Позже царский и свитский поезда сделали длительную 12-часовую остановку на станции Деболовская. Однако литер «Б» с чинами охраны проехал уже в следующий город маршрута – Петровск, чтобы все там подготовить к встрече императора. На сон, как обычно, почти не было времени. А потому попаданец твердо решил: если в этот раз его кто-нибудь разбудит – в лучшем случае получит кулаком в глаз!

Кулаком получил молодой, почти юный проводник поезда.

– Георгий Константинович! Георгий Константинович… Черт… Мне велено было вас разбудить…

Ратманов очнулся и немедленно сел:

– Прошу прощения… Что за срочность?

– Вас… Вас… Его благородие спрашивают.

– Чье благородие? – не понял спросонья пассажир.

– Наше. – В купе, улыбнувшись, заглянул барон Штемпель.

– Борис Александрович.

– Георгий Константинович.

Ротмистр также посмотрел на проводника, сделал снисходительное лицо и сунул парнишке полуимпериал, то есть золотую монету номиналом в 5 рублей:

– А вы идите, приведите себя в порядок…

В соседнем купе уже заседали. Причем довольно неожиданно все подвинулись, чтобы посадить Ратманова на самое видное место. Это что? Будет публичная порка? Или хотя бы награждение перед казнью? Вскоре все встало на свои места:

– Вы отличились больше других. Молодцы! – Ротмистр сел на диван подле Ратманова и сообщил, что, в целом, царский визит проходит пока, слава Богу, благополучно.

По-прежнему самым опасным эпизодом была поимка в Нижнем Новгороде торговца скатертями, который явился поглазеть на государя с двумя пистолетами. Также в заслугу страже поставили задержание психически больного, разгуливавшего по праздничной Костроме с копытным ножом в кармане. Причем в обоих случаях отличился один и тот же человек – Георгий Ратманов. Жора аж протер глаза.

– А помогали ему Монахов и Лакомкин. Под умелым руководством коллежского секретаря, – добавил Штемпель и неожиданно обратился к коллеге по Охранному отделению: – Александр Александрович, а вы какого мнения о господине Ратманове? Годится он для нашей службы?

Жора протер глаза вторично. Для сна было как-то слишком реалистично.

– Еще как годится! – ответил Монахов. – Я за ним целую неделю наблюдаю. Все видит, все помнит, очень быстро принимает решения. Правильные решения. Как будто Ратманова где-то много лет этому учили!

Только Двуреченский чуть насмешливо фыркнул, но ничего не стал говорить. А ротмистр обратился уже к самому Георгию:

– Не желаете перейти в Московское охранное отделение? Есть вакансия вольнонаемного служащего. Оклад сто сорок рублей плюс наградные.

– А какие будут обязанности? – поинтересовался на всякий случай бывший Гимназист.

– Руководить осведомлением в уголовных кругах. В той их части, которая соприкасается с политическими преступниками. Главным образом это относится к анархистам…

Опять эти анархисты…

– Еще эсеры-максималисты очень дружат с фартовыми, – продолжил фон Штемпель. – Вам эта публика хорошо знакома, думаете вы действительно быстро, а нам такие специалисты нужны!

Тут Викентий Саввич уже не выдержал:

– Нам с Кошко они тоже нужны! А у вас и без Ратманова штат исчисляется сотней агентов. Обойдетесь как-нибудь!

– Грубо, – покачал головой барон. – Я ведь не с вами разговариваю вообще-то. И решать судьбу Георгий будет сам, у нас не крепостное право.

– Позволю вам напомнить, что он уголовный преступник, – продолжил напирать чиновник для поручений. – Жора Гимназист сбежал при этапировании и находится в циркулярном розыске. И как раз нам с Кошко решать его судьбу.

