– Это просто недоразумение. Ты здесь как раз для того, чтобы научиться этим управлять. – Мужчина кивнул на огненные волосы. – А я помогу тебе. Для этого я тебя и выкупил у отца – чтобы сделать тебя самым великим нимфейским магом.

За пару месяцев он научился управлять огнём… Получается, он здесь меньше года? И до попадания сюда столько всего произошло…

Я опустил взгляд и увидел, как искрилось пламенное сердце. Я почти не чувствовал жара…

– А вдруг не получится? Я и вас всех… – Джант прикрыл лицо маленькими ручками.

– Не получится. – Неизвестный склонился поближе к лицу мальчишки. – Я обещаю.

Вдруг кресло с грохотом опустилось, и Джант вновь прижался к груди Неизвестного. Никогда бы не подумал, что Джант, такой уверенный в себе мужчина, боялся в детстве каждого резкого звука.

– Давай я покажу тебе кое-что.

Прямо в полёте Неизвестный посадил Джанта себе на плечи и устремился в сторону выхода. Сон как рукой сняло – я помчался за ними.

Они перемещались буквально сквозь стены – я за ними. Откуда у меня такая способность?

Мгновение – и искры ослепили меня. Огни плясали перед глазами, заставляя щуриться. Остановившись рядом с Неизвестным, я обвёл взглядом то, от чего нас отделял балкон.

Академия. Черепаховая Академия. Такая, какой она должна быть. Яркая, цветастая, живая. Панцирь вокруг светился куполом и звёздами, точно повторяя рисунок ночного неба. В окнах мелькали силуэты, загораживая свет звёзд – окон, за которыми прятались верхние этажи.

Академгородок, как прозвал его Джант, двигался и полнился, точно муравейник. Муравейник с длинными лифтами, в которых парили невесомые платформы. Муравейник с пестрящим многообразием домов со всего мира. А главное – муравейник с обитателями. Парящими эллиадскими ведьмами в смешных колпаках, берскими знахарями с травами за пазухой, пляшущими та-аайскими шаманами, тихими лонгскими монахами в белых одеяниях. Далеко-далеко эхо шума, гама и музыки.

Это точно сон… Наваждение.

– Забудь, что было, Джант, – проговорил Неизвестный, сам с гордостью взирая на Академию. Свою Академию. – Это будет нелегко. Но мы поможем. Мы – твоя новая семья.

Он директор. Неизвестный, вот тот самый загадочный директор, ставший Джанту приёмным отцом.

А Джант тем временем впервые улыбнулся. Слабо, устало, но наконец-то со светом в глазах.

– А что это ты тут делаешь?

Знакомый голос… Но разве он должен здесь быть?

Я обернулся. Рядом, в паре метров, стоял взрослый Джант, скрестив руки на груди.

– Тебе разве не говорили, что лезть в чужие воспоминания без приглашения как минимум некрасиво?

Я открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

– Это… Я… – Мои слова отдались эхом в голове.

– Это я его пригласила, – раздался новый голос за спиной.

Я испуганно обернулся. Позади, держась за мои плечи, слегка парила Золотая Ива. Как и в тот раз, её улыбка отдавала безумно влекущей загадкой.

– Ив, – выдохнул Джант, – это мои воспоминания.

– Разве не всё моё и твоё – наше? – с хитрецой склонила Собачье ухо она.

– Боюсь, тут речь не о подсознании, – покачал головой Джант. – Неужели ты так сильно хочешь помочь Проводнику? Слишком сильно.

– О, этот разговор не для его нежных ушек, – провела по моему уху пальцем та, и от одной мысли об этом я смущённо вздрогнул. – Не волнуйся, я тебе всё объясню. И извинюсь… должным образом. – Она подмигнула Джанту. Его улыбка сменилась с саркастичной на довольную.

– Что ж, на этот раз тебе придётся постараться…

– Подожди с этим. – Она взяла меня за голову. – Сначала надо проводить нашего гостя.

– До встречи, Феникс, – махнул рукой Джант.

– Пока… – только и успел сказать я, как Ива обернула мою голову.

И я наконец-то столкнулся с лицом Неизвестного. Белой, как снег, маской, с пустотами вместо глаз и рта. Улыбающимися, одновременно ужасными и отчего-то тёплыми.

* * *

Я распахнул глаза и выдохнул едва ли не со вскриком. Рукой я схватился за колотящееся сердце: я будто пробежался по лестнице от академгородка и до самого купола Академии. Голова закружилась, и второй рукой я зарылся в волосы, щупая кожу, будто это помогло бы мне избавиться от боли.

