Шрифт:
Закладка:
Прежде чем говорить о том, как прошла эта передислокация, следует немного остановиться на состоянии здоровья нашего героя. Дело в том, что ещё с весны 1945 года, после тяжёлой ответственной работы, которую Алёшкину пришлось вести во время боевых дней в Штольпе, в процессе сложных передислокаций по городам Германии и организации совершенно новой работы, которая требовала большого напряжения сил и нервов, у Бориса участились приступы гипертонии. Как правило, повышение кровяного давления сопровождалось резкими болями в сердце. Он не придавал серьёзного значения этим симптомам и, хотя обращался за медпомощью к доктору Батюшкову, единственному терапевту в госпитале, и принимал назначаемые лекарства, но в остальном к его советам не прислушивался, продолжал много курить и работать, не считаясь со временем. Всё это привело к тому, что перед выездом из Сандомира он чувствовал себя очень скверно.
Надо сказать, что методы лечения, которыми в то время пользовался Батюшков, были довольно примитивны. При приступе гипертонии он обычно назначал порошки, содержащие люминал и папаверин, чтобы вызвать сонливое состояние, которое, как тогда считалось, приводило к снижению давления. Для снятия болей в сердце он прописывал капли нитроглицерина или порошки камфары с белладонной. Все эти лекарства, может быть, и оказали бы благотворное действие, если бы Алёшкин одновременно с этим соблюдал необходимый режим.
Глава одиннадцатая
Получив приказ о новой передислокации, Алёшкин долго не раздумывал, он так привык, что его госпиталь бросают из конца в конец Польши и Восточной Германии, что нисколько этому не удивился. Это касалось и других лечебных учреждений. В город Лигниц и его окрестности стягивались все полевые, эвакогоспитали и эвакопункты. Генерал Жуков сказал, что пока вопрос о том, какие из них останутся в составе группы войск, а какие будут расформированы, ещё не решён, Алёшкину с его хозяйством нужно быть готовым ко всему, поэтому следует подобрать не очень большое помещение, не развёртываться и ждать дальнейших распоряжений. Открыть только амбулаторный приём для больных, которые могли поступить из частей, ближайших к месту расположения госпиталя. Жуков сообщил также, что один из эвакогоспиталей развёрнут в здании бывшей женской гимназии и выполняет функции стационарного лечебного учреждения. О месте, подобранном для размещения 27 госпиталя, генерал приказал доложить вечером.
Когда Борис вернулся к оставленной машине, он узнал от Захарова, что тот не терял времени даром, а проявил примерную оперативность и кое-что для размещения госпиталя предпринял. После отъезда Алёшкина в сануправление, Захаров, бродя по окраинам улиц, встретил лейтенанта интендантской службы, разговорился с ним и узнал, что тот послан квартирмейстером от одной из тыловых частей фронта и ищет для неё помещение. Кажется, это было какое-то учреждение связи. Лейтенант сообщил, что почти все большие здания в городе заняты управлениями штаба Белорусского фронта и эвакогоспиталями. Захаров подумал, что их госпиталю развёртываться не придётся, а нужно будет скорее всего где-то ожидать приказа в свёрнутом состоянии. Исходя из этого, он осмотрел ближайшие дома. Вопрос о размещении личного состава его не беспокоил, он знал способность работников госпиталя приспосабливаться к любой тесноте. Для них хватило бы одного-двух небольших домов. По улице, где он проходил, пустых домов было много. Его беспокоило подыскание места для стоянки автотранспорта и размещения складов.
Мы помним, что за время путешествия по Германии и Польше хозяйственные запасы госпиталя значительно возросли: увеличился автопарк, накопился большой ассортимент различного трофейного хозяйственного твёрдого и мягкого инвентаря, приличные запасы продовольствия, резерв медикаментов. Поэтому Захарова интересовали те помещения, которые можно было бы использовать как склады.
Проходя по одной из улиц, он заметил через разломанные ворота довольно большую пустующую асфальтированную площадку. Судя по оставленным на ней запчастям, скатам, бочкам из-под горючего, она ранее служила местом стоянки какой-то автотранспортной части. Обойдя всю площадку, он убедился, что для размещения машин госпиталя площадка подойдёт как нельзя лучше. Но ещё больше его обрадовало, когда в глубине двора он обнаружил большой сарай с распахнутыми дверями. Зайдя внутрь, он увидел там кучи разного хлама, в том числе и старое немецкое обмундирование. Прикинув глазами объём помещения, Захаров убедился, что, если сделать перегородки и поставить стеллажи, то здесь можно будет свободно разместить всё имущество госпиталя. Кроме того, останется достаточно места, чтобы как следует рассортировать его, а сделать это было совершенно необходимо. Подбирая трофеи, хозяйственные работники госпиталя складывали всё в общую кучу, и в результате на складах в Сандомире создалась такая неразбериха, что найти что-то нужное было трудно. Следовало всё привести в порядок, избавиться от излишков и правильно складировать положенное по штату.
«Если госпиталь не будут трогать с места хотя бы две недели, то эту работу можно выполнить, помещение позволит, — подумал Захаров. — Теперь нужно искать дом для жилья».
Выйдя из ворот этого склада, как мысленно он назвал найденный сарай, Захаров увидел на противоположной стороне улицы узкий пятиэтажный дом. Половину первого этажа занимало какое-то торговое предприятие, но витрины его были закрыты железными жалюзи. Над входом висела большая вывеска с какой-то немецкой надписью и нарисованной свиной головой, колбасой и окороком. «Колбасная фабрика, — подумал он. — Пригодится!» Оставив автоматчика у ворот склада и приказав ему никого туда не впускать, Захаров направился в здание.
Немцы уже поснимали белые флаги и, привыкнув к постоянным визитам представителей Красной армии, дверей не запирали, поэтому он беспрепятственно вошёл внутрь помещения, которое оказалось магазином. Стены там были
