце ухало где-то под горлом, из последних сил продолжая гнать закипевшую кровь. Снова раздались выстрелы, но никто уже не оборачивался, знали: замешкаются – и их так же оставят тут навечно. Поддерживая одной рукой живот, Кася плелась, от слабости ничего не видя перед собой, взгляд терялся в мутной дымке, и, если б не держала ее крепко другая рука, уже бы сдалась. Когда обе готовы были вот-вот рухнуть в снежную кашу, колонна, наконец, вошла в основной лагерь и встала.

Узницы молча вертели головами, ожидая дальнейших распоряжений от охраны, но… никого не было. Эсэсы исчезли так же быстро, как и появились. Капо тоже растерянно переглядывались между собой, не зная, что делать дальше. Пока стояли, Ревекка поискала глазами Любу, но ее нигде не было видно. Ревекка не хотела думать, куда та пропала. «Узниц много, затерялась где-то», – с надеждой думала она.

А небо меж тем привычно начало менять свои краски, из черного становясь темно-бурым, потом светло-бурым, пока, наконец, тягучая зимняя серость не нависла над ними, придавив новым днем. Измученные замерзшие женщины по-прежнему стояли посреди главного лагеря, не понимая, куда им двигаться дальше. Не в силах больше стоять, Кася сняла куртку, чтоб хоть немного остыть, и осела прямо на холодную промерзшую землю. Ревекка потянула ее наверх:

– Простудишься, совсем сил не будет, вставай.

Но Кася упрямо мотнула головой:

– Не могу. Мне бы хоть глоточек, может, и встала бы. Совсем мочи нет, пить хочу.

Но воды у них как раз не было. Ревекка в отчаянии оглянулась: лагерь вытянулся вдоль широкой прямой дороги, по сторонам которой выстроились одинаковые бараки, и ни комочка чистого снега между ними – от стены до стены сплошная закопченная наледь с грязью. Набравшись смелости, женщины начали выходить из колонн, разглядывая близлежащие бараки. Ревекка отпустила Касину руку, которая безвольно упала на землю, скинула рядом рюкзак и пошла за какой-то тенью, двигавшейся к ограждению. Тень приблизилась к решетке, отогнула ее и вылезла на другой стороне. Недолго думая, Ревекка последовала за ней. Услышав шорох за спиной, тень вздрогнула и обернулась, и Ревекка узнала Беату.

– А, ты… Зачем крадешься? Чуть богу душу не отдала… Думала, эсэс за мной!

– Куда идешь? Сбежать хочешь? – спросила Ревекка.

– Сбежишь тут, как же, – проворчала Беата. – До ближайшей деревни, а там местные же и выдадут.

Так и не ответив, куда идет, она развернулась и потопала в туманное предрассветное марево. Ревекка не отставала. Впереди послышались странные звуки, будто кто-то колол дрова. Через несколько минут они вышли к реке и Ревекка поняла, что за звуки она слышала: на берегу сидели две женщины в полосатых халатах и пытались продолбить котелками лунку во льду. Услышав шаги за спиной, они резко вскочили, но, разглядев в сером тумане, кто идет, тут же вернулись к своему делу. Ревекка чуть не охнула от радости и нащупала под курткой и свой котелок. Беата присоединилась к женщинам, Ревекка хотела последовать ее примеру, но, подняв глаза, заметила, что за ними наблюдали с противоположного берега. Там стояла женщина с ведром, очевидно, пришедшая за водой, – перед ней дымилась большая рубленая прорубь. На голове у нее было что-то круглое и меховое, на ногах сапоги, на плечах полушубок, крепко перехваченный поясом, а главное, круглолицая, с раскрасневшимся от холода лицом. Она с интересом разглядывала узниц. Ревекка не могла отвести от нее взгляда: вот так просто за водой, без опаски. Выходит, в этом мире еще может такое быть… Внизу что-то булькнуло – девушкам наконец-то удалось проделать лунку в крепком январском льду. Ревекка кинулась помогать расширять ее. Когда она вновь подняла голову, женщина на другом берегу уже шла прочь от реки, тяжело кренясь в сторону полного ведра. Ревекка поспешила