Шрифт:
Закладка:
– Готовы к занятиям, парни и девушки? – Стив выкрикивает команду, и люди занимают места в разных частях спортзала. – Были ли какие-нибудь госпитализации за последнюю неделю, симптомы, о которых нужно сообщить? Нет? Отлично. Музыку, маэстро, пожалуйста!
Именно Джоэл включает проигрыватель компакт-дисков, и настойчивый ритм Another One Bites вырывается из динамика.
Джоэл подходит к Стиву, стоящему впереди, подмигивает мне и хлопает в ладоши в такт музыке.
– Хорошо, давайте разогреемся легким маршем.
Он не участвует в занятиях, он их ведет. Какое облегчение!
Он ловит мой взгляд и ухмыляется.
– И тебя это тоже касается, Керри Смит! Здесь нет уклонистов.
Джоэл подбадривает, уговаривает, смеется, играет. Он хорош. Великолепен!
И когда он демонстрирует упражнения, заметно, что к нему возвращается его грация. Я не видела, чтобы он двигался так легко, с той последней ночи 1999 года.
Джоэл и Стив по очереди возглавляют разные секции, отлично работая в тандеме. Порой звучат гимны реанимации, и я понимаю, что это шутка, и что юмор висельника, который поддерживает нас в приемной «Скорой помощи», так же важен и для этих пациентов.
Когда все заканчивается, Джоэл подходит ко мне, его лицо и тело сияют, кожа гладкая.
– Ну как тебе?
– Одобряю. Как долго ты этим занимаешься?
– С тех пор как ты объяснила мне после триатлона, что к чему. Я погуглил «сердце» и «волонтерство». Прости, я помню, мы обещали быть честными друг с другом, но я не был уверен, что продержусь здесь.
– У тебя здорово получается, – я так долго поддразнивала его и придиралась, что говорить комплименты кажется неловким. – И что теперь?
– Теперь пришло время вечеринки.
Coasters, как они себя называют, устраивают рождественскую вечеринку неподалеку, в Anchor. Жены и члены семьи тоже приглашены, заполняя большу́ю часть уютного места.
– Это твоя девушка, Джоэл?
– Не твоя весовая категория, приятель!
Я краснею, но Джоэл качает головой.
– Нет, не моя девушка, слишком хороша для меня. Но она была моей спасительницей. Делала мне искусственное дыхание.
– О, подсаживайся ко мне, милая, – предлагает одна из женщин, пододвигаясь и наливая мне стакан красного. – Мы можем обменяться историями.
Ее зовут Эли, и она замужем за Люком, худым мужчиной, который выглядит самым больным из всех.
– С большинством парней случились только тривиальные вещи, типа сердечных приступов или стентирования и шунтирования. Но у Люка была остановка сердца, как у Джоэла.
Она рассказывает мне, что ее муж, изящный, как скрипка, важная персона в местной лиге по сквошу, однажды ночью лег спать, и она проснулась, услышав, как он задыхается. Она не смогла его разбудить и позвонила в 999:
– Мне казалось, что это происходит с кем-то другим. Они сказали мне, что делать, и…
Ее глаза становятся огромными и тревожными, когда она вспоминает. Это та сторона, которую мы никогда не видим.
– Но с ним все в порядке, верно?
Эли поднимает взгляд на Люка.
– Говорят, у него все хорошо. У него неважная память, и он очень устает. Это должно пройти.
– А как вы?
– О, я в порядке! – восклицает она. – То есть я, конечно, плохо сплю. Мне снятся кошмары о том, что я не проснулась вовремя и на следующее утро обнаружила его рядом с собой мертвым… – она резко замолкает; я поднимаю глаза, чтобы понять, в чем дело: оказывается, ее муж пристально наблюдает за ней, и она усмехается. – На самом деле нам так повезло! И когда мы видим, насколько хорошо себя чувствует Джоэл спустя почти пять лет после остановки сердца, это вселяет в нас обоих надежду. Быстро ли он пришел в себя?
Этот вопрос ставит меня в тупик. Физически – да. Но морально…
Я ищу его взглядом. Джоэл в центре группы, стоит у бара, рассказывает истории и смеется. Поймав мой взгляд, он поднимает бутылку колы и подмигивает. Счастье светится внутри меня, ощущение тепла и принятия – размером с футбольный мяч.
