– Но почему? – задал я наконец вопрос.

Возможно, самый главный в этой истории. Тот, на который нет ответа.

– Она начала это, – пробормотал Джант, – и она же закончила.

– Почему?.. Почему она это сделала? – продолжал я. – Хотела проверить? Разочаровалась в нас? Почему решила дать нам второй шанс только сейчас? Почему наследники должны искупить грехи, которые не совершали?!

Я тяжело и быстро задышал. Вопросы навалились сверху резким неподъёмным грузом. И я под ним едва не сломался. Пока Джант не сбросил его с меня:

– Я не знаю, что тебе ответить. Не знаю.

– Я не требую от тебя ответа. Просто задаю нужный вопрос. Как ты и просил.

Джант вскинул взгляд. Ни тени лукавой улыбки, как раньше. Лишь отчётливые круги под глазами. В свете пламенных волос они казались только ярче и больше.

– И ещё кое-что…

Раз уж мы начали говорить о боли, надо от неё избавиться. Вырвать её корень, раз и навсегда.

– В самом начале войны Черепаховая Академия пыталась сбежать…

– С-стой, подожди, – вдруг замахал рукой Джант.

– …пыталась сбежать на другую планету. Вот что означает «сбежать из Зазеркалья». На другую планету – почти как в другой мир. Зазеркалье – это мир, который мы знаем…

– Так, прекращай, – твёрже отозвался Джант.

– Пыталась сбежать, и не получилось…

– Замолчи, я же сказал!

Я послушался. Кажется, моя попытка избавиться от боли только разозлила его. Или даже нет… Его виски пульсировали, челюсть напряглась. Сердце налилось кровью и забилось.

Туман заклубился под ногами. Теперь я его наконец увидел, увидел своими глазами. Я ошеломлённо заморгал. Джант, кажется, это заметил и, округлив глаза, затараторил:

– Прости, я этого не хотел, хотел сказать, что надо остановиться на этот раз…

– Да-да, я понимаю, – торопливо закивал я.

– На сегодня и так очень много узнали. Пора отдохнуть. Точно, надо поесть, поспать. А у меня ещё и дел полно…

– Я понимаю. Всё понимаю.

– Тогда давай. До встречи, спокойной ночи…

Джант быстро поднялся и зашагал к дверям. Оставить всё так… нельзя. Не могу отпустить его таким.

Я едва успел остановить его за плечо. Когда Джант обернулся, пришлось смотреть на него снизу вверх. Оказаться в тени его тяжёлого взгляда.

– Я здесь, чтобы помочь тебе. Пройти это вместе. Я Проводник, в конце концов.

Я улыбнулся. Постарался сделать это так, чтобы не оставалось никаких сомнений: мы начали этот путь и пройдём его – вместе.

Сердце Джанта забилось медленнее. Я старался забрать его горести, старался так, как не старался, наверное, ни с одним наследником до этого.

– Спасибо, – наконец улыбнулся он в ответ. – Я ценю это. Очень ценю.

– Удачи тебе в делах. И спокойной ночи.

– Тебе тоже, Феникс.

И он удалился твёрдой и уверенной походкой. Походкой директора Черепаховой Академии.

* * *

Я ещё ненадолго остался в библиотеке, чтобы приступить к изучению следующего моего вопроса. Того, что взволновал Джанта настолько, что он быстро удалился и даже слушать меня не стал. Именно поэтому захотелось узнать как можно больше: в разговоре на такую чувствительную тему я не могу допустить ошибку. Не с моим наследником.

Получается, Черепаховая Академия выбрала иной путь, справляясь с войной, – путь беженцев. Только вот что делать, когда бежать некуда? Черепаховая Академия, будучи домом самых гениальных магов со всего Зазеркалья, нашла выход – переселение на другую планету, совсем похожую на нашу.

То, что Зазеркалье всего лишь планета, я мог догадаться, но даже не обратил на это внимание. Ещё один ответ на ещё один вопрос, который я себе не задал. Ведь космос и звёзды существуют. Более того, я их чувствовал, обращая взор к небесам, но не придавал этому значения. А вот теперь пришлось разбираться.

Однако мне не удалось обнаружить ничего внятного. По крайней мере того, чего бы я понял. Множество сносок, цифр, схем и имён, из которых я узнал только Джанта и Золотую Иву. А ещё… Неизвестного. Это имя? Или кличка? Наверное, псевдоним! Тут же принято пользоваться ими, верно?