– А я позволю вам напомнить, что по итогам Романовских торжеств его ждет амнистия. И вообще, меньше спорьте с политической полицией. А то, не ровен час, того…

– Какое еще «того»?! – окончательно рассердился Двуреченский. – Держите свои намеки при себе, ротмистр. Зазнались там, в охранке. У нас один министр. И ему важны все честно служащие. Аркадий Францевич Кошко еще поучит вашего Мартынова приемам сыска. А я вас!

Штемпель отвернулся от коллежского секретаря и протянул Георгию четвертной билет, в пять раз больше, чем сумма, которой откупился от проводника:

– Вот, примите. Наградные за случай в Нижнем Новгороде. Расписку с вас возьму, не обессудьте – деньги любят счет. Пять рублей туда тоже вписаны… И подумайте о моем предложении, когда торжества закончатся.

Как только Георгий написал расписку, ротмистр объявил:

– Команде номер пять разрешается отпуск. В Петровск и Переславль-Залесский можете не ехать, мы справимся без вас. Места спокойные, зевак будет немного. Копите силы на Москву! Там всех трудней.

– А разве Сергиев Посад тоже без нас пройдет? – удивился Монахов.

– Нет, без вас там не обойдется, – пояснил ротмистр. – Но сутки отдыха у вас есть!

Так царские стражники получили краткосрочный отпуск. Попаданец наконец как следует отоспался и даже выпил пива в вагоне-ресторане. Заодно пригласив туда Дулю с Монаховым. На троих ребята «свернули голову» целому червонцу, то есть десяти рублям. Говорили все сплошь о погоде и какой-то прочей ерунде и немного об окончании первой войны на Балканах. Двуреченский куда-то ушел и не показывался.

А что касается Штемпеля… Была, конечно, мысль засесть с ним в купе и также попытать насчет попаданчества… Однако Ратманов почитал себя умным человеком, который семь раз отмерит, прежде чем один раз отрезать. Посему решил отложить любые подобные эксперименты до полного окончания торжеств…

Глава 13. Отступать некуда – впереди Москва

Во время краткосрочного отпуска сыщик все же захотел осмотреть многострадальный Петровск. Но это оказалось малоинтересным занятием. В маленьком заштатном городишке пойти было решительно некуда. А почему многострадальный? Потому что через 12 лет он лишится статуса города и станет селом Петровским, а еще через четверть века – так и вовсе поселком городского типа. Вот такие изгибы истории…

Послонявшись бесцельно по улицам, Жора не придумал ничего лучше, чем снова лечь спать. Однако на этот раз его разбудил Викентий Саввич и провел с несостоявшимся дезертиром воспитательную беседу. Весь ее смысл сводился к тому, что жандармам веры нет – поматросят и бросят. Сыскная полиция намного надежнее, там агентуру ценят и берегут. А свои слова коллежский секретарь подкрепил еще и бумажкой в пятьдесят рублей, то есть переплатив вдвое по сравнению с прижимистым бароном:

– Вот видишь, мы и платим больше.

– Ага, больше! Штемпель обещал оклад в сто сорок рублей. А у вас я получаю всего тридцать. Когда повысите оклад жалованья?

– Когда вся эта суета закончится, Аркадий Францевич обдумает твое будущее, ты у него на хорошем счету. Москва большая, дел там много. Если захочешь, и впрямь перейдешь из вольнонаемных агентов в классные чиновники. Образование есть, быстро получишь первый чин. А пока держись подальше от голубых мундиров. Не зря их все ненавидят.

– Твой Аркадий Францевич через два года перейдет на службу в Департамент полиции и возглавит Восьмое делопроизводство, – сообщил вдруг Георгий. – А после революции, когда Кошко сбежит из Крыма в Константинополь, они вдвоем с нынешним начальником Московского охранного отделения Мартыновым создадут там частное детективное агентство.

– Опять ты со своими предсказаниями, – рассердился Двуреченский. – Революция-проституция… Никто не знает будущего, никто!

– Я знаю. И бросил бы