Ее остроумные и язвительные статьи пользуются популярностью у читателей. Кроме того, она уже написала роман «Кезебир покоряет Курфюрстендамм» – стремительный портрет Берлина, путешествие галопом по различным социальным слоям города и, прежде всего, признание в любви к работникам газет.

С тех пор как побоища между нацистами и их противниками на улицах Берлина превратились в повседневное явление, она все чаще посвящает свои статьи политическим процессам. При этом уголовный суд она начинает называть «военным трибуналом», «судом гражданской войны», в котором слишком много националистически настроенных судей. За это она подвергается публичному оскорблению со стороны Геббельса, назвавшего ее «гнилой еврейкой».

Габриэла идет вдоль Кантштрассе. По пути ей протягивает жестянку коммунист, собирающий деньги для безработных, а следом нацист трясет своей – для гитлерюгенда. Тротуар усыпан маленькими бумажными свастиками – конфетти гражданской войны. Уличный торговец продает фиалки, но ни у кого сейчас нет денег на цветы.

Небольшая редакция «Вельтбюне» располагается в доме под номером 152. Тергит приходи сдать статью для очередного номера. Начальник, Карл фон Осецкий, сразу же читает ее, и пока текст набирается, а Тергит ждет корректуры, они разговаривают о коллегах, журналистах и авторах, которые уже перебрались через границу в безопасное место. Осецкий считает, что нужно оставаться.

– Я в любом случае останусь, – говорит Габриэла Тергит. – Нужно воочию видеть, как творится история, не так ли?

– Вот и мне бы этого хотелось, – отвечает Осецкий с гримасой, выражающей сомнение в том, можно ли вообще наблюдать за тем, как творится история.

Как только приносят корректуру, Габриэла Тергит встает и говорит на прощание: «До встречи».

Но встретиться им больше никогда не доведется.

* * *

У художественного руководителя Густава Хартунга проблем в Дармштадте не убавляется. После того как городской совет запретил премьеру спектакля «Святая Иоанна скотобоен» Брехта, нападки со стороны нацистов – на самого него, на репертуар его театра и в особенности на еврейский персонал – не прекращаются. Городской театральный комитет получает официальный мандат на проверку кадровой политики Хартунга. НСДАП и национал-либеральная Немецкая народная партия требуют, чтобы он уволил из коллектива всех евреев. Но Хартунг упрямится и отказывается.

Более того, он ставит в программу на вечер премьеру новой пьесы Фердинанда Брукнера – переложение новеллы Клейста «Маркиза д’О…». Пьеса – не безобидная обработка старого материала: в некоторых моментах она его переиначивает и совершенно точно не вписывается в мировоззрение нацистов. Но самое главное – Брукнер тоже еврейского происхождения. Он родился в Софии, звали его Теодором Таггером; его отец был зажиточным банковским клерком, мать – француженкой. Он рос в Вене, Париже и Берлине, работал журналистом, с ранних лет писал стихи и пьесы, а в 1922 году основал в Берлине театр «Ренессанс» при частной финансовой поддержке. Одним словом, он высокообразованный, утонченный интеллектуал и предприниматель в области культуры – а значит, олицетворяет собой многое из того, что национал-социалистам глубоко ненавистно. Тем больше мужества требуется от Хартунга, чтобы держаться намеченной премьеры. Он многое ставит на карту.

Однако Брукнера с ним связывает особое прошлое. В 1926 году театр «Ренессанс», которым Брукнер еще руководил под своим настоящим именем – Теодор Таггер, – оказался на грани банкротства. Хотя театр был частным и, следовательно, финансировался за счет доходов, Таггер не ставил оперетт и бульварных пьес – он превратил его в экспериментальную сцену для молодых драматургов, критически настроенных по отношению к современности, и показы нередко проходили в полупустых залах. Вскоре ему стало нечем платить за аренду, и он сбежал от судебных приставов.

Затем театр возглавил Хартунг, но и ему поначалу не хватало денег – пока на глаза не попалась пьеса «Болезни молодости» почти неизвестного автора Фердинанда Брукнера. Хартунг уцепился за нее, постановка имела сенсационный успех и шла несколько месяцев подряд. Общественности не терпелось познакомиться с новым автором, но тот был явно застенчив: нигде не показывался, а о себе раскрыл только, что работает врачом в Реймсе, где ухаживает за одним богатым пациентом. Хартунг тоже понятия не имел, кто скрывается под этим псевдонимом. Однако три года спустя на судебном споре о правах на последующие произведения Брукнера жена Таггера проговорилась в суде, и ему пришлось признать свое авторство. Это привело к печальным последствиям: в результате банкротства театра «Ренессанс» у него оставались значительные долги, которые теперь придется выплачивать из гонораров, получаемых под именем Фердинанда Брукнера.

Его успешная пьеса «Болезни молодости» имеет некоторое сходство со скандальной пьесой Клауса Манна «Аня и Эстер», которой еще в середине 1920-х Клаус и Эрика вместе с Памелой Ведекинд и Густафом Грюндгенсом вызвали у публики эротические фантазии, а у критиков – приступы гнева. Пережив войну, падение монархии и инфляцию, герои Брукнера тоже лишены твердых ориентиров как в морально-политическом, так и в эротическом плане. Любовник молодой студентки-медика Мари уходит к ее лучшей подруге. Главная героиня ищет утешение в лесбийской связи, но вопреки всему не может избавиться от мыслей о бывшем. Узнав об этом, ее новая возлюбленная принимает смертельную дозу снотворного. В результате Мари начинает издеваться над самовлюбленным циничным сокурсником, пока тот не убивает ее.

Столь же скандально и переложение Брукнером «Маркизы д’О…». В произведении Клейста русский дворянин, воспользовавшись обморочным состоянием маркизы, насилует ее, но затем влюбляется и женится. Брукнер же превращает русского в прусского кавалерийского офицера, а маркизу – в эмансипированную девушку, которая, несмотря на беременность, не готова ни за какие деньги выйти замуж за человека, надругавшегося над ней, пока она находилась в бессознательном состоянии.

Накануне в газете «Хессише Ландесцайтунг» публикуют новую атаку на театр, а также на премьеру «Маркизы д’О…», хотя никто еще не видел готового представления. Через несколько часов Брукнер поездом прибывает в Дармштадт из Берлина, чтобы вместе с Хартунгом присутствовать на генеральной репетиции. Брукнер не доволен ни своей пьесой, ни обработкой Хартунга. До половины второго ночи они сидят вместе с актерами и сокращают текст, чтобы усилить и улучшить отдельные сцены.

Хартунг понимает, что на премьере следует ожидать беспорядков. Поэтому в качестве меры предосторожности сегодня вечером он отдает театр под охрану полиции. Брукнера это не сильно беспокоит. Днем он осматривает город, заходит к театральному фотографу, фотографируется сам и, главное, покупает билет в Вену, где через четыре дня состоится австрийская премьера «Маркизы д’О…». К сожалению, железнодорожное сообщение плохое: придется добираться чрезмерно неудобным путем через Франкфурт, Вюрцбург и Пассау – получится долгий ночной переезд. Но он определенно хочет завтра же уехать из враждебно настроенного Дармштадта.

К счастью, вечерние