Неизвестный, что подписал эссе Ивы… Он назвал происходящее новой эпохой. И эта новая эпоха началась с того, что этот самый Неизвестный почуял, что на далёкой планете много сотен лет никто не умирал. И что каким-то образом именно этот вывод стал главной ошибкой Академии.

Голодный желудок заурчал, и мне пришлось захлопнуть очередную книгу и направиться в комнату, где големы должны были оставить мне ужин. Периодически, путаясь в местных коридорах, я пытался завести разговор с очередным големом и поблагодарить его за труд, но те отвечали невнятным мычанием. Оставалось лишь надеяться, что где-то внутри они чувствовали смысл моих слов.

И вот, поднимаясь, я почуял взрыв. Пламенное сердце вдруг надулось и будто лопнуло, сжатое большой и крепкой ладонью. Голод словно рукой сняло.

Я поторопился к источнику взрыва. И по следам тяжёлой волны я взошёл наверх и, заметив большую приоткрытую дверь, понял, от кого же эти волны исходили. Огонь слышит огонь издалека…

Сейчас не лучшее время врываться. На цыпочках, едва слышно я юркнул за дверь. Щёлка возле дверного косяка открывала не много, но достаточно, чтобы я прочувствовал.

Нежный свет исходил от фигуры Золотой Ивы. Её большой живот, словно Орон, прогонял тьму и развеивал жуткие тени. Её длинные волосы лучистыми водопадами проливались вниз. На плечи Джанта. Сломленного, прижавшегося к груди маленькой жены, зарывшегося в искры её волос. Синий огонь его локонов тонул в белоснежном спокойствии света Ивы.

Я мог слышать Джанта. Хрип и прерывистое дыхание. Его тело сотрясала дрожь, как назойливый шум, точно владелец не мог больше держаться.

– Это проснулось… Опять проснулось, опять, – бормотал Джант, ворочая головой.

– Не могло не проснуться, – гладила его по голове Ива.

– И я знал об этом, знал…

– Ты готовился как мог.

– К этому нельзя… – он задыхался, – подготовиться.

– Я понимаю. Шрамы не исчезают.

– И так невовремя вскрываются…

– А может, вовремя? Мальчик мог бы тебе помочь. Он чувствует, каково тебе.

– Мальчик? Помочь? Он всего лишь ребёнок, который, надеюсь, никогда не узнает и не поймёт, каково нам было.

Я схватился за сердце. Почему? Я хочу узнать, хочу понять… Хоть предчувствие и говорило иное.

– Он должен знать, что делает, – с напором сказал он. Его пальцы с силой сжали спину жены. – В отличие от меня.

– Джант, ты ничего не мог сделать, – сочувственно проговорила Ива, наклоняясь губами к пламенным волосам.

– Но ведь они умерли… Все… Исчезли. – Его голос сорвался на резкий звон. – А кто выжил – всю жизнь страдал. Тебя прокляли. А я ничего…

– Ты не виноват в том, что не смог помочь. Всё было предопределено с самого начала. Неизвестный послал нас…

– На смерть?! Мы уже говорили об этом!.. – разозлился Джант, но под поцелуем Ивы выдохнул. – Отец… Он просто хотел нас спасти. Он не знал. Он искупил вину за ошибку.

– Он просто сделал то, что должен был, ради тех, кого любит. Никто в этом не виноват, Джант. Ни ты, ни твой отец. Только…

Они замолчали. Я отвёл взгляд, осознавая. Неизвестный, тот самый, что ошибся в предсказании и назвал события новой эрой в эссе Ивы, – бывший директор Черепаховой Академии. Приёмный отец Джанта. Он по-своему поучаствовал в войне, не вступая в неё.

Я вновь поднял глаза. И столкнулся со взглядом Ивы. Я отступил было на шаг, но та лишь повела ухом. Джант ничего не заметил, уткнувшись в её круглый, как ночное светило, живот.

Взгляд её сощуренных глаз был совсем не злобным и даже не раздражённым. Нет, наоборот, каким-то… любопытным. Двусмысленным. Намекающим.

Я услышал. Их слова помогут мне.

– О, чувствуешь? Он ворочается, – вдруг отвлеклась Ива.

– Да? – Джант улыбнулся, проводя рукой по животу. – И впрямь… Надеюсь, его я не подведу.

– Не говори глупостей! – возмутилась Ива. – Ты всё сможешь. Нет, мы всё сможем. Я всегда буду рядом.

– Спасибо, Ива. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Их