– Я просто видела ту сторону, на которую нам стоит обратить внимание, и всё, – пожала плечами она.

Замолчав, я повернулся к дальним столам. Вид худых, слабых жителей Академии отчего-то заставлял меня пойти по пути мыслей Миры. Ведь их беда, голод – наказание Богини…

– В общем, я задумалась над вопросом осколков, – прервала молчание Мира.

– Над чем конкретно? – уточнил я, и та махнула рукой:

– Ну, в целом, осколков. Что это и как они связаны с высшей силой. И почему они начали войну.

– Я читал, что там было много причин, – усомнился я.

– Предпосылок. На самом деле осколки перевернули мир, доведя его до такого состояния, что война оказалась неизбежна. Даже если бы в Зазеркалье царило спокойствие, они бы изменили всё…

Прервавшись на полуслове, она вдруг закопалась в сумке. На стол упала толстая книга. Приборы подскочили от удара.

– Смотри. Я нашла кое-что важное.

Мира пролистала книгу до бумажки-закладки и тут же ткнула пальцем в какую-то иллюстрацию.

Это было зеркало. Зеркало из осколков. Идеально круглое, но разрозненное внутри. Более того, осколки отражали не что-то одно, а множество пейзажей… больно знакомых.

– Вот оно. Создательница послала его, благословение, чтобы кто-то из правителей стал одним-единственным. Но оно исчезло. Совпадение ли?

– Вряд ли Она собиралась прямо повлиять на то, кто станет владельцем, Она же дала смертным возможность его найти, – смущённо заметался взглядом я.

Пейзажи… Мы были там. Та-Ааи, Империя Лонг…

– Только вот странно, – продолжила Мира. – Ты говоришь, что Ей было всё равно. Но тогда почему рисунок этого зеркала появился здесь?

– Кто-то предположил, как оно выглядит?

– Феникс, кто-то его видел! Кто-то знал, как оно на самом деле выглядело!

– И… что это значит?

– Это значит, что его кто-то собрал. И кто-то видел!

Она так загорелась, что пламенное сердце воспылало. Вопреки сомнениям, я радовался за неё и готов был выслушать всё, что она скажет.

– Но ведь очевидно, что оно существовало, – задумался я.

– Очевидно-то да, но вовсе не очевидно, что кто-то стал свидетелем того, как это зеркало было собрано. И что оно исчезло, как только появилось. Кто мог стать таким свидетелем, Феникс? Единственным, кто мог точно сказать, что зеркало было собрано?

– Тот, кто дал толчок войне… Великий князь Берского Царства?

– Да! Да, именно!

Глядя на Миру, я пытался сложить два и два. Мысль прокрадывалась, слова вертелись на языке, и Мира высказывала эти идеи так складно, что не верить не получалось.

– Это жизнеописание великого князя Драгомира, – ткнула в книгу Мира. – Написанное не им самим, а написанное по свидетельствам его близких, по наблюдениям Академии. Здесь же его письма о благословенном зеркале и воспоминания царехранителей о том моменте, когда зеркало было собрано.

– И что оно говорит? – склонился я над книгой. Уши Миры почти касались моего затылка.

– Осколки действительно были собраны, – принялась листать книгу та, указывая на разные отрывки текста и рисунки. – Но не самим князем, а его подданными. Он объявил соревнование и выбрал пять лучших беров, которые должны были пропутешествовать по всему Зазеркалью и найти осколки. Только вот по правилам он сам должен был отправиться их искать, если хотел получить благословение… Но это не суть.

– То есть осколки собрал не князь, а его подданные?

– Именно!

– И у князя никогда не было зеркала?

– Верно! Именно поэтому у него никогда не было зеркала!

Я окончательно запутался. Да, я знал об этой истории. Но как это всё взаимосвязано? Почему это так тесно связано с началом войны? И при чём здесь Создательница?

Я был так голоден и так устал искать истину, что у меня не осталось выбора.

– И каков ответ на твой вопрос? – прямо спросил я.

Я наконец-то доверился ей. Доверился Мире, которая не просто доказывала свою правду, а хотела показать мне, что её слова не пустой звук.

– Тогда князю принесли осколки, но как только зеркало появилось, оно тут же исчезло, – кивнула Мира, медленно закрывая книгу. – Вместе с теми, кто его собрал.

– Получается, те беры должны были стать правителями?