– У Джоэла были свои трудности, поверьте мне. Но, надеюсь, теперь он снова на правильном пути.
– А как насчет тебя, Керри?
Я смеюсь.
– Я в порядке. Это же не я почти умерла.
По дороге домой мы говорим о Coasters, и он признается мне, что у него есть планы. Он записался на онлайн-курс по питанию и персональным тренировкам на будущий год.
– Пока только базовый, но мне это действительно нравится. Я подумывал о том, чтобы поступить на полный рабочий день, может быть, даже получить ученую степень. Это звучит безумно, Керри?
– Как раз наоборот. Тебе давно пора взять себя в руки.
– Как тебе парни? Понравились?
Я тронута тем, что это так важно для него.
– Очень. И ты уже помогаешь людям. Например, тому парню, Люку: для него это первые дни, но его жена говорит, что он определенно воодушевлен, видя, насколько ты здоров. Эй, может быть, ты даже мог бы снова начать играть в футбол?
Он сосредоточен на дороге, я тоже молчу.
– Нет. Я больше никогда не буду играть.
– Что, даже не пнешь по мячу, когда у тебя появится семья?
Снова тишина.
– У меня никогда не будет детей. В случае, если это… – он постукивает по месту, куда вшито его устройство. – …если это то, что я могу ненароком передать по наследству. Плюс я был бы дерьмовым отцом.
Дождь утих, но ветер стал сильнее. Большой воздушный шар в виде Санты порывом ветра сдувает с тротуара, и тот летит через дорогу к нам, отскакивает от ветрового стекла и направляется к морю.
Мы приближаемся к дому, но мне хочется, чтобы путешествие длилось дольше.
– Высади меня на главной дороге, пожалуйста, – мне не нужно объяснять почему.
– Итак, ты работаешь в Рождество? – интересуется он.
– Ага. Я выхожу в сочельник и в день подарков. Ночные смены.
– Вау, ты, должно быть, действительно разозлила своих боссов!
– Я вызвалась добровольцем. У многих моих коллег есть дети и для них это важнее, – к тому же это означает, что у меня есть оправдание, чтобы не терпеть Рождество в полном составе семьи Смитов, в комплекте с бесцеремонными расспросами моей сестры об отложенной свадьбе. – А как у тебя?
– Мама собирается зарезать какое-нибудь бедное животное с органической фермы, чтобы отпраздновать возвращение блудного сына из края наркотического забвения…
– Слишком сурово. Они прошли с тобой через ад, Джоэл.
– Знаю. Помнишь ту шутку, которая у нас была раньше: «как придурки»? Я придурок, верно?
Он сворачивает на Хейзелмер-Кресент и заезжает так, чтобы бунгало не было видно.
– Послушай, Керри. Есть кое-что еще. Очные курсы спортивной науки, которые я рассматриваю, находятся далеко от Брайтона.
Мой желудок сжимается, будто я снова прыгаю с парашютом. Я не хочу, чтобы он уезжал. Но это эгоистично с моей стороны, особенно после того, как я заявила ему, что мы можем быть только друзьями.
Он наклоняется, чтобы обнять меня, а я думаю: «Не уезжай! Я не вынесу, если ты уйдешь». Я упиваюсь его запахом и ощущением его рук на моей спине, точно мы потерпели кораблекрушение и цепляемся друг за друга, чтобы удержаться на плаву.
Отпуская меня, он явно ожидает какой-нибудь банальности. «Удачи». «До свидания». «Счастливого Рождества».
Вместо этого я притягиваю его лицо к своему и целую его, и осознаю́, что не могу отпустить.
23 декабря 2004 года
35. Тим
Я никогда не видел настолько испуганного пациента.
– Это Зойи, двадцать пять лет. Поступила вчера вечером в отделение неотложной помощи сразу после полуночи с болью в животе и преждевременными родами. В системе нет дородовой помощи, тем не менее они отправили ее сюда. Как ты себя сейчас чувствуешь, Зойи?
Консультант направляет свою широченную доброжелательную улыбку женщине, которая смотрит в ответ невидящими глазами с расширенными зрачками. Тело Зойи такое миниатюрное, что ее можно было бы принять за ребенка, если бы не напряженный, огромный живот, который привлекает наше внимание. Ее щеки кажутся раскрасневшимися, но, когда я приглядываюсь повнимательнее, я понимаю, что это повреждения – воспаленные язвочки на фоне ее
