Во время очередного приезда Дэниэла Этелиона, который продолжал навещать мальчика каждый месяц, Эван хотел поделиться с ним своей радостью, но тот все твердил о каких-то упущенных возможностях и потерянной надежде. И пусть сам он находился в Восточном храме, но разум его блуждал где-то далеко. Сейчас для него была важнее какая-то бестолковая девчонка, которая сбежала от лекаря Атэя, и это очень злило юного мага. Желание поделиться с королем своей маленькой победой бесследно исчезло, и Эван начал старательно игнорировать его, стараясь казаться безразличным.

Спустя почти сутки, перед своим отъездом, Дэниэл наконец-то попытался завязать с мальчиком разговор о его даре, но тот делал вид, что не замечает этих стараний и упорно продолжал хранить молчание. Король уехал ранним утром, пообещав вернуться ровно через месяц, но Эван мысленно поклялся себе, что его к этому времени здесь уже не будет. Он не стал откладывать свой долгожданный побег. С нетерпением дождавшись, когда монахи удалятся на вечернюю молитву, Эван с отвращением стянул с ладоней защитные перчатки, быстро спрятав их в перекинутую через плечо сумку, и принялся возводить путь к свободе.

– Энмажео-Ошо… – тихо прошептал мальчик. Осторожно, ступень за ступенью, он прокладывал себе дорогу на волю. Сосредоточенно и целеустремленно. Один удар сердца. Одна ступень.

Поднимаясь вверх по ледяной лестнице, Эван не испытывал ничего, кроме затаенного предвкушения. Когда он последний раз видел бескрайний небесный простор? Пожалуй, никогда, разве что на картинках в книгах, которые читала ему мать. При мысли о Каролине, его сердце болезненно дрогнуло. Надо было забрать хотя бы ее маленький портрет… Эван заколебался, разрываясь между желанием поскорее покинуть ненавистные стены храма и вернуться за портретом матери. Ему казалось, что повернуть назад, значит отказаться от своей затеи. Это будет плохим знаком. Подавив в себе ненужные мысли об утрате тех немногих ценностей, что у него еще оставались, Эван стремительно взобрался наверх, уже не оглядываясь назад.

Оконный проем находился довольно высоко над землей, но это уже не было проблемой для уверившегося в своих силах юного мага. Вскинув руки над головой, он позволил магии сорваться с кончиков своих пальцев, а уже спустя мгновение под его ногами раскинулась ледяная горка. Еще несколько захватывающих секунд и Эван коснулся руками зеленой травы, подставляя лицо теплому вечернему ветру. Легкое мановение руки, и сверкающий в свете закатного солнца, лед бесследно исчез, осев на землю прозрачной дымкой тумана. Опьяненный свободой, Эван решил не думать ни о чем и просто бесцельно брести по узкой лесной тропинке, которая вскоре вывела его к ближайшему городку к югу от Восточного храма.

Центральная площадь, вымощенная серым камнем и окруженная одинаковыми невысокими домами, встретила его громкими голосами и веселым смехом. Мужчины и женщины, наряженные в праздничную одежду, заполняли почти все пространство площади. Столбы уличных фонарей, в которых уже зажглись вечерние огни, были опоясаны разноцветными лентами. Такие же ленты красовались в волосах, пробежавших мимо Эвана девчонок, которые с радостным смехом утягивали всех прохожих в большой хоровод. У одного из домов, на небольшом возвышении, несколько человек играли на музыкальных инструментах задорный и незамысловатый мотив.

Эван смотрел на происходящее вокруг него празднество с широко раскрытыми от удивления глазами. Никогда прежде он не видел такого количества людей, не слышал такой чудесной музыки, не чувствовал столько счастья внутри себя. Проведя рукой по зеленой листве низкого кустарника, что рос возле одного из домов, он с ужасом заметил, что забыл о перчатках. Озноб страха проскользил вдоль спины, оставив во рту горький привкус разочарования в самом себе.

Лихорадочно отыскав в сумке перчатки, Эван тут же спрятал в них дрожащие руки. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, призывая себя успокоиться. Мальчик и сам не понял, как одна из смеющихся девчонок схватила его за руку, утягивая вслед за собой. Ее лицо, усыпанное мелкими веснушками, запечатлелось в его памяти на всю оставшуюся жизнь.

– Не отставай! – звонко рассмеялась рыжеволосая девочка, глядя на спотыкающегося Эвана, который никак не мог подстроиться под ее шаг.

Он с трудом смог перевести рассеянный взгляд с ее разрумянившегося лица на их переплетенные пальцы. Чужое тепло приятно покалывало ладонь даже через тонкую преграду. Лишь на мгновение Эван отвлекся от общего веселья, прислушиваясь к своему дару, но тот покорно дремал где-то внутри, даже не стремясь вырваться наружу. Тогда юный маг позволил себе забыть обо всем на свете и погрузиться в неизведанный мир людей.

Смешливая девчонка с россыпью веснушек всецело завладела вниманием Эвана. В самый разгар праздника, когда очередная мелодия умолкла, а танцующие жители принялись шумно обсуждать продолжение гуляний, девочка вдруг подалась чуть ближе к Эвану, оставляя на его щеке легкий поцелуй. Юный маг от неожиданности растерялся, но уже спустя секунду беззаботно рассмеялся, оборачиваясь к девочке.

Горло болезненно сдавило от застрявшего в нем воздуха. Смех Эвана резко оборвался. Он в отчаянии смотрел на рыжеволосую девочку, которая еще секунду назад беззаботно веселилась, а теперь в ее глазах царил беспросветный страх. С лица схлынул румянец. Бескровные губы слегка дрожали, покрывшись тонкой изморозью. На бледной щеке блестела замерзшая слеза. Девочку начинала пробирать мелкая дрожь. Она с трудом шевелила губами, не в силах произнести ни слова. Тонкие пальцы, цеплялись за рукав Эвана, в поисках поддержки.

– Прости… – беззвучным шепотом слова сорвались с губ юного мага. – Прости меня! Я не хотел…

Он попытался отступить назад, чувствуя, как ледяная магия вновь бурлит в его крови. Одно неосторожное движение, и он упал назад, утянув девочку вслед за собой. Рукав сорочки порвался, обнажая обличающую метку на запястье. Веснушчатая девчонка хрипло завизжал, наконец-то обретя власть над собой.

Все дальнейшие события смешались в памяти Эвана, превратившись в темные пятна воспоминаний, которые он навсегда хотел бы забыть. Едва оказавшись на ногах, он бросился бежать прочь от площади, стараясь оказаться как можно дальше от городка и его жителей. Мальчик остановился лишь тогда, когда прямо перед ним выросли белокаменные стены Восточного храма, которые он покинул всего несколько часов назад. Обессиленно упав на землю, Эван притянул колени к груди и обхватил их дрожащими ладонями. Страх окутывал его, отрезвляя разум, прогоняя из души чуждое ему веселье.

Он не имел права подвергать тех людей такой опасности! Не имел права вести себя так безрассудно! Если раньше Эван часто задавался вопросом: прячут ли его в храме, спасая от людской молвы, или же