– Как видишь, они не стали. Значит, суть была не в появлении единого государя.

Я отпрянул, с ужасом смотря на восторг Миры.

– Создательница управляет всем и вся. Её воля окружает нас. Именно Её волей были посланы осколки. И почему-то осколки исчезли прямо из-под носа одного из правителей. Как думаешь почему?

Я медленно покачал головой.

– Создательница сама послала зеркало благословения и сама же его забрала. Она не собиралась выбирать единого государя. Она хотела развязать войну.

Ошеломлённо застыв, я тяжело задышал. И не только от осознания.

Вдруг пламенное сердце заметалось и облило меня волной жара. И жар этот был не от Миры: её огонь как распалился, так распалённым и остался. Нет, это что-то совсем иное…

– Да это всё выдумки! – выкрикнул я, сам того не желая. – Не может быть всё так сложно!

Мира отпрянула. Только увидев её полные ужаса глаза, я ощутил, как пламенное сердце затухло. Само не своё…

– Я так и знала, что не стоило тебе р-р-рассказывать, – прорычала она и, затолкав книгу в сумку, вскочила с лавки.

– Н-нет, Мира, ты не так поняла! – воскликнул я, вскочив за ней. – Это не я, это…

И как ей сказать об этом? А я вообще уверен, что это пламенное сердце толкает меня, а не мои собственные мысли?

– Всё я поняла! – отмахнулась она. – Пускай Джант помогает тебе разгадывать эти дурацкие загадки. Я тебе больше помогать не собираюсь!

На глазах поражённых жителей Академии Мира вылетела из таверны, оставив недоеденный бульон с костями и полную кружку воды. Я провёл по кружке рукой и, грузно сев на лавку, провёл рукой по лбу.

Какой же я дурак… Большой, большой дурак…

* * *

Я прежде не видел эту комнату. Я не мог вспомнить, как сюда попал. Единственное, что я знал и чувствовал, – это горький запах хрустящих поленьев костра.

Глаза с трудом разомкнулись, и я утонул в теплоте и уютной тьме. Когда зрение пришло в норму, я увидел комнату. Она дышала жизнью, дышала чем-то знакомым и одновременно неведомым. Тёмные стены из дерева, тускло светящийся камин, пёстрый ковёр и диван с двумя креслами. Хотелось погрузиться обратно в дрёму на этом мягком диване, укрывшись пледом с кисточками, под колыбельную шепчущей мамы…

Но вместо этого я, отогнав наваждение, поднял взгляд на кресло напротив меня. Совсем близко, у камина, расположились двое: тонкий мужчина в странной тёмной облегающей одежде и ребёнок на его руках. Ребёнок лет пяти-шести, тем не менее знакомый…

– Покажи-ка мне ещё, как ты умеешь.

Мальчишка горел, точно маленькая свечка, синим пламенем. Волосы его были совсем не бриты и даже немного пошли колтунами… Я улыбнулся, всё-таки узнав в ребёнке те уникальные черты.

Мальчик провёл пухлыми руками, и огонь в камине вспыхнул, едва не опалив ботинки мужчины. Тот увернулся, да как! Он взмыл в воздух – прямо вместе с креслом и мальчишкой, робко схватившимся за руки незнакомца.

– Молодец, Джант! Ты так продвинулся! И это всего за пару месяцев!..

– Сп-пасибо… Неизвестный…

Мужчина закружил маленького Джанта, но тот вместо смеха и восторга лишь робко прижимался к груди… Неизвестного?.. Это имя?

Я только сейчас осознал то, что, видимо, до этого момента казалось мне совершенно нормальным: я не видел лица этого Неизвестного. Вместо него было лишь белое пятно, размытое в постоянном движении.

– О, тебе не нужно бояться своей силы, мальчик мой. Это настоящий дар Богини! Ты ведь Её потомок! Внук, можно сказать!

Внук Богини?! Ну да, он же сын нимфы… В конце концов, все нимфы считаются дочерями Богини, пусть и не в буквальном смысле.

– Н-но… огонь делает больно, – пробормотал Джант, утыкаясь в плечо Неизвестному.

Тот похлопал его по спине со словами:

– Ты не виноват в том, что случилось. – Голос его был звонким в моменты восторга и мягким в моменты грусти. – Твой отец плохо обходился с твоей мамой, поэтому она и загорелась.

– Она… умерла… Пожар… всех