был сослуживцем царя по Преображенскому полку. Вдобавок сам ни в кого не стрелял, а из-за произошедшего как будто даже не смутился. Просто стоял при полном параде и щурился, глядя на яркое майское солнце… Либо улыбался, поймав на себе взгляд Ратманова: «Выжил, Гимназист… Ну черт с тобой, игра продолжается…»

Вскоре Казака и вовсе как ветром сдуло куда-то вслед за высокопоставленными сановниками и офицерами. Вероятно, лично высказывать императору слова сочувствия из-за скомканных проводов и возносить хвалы Господу за то, что самого страшного удалось избежать, а на передовицах газет не написали «6 мая 1868 – 27 мая 1913».

Впрочем, вскоре сам Ратманов занял место помазанника Божия… Во всяком случае, на упомянутых передовицах…

7

Старый и неприятный знакомый Григорий Кисловский, репортер и фотокорреспондент газеты «Московский листок», был тут как тут. То была далеко не первая встреча Георгия с этим навязчивым молодым человеком. После первой Ратманову с трудом удалось не попасть в кадр во время инцидента с самоубийством фабриканта на мосту. Во время второй он таки дал в нос Кисловскому, греющему уши на пожаре. Но теперь ситуация развернулась кардинально. И даже такой тип, как Кисловский, сумел сослужить хорошую службу…

– Господи, это же вы? – Газетчик подошел к Ратманову, явно побаиваясь того после предыдущих попыток сближения.

– Да. – В этот раз бежать было некуда.

– Я хотел спросить… Но вдруг вы меня того… опять в ухо?

– Нет. Извини, в прошлый раз случайно вышло…

– Хорошо… Если я правильно понимаю, вы только что…

– Ну как бы да… – перебил попаданец. – Отпираться уже поздно…

– Тогда не соблаговолите ли… Дать мне небольшое пояснение по факту произошедшего, а именно – чудесного спасения Богом данного императора Всероссийского…

– И что я должен буду сказать? – Георгий поморщился и снова перебил интервьюера.

А вскоре усилиями преимущественно Кисловского родилась настоящая сенсация и одна из самых известных газетных заметок своего времени под названием «Спаситель Царя и Отечества». Появилась она в свежем номере «Московского листка», вернее, даже не в полноценном выпуске, а особом прибавлении к уже вышедшему от 27 мая 1913-го. Ну а потом была дружно перепечатана и всеми другими изданиями.

«Чрезвычайное происшествие при отправлении Государя Императора Николая Александровича в столицу с Александровского вокзала Москвы! Царь выжил! Но русский царь, у себя в России, в Первопрестольной и Златоглавой древней столице, на глазах у всех едва не был зверски, варварски убит русскою же рукою… И кем? И кем?! Над покусителями еще долго будет висеть этот почти первородный грех. Над теми из них, кто не понял, что посягательство на царя – есть посягательство на сам народ, есть насилие над народною же свободою! Однако нашелся и внутри народа нашего храбрый муж, который вовремя заметил убивцев, принял на себя одну из их пуль и указал на остальных, чем спас не только Государя и августейшую семью, и это, разумеется, главное, но и большое количество окрестного народа!»

Пожалуй, весь мир облетела фотографическая карточка, на которой Жоржик стоит у продырявленного пулей мотора. Ну а «Московский листок» заключал:

«Этим замечательным человеком оказался простой агент Московской сыскной полиции! Человек из народа, Спаситель царя и Отечества! Какое слово может в эту минуту выразить всю нашу великую народную любовь к государю и благодарность к его чудесному Спасителю? Это слово «Спа-си-бо»! Георгию Константиновичу Ратманову, имя которого теперь останется в веках…»

Что было в XXI веке? В телеграм-канале полицейского главка могла появиться сводка: «Силами УВД Центрального административного округа столицы пресечена противоправная деятельность…»

Или: «Старший оперуполномоченный управления уголовного розыска Ю. В. Бурлак награжден почетной грамотой за участие в поимке преступника…» – в газете «Петровка, 38».

А то и вовсе: «Оборотни в погонах продолжают терроризировать простых москвичей. Некто Бурлаков пока не один из них, но кто знает…» – в Life.ru.

Надо сказать, Юрий Бурлак никогда особо и не стремился к славе. Хотя маленькие подвиги на службе совершал исправно. Просто раньше и повода не было для чего-то особенного. Обычный опер. Обычная работа. Обычная жизнь. Обычная смерть от пули… А тут другое. Он вдруг стал частью гигантского пазла, где именно его, Бурлака, слово или действие имело значение. Во многом от него зависело, когда начнется или кончится Первая мировая, случится ли революция…

Что в сухом остатке? Попаданец стал героем. И здраво рассудив, решил остаться пусть и не в своем времени, но в том, где его действительно замечают и даже ценят. И плевать на Двуреченского, Геращенкова, Штемпеля, Казака, Лодыгу, Хряка, Риту, Оксану, Петра, Стешу, Дулю и всех тех, кто когда-либо вставал на его пути. Пусть живут…

А его жизнь определенно налаживалась… Новая жизнь здесь… И пусть она по-прежнему зависела от многих переменных и неизвестных, хоть бы даже от недоброжелателей из будущего, которые зачем-то его сюда заслали, теперешнее существование нравилось ему все больше и больше…

Между делом Кисловский подогнал проходку на «Мнимого больного» в МХТ с самим Станиславским в главной роли! И хотя Константин Сергеевич восклицал: «Не верю!», уже в ближайшую пятницу, 31 мая, героя ждал еще и торжественный прием в Кремле от имени московского градоначальника Адрианова. Хотя, постойте, это по старому стилю, а по новому – то будет уже в пятницу, 13-го…

Конец 2-й книги.