и так обойдется. Это же премия не за режиссуру, а за постановку, я на сцене буду не одна, так что, скорее всего, каждый из нас поблагодарит жюри – и дело с концом. Хотя было бы неплохо, если бы Глобиш что-нибудь промямлил.

– Прости, что я не пришел на твою последнюю пражскую премьеру, – сказал я после того, как мы чокнулись за успех Евы. – Нина вроде бы собиралась туда с кем-то другим, и мне не хотелось весь вечер только об этом и думать. В другой раз, ладно?

Мы поговорили о студии “Грдину”, Ева кое на что пожаловалась, а потом, заметно помрачнев, спросила:

– Может, тебе уже пора как-то через это перешагнуть? Я про Нину.

Ответить я не успел – Еве принесли плошку супа, а мне суши на большом деревянном подносе. Наше внимание переключилось на роллы, разные по начинке и по виду.

– Угощайся, – предложил я Еве, наливая в миску соевый соус и внимательно изучая розовые лепестки маринованного имбиря – самое эротичное, что есть в вегетарианской кухне, если не считать всякого рода соцветий.

– А разве обязательно перешагивать? – спросил я, взявшись за палочки. – Я скорее стараюсь принять случившееся.

– Примерно это я и имела в виду. Жизнь продолжается. Как давно вы с ней расстались?

– Уже почти два года.

– Как время-то летит.

– Ну вот, а мне все еще кажется, что это было только вчера, – признался я. – Паршиво то, что я до сих пор чувствую, будто мы не справились. У вас с Романом по-другому? По-моему, то, что все мы встретились, – это просто подарок судьбы. А дальше все зависело только от нас. Ведь мы уже достаточно взрослые, чтобы уметь выстраивать отношения. Только вот заложенная в нас программа – с ней что-то не так.

– В разных отношениях бывает по-разному, – ответила Ева. – Я, например, считаю, что нам с Романом расставание пошло на пользу. Наоборот, зря мы с ним так тянули. Может, это прозвучит самоуверенно, но я действительно думаю, что так лучше и для Романа.

– Звучит и правда самоуверенно. Откуда ты это знаешь?

– Просто ему нужно двигаться дальше, а пока мы были вместе, он никак не мог раскачаться.

– Думаешь, расставание его подбодрит? Я бы скорее ожидал, что ты сама попытаешься его на что-то сподвигнуть.

– Думаешь, я не пыталась? Просто есть граница, которую переступать нельзя.

– Ладно, не знаю, что именно там у вас было, но неужели расставание не означает, что пара не справилась? – настаивал я – Конечно, одно дело, если расстаешься с кем-то через пару месяцев, но когда вы живете вместе пять, а то и семь лет? Разве такой долгий срок сам по себе не является доказательством, что с этим человеком можно жить? А главное, что и с тобой тоже можно ужиться?

Ева пожала плечами и, ничего не ответив, втянула в рот лапшу.

– Мне кажется, почти все отношения со временем непонятным образом костенеют, – продолжал я. – Вначале они мягкие, податливые, но чуть отвлечешься – и они уже застывают и твердеют. Конечно, бывает, что отношения раз за разом натыкаются на одну и ту же неразрешимую проблему, бывает, происходит что-то страшное, в чем никто не виноват, например, умирает ребенок, но сейчас-то речь о другом. Ни мы, ни вы ни с чем подобным не сталкивались. По-моему, люди сейчас чаще всего расходятся… просто из-за небрежности. Ты не говоришь или не делаешь то, что нужно сказать или сделать, или говоришь и делаешь то, что говорить и делать не следует, а потом оно так и идет, и ты говоришь и делаешь – или не говоришь и не делаешь – из раза в раз.

– А по-моему, люди сейчас расстаются в основном из-за бессмысленных требований друг к другу, – сказала Ева, расправившись с лапшой. – Так называемые семейные проблемы еще недавно были просто жизненными трудностями, которые пара совместно преодолевала, а теперь в них, наоборот, винят совместную жизнь. Точнее говоря, винят партнера, потому что он был ближе всех.

Мы ненадолго замолчали, занятые едой, а потом я заговорил снова:

– И все-таки забавно, как изменились отношения между мужчинами и женщинами. Вот слушаю я себя, как я сейчас с тобой об этом говорю… или, того хуже, вспоминаю, как я об этом размышляю… Короче, мне иногда кажется, будто мужчины и женщины поменялись ролями. Взять хотя бы нас с Ниной: именно она была решительной и уверенной, часто отказывалась что-либо обсуждать, потому что обходилась собственным мнением, и именно мне приходилось иногда вытягивать ее на разговор. Или, скажем, Марта и Томми: там тоже Марта была ведущей, а Томми – тем, кто постоянно корректировал ее своей чуткостью. Но когда вопрос встал ребром, Марта просто взяла и укатила с кем-то в Сибирь. Мне кажется, что (по крайней мере, в моем окружении) старые добрые стереотипы больше не работают: те самые стереотипы, которые раньше были в ходу и на которые в итоге можно было опереться, – будто женщины – это чуткие целительницы, а мужчины – замкнутые, но доблестные рыцари. Откуда ни возьмись появились мужчины, которые будто бы взяли больше от своих матерей, чем от отцов. Вот, например, Томми: он настаивал, что на выходных нужно сначала сделать дома уборку, а потом уже ехать за город или отправляться на репетицию, потому как отлично знал, что иначе будет уже не до уборки. Мы многое переняли от своих матерей, но никак не ожидали, что женщины, которых мы встретим, будут совершенно на них не похожи. У вас тоже так? Вы тоже недоумеваете, почему мы не похожи на ваших отцов? Впрочем, никакой войны между полами сейчас нет и все это скорее напоминает тот момент после матча, когда усталые игроки обмениваются пропотевшими футболками.

Ева улыбнулась.

– Да, это неплохо смотрелось бы на сцене: команда мужчин и команда женщин меняются футболками.

– Точно-точно: хотя все снимают с себя промокшую от пота одежду, эротикой и не пахнет. Группа верных фанатов еще что-то скандирует, но большинство зрителей, разочарованные бесполезной ничьей, покидает свои места, машинально сжимая в руках пластиковые стаканчики из-под пива.

– Что-то в этом есть, – согласилась Ева. – Только все выглядит так, будто в нашем мире ни у кого нет шансов, а ведь это неправда. Люди по-прежнему заводят семьи, и некоторые из них даже счастливы.

– Приведи хоть один пример.

Ева ненадолго задумалась.

– Может, и приведу. По-моему, шанс справиться у людей еще есть. И вообще – вот вы с Романом любите жаловаться, а как же я? Ведь мне сейчас, возможно, даже хуже, чем вам.

Ева коротко взглянула на меня и добавила:

– Это я не для того, чтобы ты меня жалел, – скорее, чтобы поменьше жалел себя…

Я и забыл, что сливовое вино – вещь довольно