Шрифт:
Закладка:
* * *
Национал-социалисты срывают митинг СДПГ в Ганновере. В ходе завязавшейся драки четыре человека получают тяжелые ранения, а выступавший на митинге депутат рейхстага Рихард Парцш – травму головы. На втором собрании СДПГ в Ганновере происходит перестрелка между бойцами «Рейхсбаннера» и отрядами СА: один погибший, семь тяжелораненых.
В Крефельде, Мюнстере и Трире предвыборные митинги Партии Центра подвергаются нападению отрядов СА. Несколько раненых. В Крефельде нападают на выступающего, бывшего министра труда Адама Штегервальда, и наносят ему ранения. В ответ на жалобу Партии Центра, направленную в Министерство внутренних дел Пруссии, министр Геринг заявляет, что нападение на Штегервальда совершено провокаторами в форме СА.
На улице Шанценштрассе в Гамбурге 20 коммунистов штурмуют заведение, где собираются национал-социалисты. В ходе перестрелки погибают одна прохожая и хозяин кафе; одна женщина и боец СА ранены. В Штендале национал-социалисты во время столкновения с бойцами «Рейхсбаннера» застреливают одного из своих противников.
«Вельтбюне» подводит итоги и публикует «список потерь» за прошедшую неделю: «По распоряжению временного министра внутренних дел Пруссии освобождены от занимаемых должностей или отправлены в отпуск следующие высшие чиновники: 9 начальников окружного управления, 13 президентов полиции, 4 министериальдиректора, 1 министериальдиригент, 3 полковника полиции, 2 подполковника полиции, 1 технический директор охранной полиции, 1 ландъегер-майор, 1 майор полиции, 1 вице-президент полиции, 1 начальник окружного управления. Некоторые из них не состоят ни в какой партии, некоторые – члены Государственной партии, Партии Центра или СДПГ. На их должности назначают приверженцев национал-социализма и немецких националов или же лиц, близких к одной из этих двух партий».
Пережить несколько недель
Среда, 22 февраля
Вчера поздно вечером Генрих Манн прибыл во Франкфурт. Он поселился в гостинице, но ночь будет недолгой. Сегодня рано утром он уже снова в поезде до Карлсруэ, где пересаживается до тихого приграничного городка Кель-ам-Рейне: там, кажется, мало кто знает о последних событиях и его конфликте с новым правительством. Прибыв на станцию Кель, он отправляется пешком с чемоданом и зонтиком к мосту, ведущему через Рейн в Страсбург. Издалека виднеется широкий каменный вход с башенками по сторонам, чем-то напоминающий старинные городские ворота; за ними – массивная металлическая конструкция, ведущая прямо в свободную Францию. Из невысокой деревянной сторожки справа от дороги выходят пограничники. К счастью, виза, которую Манн получил перед последней поездкой во Францию, действительна до сентября. Он предъявляет паспорт, пограничники внимательно изучают его и пропускают. То же повторяется на французской стороне. На левом берегу Рейна можно с облегчением вздохнуть: он в безопасности. До самой смерти он больше никогда не ступит на немецкую землю.
В Страсбурге он снова отправляется на вокзал. Во время остановки в Карлсруэ он успел разменять небольшую сумму. Купив билет до Тулона, он отправляет телеграмму своему другу Вильгельму Херцогу в Санари-сюр-Мер с просьбой ждать его вечером на вокзале в Тулоне.
В конечном счете эта телеграмма – безмолвное признание в том, что он неправильно оценивал свое положение. Неделю назад в Берлине, сразу после лекции «Генералы республики», Херцог убеждал его сесть с ним на ночной поезд до Франции, чтобы навсегда забыть о наблюдателях в черном, записывавших каждое слово. Манн счел опасения Херцога преувеличением и отмахнулся от них. Семь дней назад, всего семь дней. Сегодня он вынужден тайком покидать страну. Он, один из самых значительных писателей Германии, радуется, что никто его не узнает. Он отправляется в путь пешком, с маленьким чемоданчиком в руке и зонтиком – и больше ничем.
* * *
Вильгельм Абегг завтракает с графом Гарри Кесслером. Ему по-прежнему кажется, что он прекрасно осведомлен о происходящем на политической сцене Берлина, и не боится вводить Кесслера в курс дела.
И он, естественно, все так же убежден, что нацисты устроят кровавую резню незадолго до или после выборов – Варфоломеевскую ночь, как в XVI веке, когда французские католики за одну ночь убили тысячи гугенотов. Абегг убежден, что даже Гитлеру уже не отменить этот план, иначе ему будет нечего предложить своим сторонникам. Гитлер, словно дрессировщик в одной клетке с десятком голодных львов: если он не предложит им чужую кровь, то будет растерзан сам. Как утверждает Абегг, Гитлер ни шагу не ступает без 12 крепких парней из личной охраны. Геринг и фон Леветцов, новый начальник берлинской полиции, принадлежат к экстремистскому крылу партии и не поддержат Гитлера в случае дворцового переворота. Леветцов, как стало известно Абеггу, даже хочет арестовать рейхспрезидента Гинденбурга, если тот выступит против него. Папен и Гугенберг очень боятся этого экстремистского крыла. Они добиваются от Баварской народной партии приглашения для Гинденбурга, чтобы уехать в Баварию на дни выборов, поскольку в Берлине он уже не чувствует себя в безопасности. И да, Абегг может подтвердить, что нацисты планируют инсценировать покушение на Гитлера. Пауль Лёбе, бывший председатель рейхстага и член СДПГ, намеревается в скором времени разоблачить этот заговор в своей речи. Однако и это, скорее всего, ни к чему не приведет. К счастью, беспорядок не может длиться вечно: нацистам неизбежно придется сцепиться со своими союзниками по коалиции Папеном и Гугенбергом. По подсчетам Абегга, через шесть недель – самое позднее в июле – правительство развалится, и с этими людьми сведут счеты.
В итоге Абегг еще раз решительно предупреждает графа, как и в воскресенье во время приема у Георга Бернхарда: Кесслеру необходимо до выборов успеть укрыться в безопасном месте. Сейчас главное – пережить следующие несколько недель.
После ухода Абегга Фридрих, слуга Кесслера, косвенно и непреднамеренно подтверждает это предупреждение. Фридрих, еще совсем
