банальную благодарственную фразу Генриху Манну и на два пространных предложения, которые, по идее, должны продемонстрировать чувство собственного достоинства, но скорее напоминают малодушный компромисс: «Отдел литературы глубоко сожалеет об уходе из ее рядов великого писателя Генриха Манна и благодарит его за то, что в течение многих лет он вкладывал свое имя и свои силы в работу отдела в качестве его председателя. Отдел полон решимости даже в это неспокойное время ни на шаг не отступать от своего долга – защищать свободу художественного творчества. Мы вынуждены сделать это заявление, поскольку четко осознаем, что богатство немецкого искусства во все времена строится на разнообразии мировоззрений».

* * *

Одновременно с заседанием членов отдела литературы около шести вечера, всего в двух-трех сотнях метров начинается другая встреча, значимая для будущего всей страны. Во Дворце рейхспрезидента – официальной резиденции Германа Геринга с 1932 года – собираются 26 влиятельных бизнесменов. Среди них – председатель Имперского союза германской промышленности Густав Крупп фон Болен унд Гальбах, член правления «И. Г. Фарбен» Георг фон Шницлер и такие предприниматели, как Фриц Шпрингорум, Фридрих Флик и Гюнтер Квандт. Гитлер выступает перед собравшимися с полуторачасовой речью, в которой восторженно рассказывает о преимуществах диктатуры перед демократией, гарантирует неприкосновенность частной собственности и превозносит НСДАП как единственного спасителя от коммунистической опасности в стране. Затем он покидает заседание – и слово берет Геринг. Ему особо нечего сказать. Он лишь кратко отмечает, что касса предвыборной кампании партии, а также отрядов СА и СС полностью исчерпана и что назначенные на 5 марта выборы имеют решающее значение для судьбы страны. Затем и он покидает зал. После этого президент Рейхсбанка Ялмар Шахт, организовавший встречу, поднимается со словами: «А теперь, господа, пройдите к кассе!» и требует от собравшихся лидеров промышленности обещанных пожертвований в размере трех миллионов рейхсмарок. Уже на следующий день Геринг докладывает руководителю предвыборной кампании Геббельсу радостную весть о том, что для НСДАП и немецких националов собраны три миллиона марок. Геббельс в восторге и немедленно созывает отдел пропаганды: «Сейчас мы заведем нашу избирательную кампанию».

* * *

Нацисты продолжают смену руководящих кадров в органах власти. В берлинском Главном управлении полиции в принудительный отпуск отправляют правительственную советницу и четверых офицеров, один из которых – из отдела политической полиции – отвечал за контроль над деятельностью праворадикалов.

В Кайзерслаутерне бывший рейхсканцлер Генрих Брюнинг выступает на совместном предвыборном митинге Партии Центра и Баварской народной партии. После окончания встречи Брюнинга приходится вывозить из города под охраной полиции из-за серьезных столкновений с национал-социалистами на улицах. Раздаются выстрелы, 13 человек получают ранения.

После столкновения коммунистов и национал-социалистов во Франкфурте-Бокенхайме один из коммунистов умирает в больнице от пулевого ранения в живот. Второй получает смертельно опасное ранение.

Неплохое прикрытие

Вторник, 21 февраля

«Если вы окажетесь на Паризерплац, мой дом открыт для вас». Фраза французского посла на приеме в минувшее воскресенье не выходит у Генриха Манна из головы. Вот уже и политически компетентные лица предлагают ему убежище в Берлине, как будто скоро ему придется спасаться бегством в собственном городе. На самом деле, как он обнаруживает, за их с Нелли квартирой на Фазаненштрассе с недавних пор ведется наблюдение. К тому же до него доходят слухи, что в ближайшие дни аннулируют его паспорт, чтобы лишить возможности бежать за границу. Этого нельзя допустить.

Поэтому накануне он провел много времени за разговором с Нелли, объясняя свой план. Он хочет бежать, а она должна остаться. По крайней мере, на некоторое время. Она нужна ему в Берлине, чтобы распродать вещи и мебель, расторгнуть договор аренды квартиры, аннулировать страховку жизни, снять деньги со счетов и привезти их ему во Францию. В конце концов, Руди Кариусу, которого полиция до сих пор разыскивает в связи с гибелью людей на Вальштрассе, она тоже нужна в Берлине. Таков план Генриха Манна. Потом он показал Нелли самые важные бумаги и объяснил, что именно нужно сделать в ближайшие дни. Наконец, они собрали для него ручной чемодан, небольшой и не очень тяжелый – только самое необходимое.

Утром сразу после завтрака они по отдельности выходят из квартиры. Нелли – первой: она берет чемодан и спешит на вокзал. Несколько минут спустя за ней следует Генрих. Он избегает спешки и любой видимости бегства. С собой у него только зонтик; он не садится в такси, а идет пешком до ближайшей трамвайной остановки. На вокзале он покупает билет до Франкфурта-на-Майне – неподозрительного пункта назначения, так как он далеко от границы. Тем временем Нелли заносит чемодан в поезд, который уже готов к отправлению. Она кладет его в багажную сетку свободного купе и выходит. Когда приезжает Генрих, они оба прогуливаются по перрону, чтобы создать видимость спокойствия в последние минуты ожидания. Нелли встревожена и растрогана, она немного всхлипывает, Генрих ее успокаивает. Наконец он садится, открывает окно купе, обменивается с ней несколькими словами, после чего поезд отправляется. А Нелли совершенно спокойно возвращается на Фазаненштрассе.

Какая слежка могла заподозрить, что Генрих Манн находится в бегах на пути в эмиграцию? Все похоже на поездку на день, не больше. Как будто он отправился уладить какие-то дела, пока подруга дожидается его возвращения. А если кто-то в кассе поинтересуется конечным пунктом назначения его билета, то услышит, что это Франкфурт. Неплохое прикрытие?

* * *

Национал-социалистическая организация «Боевой союз за немецкую культуру» препятствует проведению в Кёнигсберге чтения сатирика и артиста кабаре Александра Рода-Рода. Артиста приглашает городское Общество Гёте, но «Боевой союз…» протестует против его выступления, поскольку Рода-Рода – еврей и, по их мнению, вносит вклад «в упадок немецкой культуры». Он один из самых успешных юмористических авторов последних лет. Как бывший австрийский офицер, он любит в коротких текстах высмеивать узколобость военных. Общество Гёте пытается защитить Рода-Рода от нападок, аргументируя, что он крещеный католик и в конечном счете – аполитичный автор. Но когда полицейское управление Кёнигсберга настоятельно советует Обществу Гёте снять мероприятие по собственной инициативе, так как оно повлечет за собой беспорядки, выступление отменяют. Угроза беспорядков как повод все чаще оказывается для нацистов прекрасным средством устранения политических противников из поля зрения общественности.

* * *

Теперь, когда родителей нет дома, Эрика и Клаус пользуются случаем – вечер-маскарад в «Перечной мельнице» примерно на 40 человек. После представления, около полуночи, на Пошингерштрассе приходят первые гости – разумеется, в костюмах. Среди них несколько авторов, но в основном актеры. Ситуация быстро