Голубая искра. В глазах перестало рябить, и я поднял их, чтобы увидеть лицо Джанта.

– Вот как, – изогнул бровь тот. – Значит, теперь ты знаешь.

– Я… Извини, это случайно вышло, – забормотал я, ещё не придя в себя.

– Ну это же не твоя вина, – пожал плечами Джант. – Тебе просто повезло, что Ив такая неугомонная в решении моих проблем за меня.

Наконец я смог сосредоточиться на чём-то кроме его головы. Мы находились в библиотеке – видимо, я уснул, пока читал. От голода сон одолевал сильнее. А толстый томик по истории родной Вондерландии послужил замечательной подушкой.

– Ну да это моя проблема, – покачал головой Джант. – Зато ты увидел Академию во всей прежней красе. До того, как она медленно завяла.

Он прикрыл глаза, горько усмехаясь. Я даже представить себе не мог, каково это – прожить столько лет, веков, видя, как твоя Родина умирает.

Но у нас есть возможность её возродить. И чем отчётливее я осознавал, какой упадок Черепаховой Академии пережил Джант, тем отчётливее понимал, как сложно будет по-настоящему впечатлить его и убедить помочь.

– Этот мужчина в маске?..

Прокашлявшись, Джант торжественно заявил:

– Первый директор Черепаховой Академии, величайший маг Смерти и мой приёмный отец – Неизвестный. Таков был его псевдоним. Никто не знал, даже как он выглядел. Так что маска не просто наваждение.

Несмотря на напускной восторг, я ощутил в Джанте вовсе не его. А тот самый туман…

– Маг Смерти?

– Да, так он и почувствовал, что на далёкой планете не было смертей, – напомнил Джант, проверяя что-то под рубашкой. Видимо, реликвию Смерти, которая досталась ему от отца.

Я смотрел в то самое место, откуда просачивался зеленоватый свет, и не думая сказал:

– Я вижу туман.

Джант тут же напрягся.

– Что? В каком смысле?

– Туман Смерти, – повторил я, обращая взгляд ему в глаза. – Ты источаешь его всегда, когда чувствуешь отчаяние.

Теперь Джант уже схватил реликвию под рубашкой, стягивая ткань в кулак.

– Это… твоя сила Проводника, верно?

Я кивнул.

– Ясно. Это… что-то новенькое, – усмехнулся он – явно не от радости.

– Разве в Академии нет магов, которые умеют читать мысли или угадывать настроения? – удивлённо переспросил я.

– Есть, причём самые могущественные из ныне живущих. Только вот если бы я не научился блокировать их приёмы, я не был бы директором Академии.

Этот сарказм всё-таки вызвал у него настоящую улыбку. Я побоялся её потерять и пошутил в ответ:

– Я вондерландец, я знаю только, как блокировать приёмы в бою.

– О, знал я одну вондерландку, которая сказала бы точно так же… Она погибла на той далёкой планете, прежде чем я успел с ней попрощаться.

Я уже собрался вновь его утешить, как вдруг понял, что Джант вовсе не потерял радости в улыбке.

– Воспоминания о ней и о всех старых друзьях греют мою бессмертную душу.

Наконец он поднялся со скамьи. Не успев опомниться, я вскочил следом.

– Думаю, время подводить итоги.

– А как же. – Я обронил взгляд на книги.

– Тебе они больше не понадобятся.

Кивнув на прощание Хекиме, раздражённой нашим шумом, Джант направился к выходу. Я юркнул за ним.

Мы направились к лестницам. Как ни странно, мы не поднимались – наоборот, спускались, обходя панцирь по кругу. Мы молчали, но, к моему удивлению, тишины не было.

Вокруг мелькали маги. Настоящие, живые, не те образы из недавнего сна. Они торопились, они разговаривали, они улыбались. В пустых коридорах мне впервые встретился кто-то смертный. Почему? Неужели я что-то понял? Что-то увидел, чего не мог увидеть раньше? Это иллюзия, или моё сознание изменилось? Они как в том самом сне. Не голодные, не уставшие, не отчаявшиеся. Они живые. И всё время такими были.

Забрезжил свет. Джант вывел меня к дверям, и мы прошли в открытый проём, столкнувшись с потоком холодного ветра. Я поёжился и разжёг огонь внутри. Тело качало из стороны в сторону, но я, по крайней мере, не мёрз.

Это балкон, широкий и раскидистый. На нём толпились