— В темноте? Так ведь видно же…

Кадомацу ещё сильнее рассмеялась — точно, ведь ракшасы отлично видят ночью. Неудивительно, что райские обычаи им кажутся странными…

…Ильхан пропустил удар по почкам, но ответил хлестким пинком по локтевому нервному узлу. Потом нырнул под неуклюжий хук, и подсечкой сбил эту тушу на пол, прямо в лужу его собственной мочи. Матерясь, противник согнулся и покатился по полу, размазывая по себе собственные нечистоты — оказывается, он упал на собственное, эбеново-чёрное мужское достоинство и сломал его. Это не остановило бой, «черные» выставили другого, кулачника. Ильхан усмехнулся, и, обменявшись парой ударов, стал серьёзнее — что-что, а драться тут умели, и янычар переместился, как задумывалось, к подготовленному друзьями проходу.

Уголовник пошел в наступление. В чём надо отдать должное — новый противник хорошо умел бить в голову — быстро, резко, без замаха и сильно, Попади под такой удар кто из хлипких, а не янычар, избиваемый с детства для закалки тела, тот бы давно лежал в отключке. Но цель-то ведь одна — голова. Ею очень легко уворачиваться.

Ильхан ждал его коронного прямого, отступая и спокойно пропуская его пинки по рёбрам, тем более что бить ногами тот не умел — так, баловался, не умея поднять ногу выше пояса, и сильно отклоняясь, чтобы достать выше. Но вот, он, наконец, понял, что Ильхан открыт, по пижонски отвёл взгляд в сторону (будто есть кого бить кроме него), и ударил. Метил в челюсть — янычар же, неожиданно прогнувшись на зависть акробатам, руку перехватил, и, развернув, бросил «чёрного» в толпу «белых». Не отпуская руки, вывернул её, заставил его подскочить — и подставил на пути его кадыка ребро своей ладони. Противник закашлялся, упал — янычар подал ему руку, как для помощи — и красиво перебросил через себя, на уложенный кафелем пол, в лужу нечистот его предшественника! Пока тот вставал — ногами по голове, по ушам, прямой рукой в корпус — да такой силы, что амбал вылетел в коридор, и ударился об стену того неудобного поворота, который Ильхан приметил загодя. Недолго думая, не давая опомниться — прыжок следом, руками за притолоку, обеими ногами в морду — и враг снова сбрякал затылком о каменную стену. После ещё одного пропущенного удара тот сам понял, что ему здесь каюк, и побежал в общий коридор.

Ильхан перевёл дух. Одного он унизил, второго отлупил, теперь оставалось главное — добить. Он кинулся вслед за убегающим, а вслед ему двумя толпами уже выбегали зеваки…

…Мацуко оторвала полосу из своих одежд, и одним куском замотала руку, придав её подобие боевой перчатки, а другим — перетянула грудь, придав своей фигуре прямо-таки устрашающую стройность.

Пистолет Афсане был слишком громким, а самодельный лук Гюльдан не удовлетворял её саму точностью — да и прочность была на пределе. Лучница сказала, что её хватит выстрелов на двадцать, потом всё. Примерно столько же патронов было у Афсане и Хасана на двоих. Следовало разжиться боеприпасами, и успеть предупредить остальных о переводе демонов.

Длинных стрел суккуба изготовила всего шесть — только они были способны лететь достаточно далеко и поражать с силой, необходимой для убийства. Остальные были короткие, для тихой стрельбы и опасные только вблизи при точном попадании. К счастью, пока что не возникала необходимость в дальней и частой стрельбе — всегда можно было убрать цель в рукопашной.

Пищеблок они взяли без шума. Гюльдан через замочную скважину подстрелила двух охранников за дверью, потом дьяволица вышибла эту дверь, и быстро разобрались с поварами. Кажется, охрана тюрьмы даже и в мыслях не имела варианта, что штурм начнётся с кухни, поэтому им удалось не поднять тревоги. Это потом, когда она зазвучала, им пришлось несладко…

А пока, пользуясь свободными минутками, принцесса, не стесняясь, набивала приготовленные емкости варёным рисом и всеми гарнирами, какие попадались под руки.

— Ты поешь, я посторожу⁈ — предложила Гюльдан.

— Сначала повоюем. А то на сытый желудок не выйдет… — и вот тут раздалась тревога…

…Ильхан в прыжке нагнал врага, попал в плечо — удар соскользнул. Тот, теряя равновесие, всё же не упал, а развернулся и ответил — сшиб Ильхана на землю. И по рёбрам, почкам, метя в голову, между ног, живот — ногами. Янычар его и с земли достал — зацепом бросил на пол — аж полетела пыль, вскочил, прыгнул на спину, и с силой головой об землю, об землю!

Его схватили со спины и оттащили. Справа отчетливо воняло мочой — это был тот, первый, со сломанным членом. Янычар демонстративно поморщился, отстраняясь, тот сильнее навалился, прижимая свою вонючую рожу к его уху. Тем временем любитель свинины неторопливо поднялся, отряхнулся, и, взяв у подбежавшей «шестёрки» нож, картинно пошел его резать. Ильхан как следует харкнул ему в зенки, и пока тот промаргивался, воспользовался движением вонючего, отшатнулся сильнее назад, и со всей силой звезданул державших его лбами. Потом — схватив голову вонючку в охапку,перебросил его на левого со страшным грохотом, да и ещё повернув напоследок эту голову оборота на четыре вокруг шеи.

— Мочи его! — на грани паники вскричал «чёрный», и довольно-таки неумело ткнул ножом — Ильхан даже не увернулся, взмахнул рукой — и оружие куда-то улетело, аж на второй ярус, (хороший приём. Принцесса научила. Хотя жаль нож — ему бы он пригодился), а потом — с размаху ногой по уху, дальше развернулся — и лягнул другой прямо в харю…

…Хасан осторожно прокрался по третьему ярусу тюремного блока мимо неожиданно пустых клеток, выбирая себе удобную позицию. Вот, хорошо. И как раз внизу нож воткнулся.

— Надо бы ему помочь, — сомневающимся голосом заметила Азер.

— Тихо-тихо! Ты что! Такая драка — а ты хочешь весь кайф сломать? Не мешай — влезем, когда надо будет.

— Смотри, чтоб не убили в «этом кайфе»…

…Враг янычара стукнулся ещё и об столб под ярусом, не отключился, а как в дыму пьяный упал на колени и заползал на карачках, ловя воздух ртом. Ильхану под ноги сунулся тот «шестёрка» что подал нож — с каким наслаждением он выдернул его с пола за шею, подбросил в воздух, перехватил за ноги, и разбил к шайтану череп об опорный столб. Ошмётки черепа и мозгов брызнули на толпу «белых» и мгновенно стало тихо.

— Мочи его! Все! — заорал «чёрный». И кто-то послушался…

Сбоку мелькнула рука — он отбил её