нужны были не столько ему, сколько людям из спецслужб, которые так нехорошо с ним когда-то поступили! И, поймай он прежнего подельника, фактически он просто передаст его им, а не найдет свое золото…6

С утра 3 января 1913 года вольнонаемный агент московской сыскной полиции Георгий Константинович Ратманов стоял перед зеркалом, в очередной раз поправляя свежий накрахмаленный воротничок. Щеки пощипывало от недавнего применения опасной бритвы и изрядной порции впитанного цветочного одеколона фабрики «Брокар». Он должен был хорошо выглядеть, чтобы наилучшим образом зарекомендовать себя на службе, а в конечном счете – начать новую жизнь в не самом плохом, что уж говорить, теле Ратманова. Больше не оглядываясь на будущее, куда путь для него, вероятно, был заказан, и никому не доверяя в прошлом.

Он теперь «Per se – Per se». В переводе с латыни – «сам по себе». Но зря, что ли, он почти два десятка лет тянул полицейскую лямку, покатался по всем известным горячим точкам, заговорил не меньше десятка потенциальных самоубийц и террористов, объективно являясь одним из лучших оперов своего века. Примени все это к реалиям нового, то есть старого времени, и построишь здесь не менее успешную карьеру. Возможно даже, доберешься до вершин служебной лестницы, несмотря ни на какие войны и революции. А может, и благодаря им…

Вон, сам Кошко считает новичка очень перспективным! Ведь многие нынешние современники Ратманова не потерялись в бурях революций, а даже сделали карьеру. Как старший адъютант штаба 14-й кавалерийской дивизии Варшавского военного округа, будущий Маршал Советского Союза Борис Шапошников. Или как Алексей Брусилов – пока еще помощник командующего Варшавским военным округом, но в 1917-м – главнокомандующий всей русской армией, а после революции возглавивший Особое совещание при главнокомандующем вооруженными силами республики…

Надо сказать, по полицейской линии таких успешных карьер, пожалуй, что и не было. Ну Кренев в Петрограде в восемнадцатом году научил большевиков приемам царской сыскной полиции. А остальные? Маршалк, помощник Кошко, послужил чуть-чуть и сбежал в Польшу. Кошко отправился в эмиграцию, где устроился управляющим салоном меховой одежды в Париже. А Зубатов и вовсе свел счеты с жизнью. Но надо было с чего-то начинать, подать пример остальным! Особенно если ты знаешь, что и как будет, и даже можешь кое-что изменить…

Не на шутку мотивированный открывающимися перспективами Ратманов пулей пролетел несколько лестничных пролетов и вышел на улицу. Нет, так не пойдет. В новой жизни он должен выглядеть не как запыхавшийся Гимназист, а как солидный, степенный господин, который одним своим видом говорит, что это все не хухры-мухры… Посему поступь Георгия Константиновича сделалась более медленной и вальяжной. Он не спеша повернул за угол. Сощурился от внезапно ударившего по глазам зимнего солнца. И… получил чем-то тяжелым по голове…

А дальше – темный коридор со светом в конце. Непонятные звуки и запахи. Все по классике. О том же вам расскажут пережившие клиническую смерть или кому…

Глава 11. Беспорядок в Нижнем

1

…И очнулся уже весной… В самый разгар Романовских торжеств… Не спрашивайте: а что, так можно было? Потому как и Ратманова никто об этом не спросил. А просто поставил, так сказать, перед фактом…

Команда Двуреченского приступила к выполнению основных обязанностей по охране священной особы императора, его семьи и высших сановников государства 16 мая 1913 года во Владимире. В оперативную группу входили четверо. Сам коллежский секретарь шел за старшего. В подчинении у него были офицер Особого отдела корнет Александр Монахов, вольнонаемный агент сыскной полиции Георгий Ратманов и секретный сотрудник или освед при том же ведомстве… Дуля, он же, как выяснилось, Дормидонт Лакомкин.

Все четверо были вооружены маузерами последней модели, спрятанными в наплечной кобуре американского фасона. В карманах имелись два отъемных магазина по десять зарядов каждый. Также охранникам выдали служебные удостоверения синего картона, запаянные для сохранности в стекло. Удостоверения были с фотокарточкой обладателя и заверялись подписью московского градоначальника Адрианова. Документ давал право проходить на все мероприятия предстоящих празднеств, за оцепления и ограждения и даже находиться при августейших особах.

Кроме того, Двуреченский состоял в прямом подчинении у помощника начальника Московского охранного отделения ротмистра барона фон Штемпеля и выполнял его указания. Правом приказывать ему обладал также начальник дворцовой полиции полковник Спиридович. Чины жандармерии и общей полиции на местах таких прав уже не имели. А всего подобных команд смешанного состава было семь. Причем во всех остальных заправляли офицеры охранки, и только пятой руководил сыщик. И лишь под его рукой состояли уголовные…

Внутри команды обязанности распределились както сами собой, без конкуренции и обид, ну и… без ведома Ратманова. Георгий специализировался по фартовым, а также общей разработке текущих операций. Монахов знал в лицо многих революционных деятелей и отвечал за политический сыск. Ну а Дуля заведовал силовыми акциями: разогнать толпу, набить нахалу морду или взять к ногтю подозрительного.

Торжества во Владимире начались в час дня. Государь вышел из вагона в форме Лейб-гренадерского Екатеринославского полка и на двух автомобилях поехал с семьей в Успенский собор. Там приложился к чудотворной иконе Владимирской Божьей Матери, осмотрел достопримечательности в ризнице и прошел в Дмитриевский собор.

После чего августейшее семейство разделилось. Императрица с наследником вернулась на вокзал, чтобы проехать поездом до Боголюбова и ждать государя там. А царь с дочерьми и свитой направился в Суздаль.

2

Именно по пути в этот обычно сонный городок команда номер пять впервые и проявила себя. От Владимира до Суздаля всего-то 34 версты, зато какие… К царскому кортежу по пути следования выходили крестные ходы, махали руками ученики сельских школ, а на перекрестках дорог крестьяне поставили столы с хлебом-солью и приглашали государя отведать.

Царский автомобиль замер возле Суходола. Николай Александрович решил сделать не предусмотренную программой торжеств остановку. И к нему тут же сбежались до двухсот человек местного населения. Люди плотной стеной окружили государя, смотрели во все глаза, некоторые даже пытались коснуться его одежды. Царских дочерей просто прижали к отцу. А крестьяне незаметно для себя принялись смыкать круг: задние ряды напирали, положение становилось опасным!

Свита и чины конвоя спохватились слишком поздно. Они пытались разомкнуть кольцо зевак снаружи, но те упирались и не хотели расходиться. Тогда-то и подлетел едущий в конце кортежа мотор с командой Двуреченского. Коллежский секретарь быстро оценил ситуацию и скомандовал:

– Дуля, проделай коридор к его величеству. Живо! А Ратманову вывести его наружу и доставить к автомобилю. Монахов, делай, как я!

Гигант ворвался в толпу с тыла и принялся расталкивать зевак самым бесцеремонным образом. Кто не хотел отстраниться, получал такую банку в спину, что не падал с ног, только опираясь на соседей. В итоге всего за